Благодаря знанию арабского языка и парашютно-десантной подготовке солдаты «Сайерат Ха'Друзим» часто получали задания по сбору разведывательных данных на арабских территориях. Подобные задания длились от нескольких дней до нескольких месяцев. Офицеры предпочитали задействовать в рейдах уже отслуживших свой срок военнослужащих — это позволяло не раскомплектовывать регулярные подразделения.

Особое предпочтение отдавалось солдатам, воевавшим в составе израильских вооруженных сил в южном Ливане в 1982 году, Бойцы «Сайерат Ха'Друзим» были в первых рядах атакующих лагеря палестинских беженцев. Кое-кому пришлось столкнуться в ходе боев со своими родственниками, служащими в ливанской армии.

Это была окончательная проверка на патриотизм, пройти которую удавалось не каждому. Но те, кто ее проходил, становились доверенными и надежными людьми.

Как метко заметил сержант Вилнаи: «Доказав свою преданность, мы завоевали почетное право умирать в первых рядах».

Фалах был слишком молод, чтобы воевать в войне 1982 года, зато ему довелось участвовать в секретных операциях в Сирии, Ливане и Ираке, а также в боях в Иордании, Иорданская миссия была самой последней, самой короткой и самой опасной.

Однажды во время патрулирования участка границы Фалах оторвался от своего небольшого отряда. Он заметил, что в протянутой вдоль всей границы колючей проволоке прорезана дыра — верный признак инфильтрации. Цепочка следов, принадлежитлежащая всему, одному человеку, вела назад, в Иорданию, Опасаясь, что террорист может уйти, Фалах не стал дожидаться своих и устремился в погоню.

Ему пришлось почти на четверть мили углубиться в пустынные холмы. Там он и обнаружил человека, напоминающего по описанию террориста, который только что застрелил местного политического деятеля и его сына. фалах не стал мешкать. В этой части света подобное не принято. Автоматные очереди прогремели одновременно. Оба стрелка упали в песок. Фалах получил ранение в руку и плечо.

Иорданец был убит на месте.

Стрельбу услышали иорданские пограничники, и Фалаху пришлось до темноты прятаться среди камней, после чего он ползком добрался до границы. Там его, бледного и обессиленного, подобрал израильский наряд.

Фалаху объявили, что он представлен к медали; он же хотел только кофе с кардамоном. В конечном счете он получил и то, и другое; вначале, конечно, кофе.

Выздоровление шло быстро, и уже спустя девять недель фалах снова встал в строй.

Однако пришла пора менять занятие. Становиться офицером полиции он и не думал: несмотря на огромный спрос на людей, прошедших военную подготовку, зарплата полицейских оставалась низкой, а условия службы — тяжелыми. Но отказаться от должности уже не мог, ибо за него лично похлопотал старший сержант Вилнаи.

Фалах прекрасно понимал истинные мотивы сержанта, которому хотелось держать Фалаха поближе к базе «Сайерат Ха'Друзим» в Тель-Нефе.

Дорога до базы заняла чуть более получаса. Фалаха провели в одноэтажное кирпичное строение. Там было пусто. Настоящий штаб располагался на глубине десяти футов под землей. Железобетонные перекрытия надежно защищали его от сирийской артиллерии, иракских «скадов» и прочего оружия, которое могло быть применено в условиях обычного конфликта. За двадцать лет своего существования база пережила множество артобстрелов. фалах показал документы часовому на лестнице и очутился в кабинете майора Матона Яркони и старшего сержанта Вилнаи.

Дежурный закрыл за ним дверь, мужчины остались наедине.

Майор Яркони отсутствовал. Почти все время он проводил в поле, а в кабинете хозяйничал старший сержант. Наверное, этим объяснялось его пристрастие к мрачному юмору. От постоянного изучения карт, схем коммуникаций и разведданных о передвижениях противника спятил бы даже самый суровый пророк в пустыне.

При появлении Фалаха Вилнаи поднялся со стула и выпятил бочкообразную грудь. Мужчины обменялись рукопожатием.

— Ты больше не на службе, — напомнил старший сержант.

— Разве? — улыбнулся Фалах.

— Официально нет. Садись. — Сержант показал на стул. — Хочешь закурить?

Израильтянин нахмурился. Он понял, что означает данное предложение. Фалах курил только среди арабов, большинство которых были завзятыми курильщиками. Он вытащил сигарету из стоящего на столе ящика. Вилнаи протянул спичку. Фалах закашлялся после первой затяжки, — Теряешь форму, — усмехнулся сержант.

— Теряю, — кивнул полицейский. — Не мешает посетить родные места.

— Всегда пожалуйста. фалах посмотрел на сержанта сквозь облако дыма.

— Вы необычно любезны.

— Не говори, — улыбнулся Вилнаи. — Сегодня я предлагаю тебе проползти под колючей проволокой, а потом пересечь минное поле.

— Мне приходилось проделывать это вместо разминки.

— Знаю, — сказал Вилнаи. — Ты был самым лучшим.

— Вы мне льстите.

— Иногда это помогает. фалах сделал еще одну затяжку. На этот раз получилось гораздо лучше.

— Кукольник дергает своих марионеток за веревочки? — усмехнулся Фалах.

— Так вот, оказывается, кто я такой, — покачал головой Вилнаи. