— Небольшое кровоизлияние в лобной и частично в височных долях мозга, ну и разрыв барабанных перепонок. Самое удивительно то, что мозговые сосуды абсолютно здоровы и ничего не предвещало их разрыва. Первое, что пришло мне в голову, это контузия. Вы находились слишком близко к эпицентру мощного взрыва в закрытом помещении? — он с любопытством посмотрел на меня. Ну вот как сказать ему о действительных причинах моего плачевного состояния. Кровоизлияние в мозг, надо же. Вот поэтому я не мог ничего с даром сделать, все-таки многие процессы протекают именно в мозге. Как же эта тварь разозлилась, и кто после этого скажет, что это всего лишь код из нулей и единичек, и такое понятие, как эмоциональность, для обычного машинного кода не свойственна. Надо будет постараться более детально вникнуть в проект, чтобы уже наконец разобраться, что хотели сделать эти свихнувшиеся на науке придурки, и до чего в своем эмоциональном развитии Система может дойти, потому что сделать дыру во вселенной, чтобы перетащить одну особь в тело другой, для нее не является проблемой, и ничто не сможет меня переубедить в том, что она в этом не замешана.

— Нет, это был не взрыв, — я сделал несколько пробных шагов. Голова немного кружилась, но чувствовал я себя достаточно уверенно и конечно гораздо лучше, чем еще пару часов назад. — Просто я вовремя не ответил на звонок одной весьма импульсивной дамы. Мой вам совет, никогда не игнорируйте звонки от женщин, даже, если вы находились в глубокой коме, когда она звонила, или были вне зоны действия Сети. Любая ваша попытка оправдаться будет жалкой и не принесет желаемых результатов. Ну а какой может быть результат, вы прямо перед собой видите, — я ткнул большим пальцем себя в грудь, с усмешкой наблюдая за тем, как изменилось выражение лица медика. — Куда мне идти?

— Что? — он вынырнул из своих мыслей. — Нет-нет, никуда идти не нужно, вас довезут туда, куда следует.

Медик вышел из… ну не знаю, наверное, все-таки операционной, а через минуту зашел один из моих бойцов, толкая перед собой транспортировочное кресло. Можно было бы, конечно, поиграть в героя, и идти в палату самостоятельно, вот только зачем? Никогда не понимал таких вот демонстраций. Понятно же, что пока лучше сильно не перенапрягаться. Я еще легко отделался получается, потому что слух восстановился, и все работало как надо, ну а слабость постепенно пройдет.

В палату доехали быстро. Похоже, что и операционная была за каждым кланом своя закреплена. Выгрузив меня возле двери, боец встал возле нее, всем своим видом демонстрируя, что мимо него никто не пройдет. Второй протянул мне мой ком. Ну наконец-то, а то я себя от мира оторванным чувствую. Надев ком на запястье, я вошел в палату и остановился в дверях, потому что, оказалось, я там буду лежать не один.

Медленно пройдя к своей койке, еще раз посмотрел на лежащего с закрытыми глазами человека на соседней кровати. Вот теперь я почти уверен, что Система покалечила меня не просто так, не только ради наказания за игнор. То, что она могла высчитать подобное развитие событий — это к бабке не ходи. Ей необходимо, чтобы я покончил с оппозицией и навел в империи порядок. И ей плевать, что в процессе выполнения ее воли я могу пострадать. Но тонкость плана поражал, и я снова и снова обдумывал его реализацию, разглядывая спящего Николая Громова, которого, как оказалось, после нападения крысюков, о котором я опять-таки пока ничего не знаю, доставили в клинку Совета кланов, и, разумеется, поместили в палату клана Савельевых, ну раз этот клан его доставил. Так что у меня появилась уникальная возможность с ним поговорить совсем без свидетелей.

Громов почувствовал мой пристальный взгляд, заворочался, нахмурился и приоткрыл один глаз.

— А, это вы, — протянул он, снова закрывая глаза. — Неужели, Виталий Владимирович, вы специально пришли, чтобы посмотреть на меня?

— Если я скажу, что для меня видеть вас здесь в непосредственной близости от себя было несколько, хм, удивительно, то вы все равно мне не поверите. И знаете, господин Громов, я сразу вас уведомлю в том, что мне плевать, верите вы мне или нет. Если вы считаете, что я намеренно покалечил себя, чтобы оказаться с вами в одной палате, хотя, почему-то рассчитывал на некоторые вип-условия, то продолжайте так считать, и больше не возвращайтесь к этой теме, чтобы не бесить меня, иначе я вас просто удавлю подушкой, и, поверьте, никаких угрызений совести испытывать не буду.

— Столь эмоциональная речь, для того, чтобы выразить свое безразличие, — Громов хмыкнул, не открывая глаз. — Как-то это странно звучит.

— Видите ли, господин Громов, я так долго говорил, чтобы сразу расставить все точки над всеми буквами, — я лег на бок и подпер голову рукой, поражаясь всей абсурдности ситуации. Ни за что не поверю, что тот же Вихров не знал о таком соседстве главы своего клана. Мне уже начинают в голову закрадываться определенного рода мысли, что Система каким-то образом влияет на моего начальника службы безопасности, раз все так удачно сложилось. Ведь все прекрасно осведомлены о неадекватности Громова, но вот он, лежит передо мной и даже не в смирительной рубашке, да еще и охраны в непосредственной близости с ним и со мной не наблюдается, ну ладно, есть, но по другую сторону двери. Хотя, может этот контуженный патриот с манией величия подружился со своей головой, когда я со своей был в раздрае, но думать о безалаберности своих почему-то не хотелось. Раз Вихров был не против такого соседства, то Громов как минимум безопасен. — Вы прекрасно умеете играть словами и смыслами, это отлично видно по одурманенным вашими речами молодым людям, и вы сможете вырвать из контекста любую мою фразу и перевернуть ее так, как вам это будет нужно, используя нейролингвистическое программирование. И я даже знаю, что так оно и будет. Вот только, для себя вы должны уяснить одну истину, она очень простая, поэтому вам нетрудно будет ее понять, а также она не подразумевает двояких толкований. Единственное, что я хочу сделать очень страстно — это убить вас. Ничто не доставит мне большей радости, чем ваш хладный труп, подготовленный к сожжению. Я даже притащу самый огромный поминальный букет, и буду искренне рыдать на плече у жены, рассказывая всем, кто захочет меня слушать, какого исключительного человека потеряла империя.

— И зачем вы будете так унижать ваши убеждения? — голос Громова звучал очень ровно, гнида какая, его будет очень непросто склонить к сотрудничеству.

— Чтобы успокоить свою совесть, конечно же, — я улыбнулся. — Ведь, если в ближайшем времени вы окажетесь в крематории, то всего по двум причинам: или вас убью я, или Олег Волков все-таки до вас доберется. Хотя нет, есть еще и третий вариант, вы сами наложите на себя руки.

— С чего бы мне накладывать на себя руки? — Громов поморщился.

— Значит, с первыми двумя вариантами вы согласны? — я улыбнулся. — Ну, а насчет третьего, я и говорю, что это маловероятно. Вряд ли вы будете настолько переживать о том, что убили собственную жену, которая пришла к вам на помощь, в то время, когда вы находились в довольно печальном положении…

— А кто мне обеспечил это «довольно печальное положение»? — перебил меня Громов и сел на кровати, глядя на меня, как минимум, с неприязнью. — Кто оставил меня в этом проклятом месте с камнями, сведшими меня с ума?

— Так я же назвал свое имя в первой строчке перечня вашей возможной гибели, господин Громов. Вы же не думаете, что что-то в этом плане изменилось? — я тоже сел, в упор глядя в его искаженное лицо. — Вот только, я хотел и хочу убить вас, у меня даже мысли не было причинять вред вашим близким, более того, я хотел ей помочь, но вы сделали все, чтобы это было сделать невозможно. Как мне тут намекнули недавно, — я непроизвольно поднес руку к уху, — даже кома не является уважительной причиной в некоторых делах, так что, не нужно мне тут заливать, что вы были не в себе и не понимали, что творите. Вы и только вы виноваты в случившемся. Зачем вы поперлись в шахту? Что хотели там найти? Если бы и дальше сидели в теплом местечке и продолжали промывку мозгов молодежи, я все равно бы вас нашел, но при этом ваша жена бы не пострадала.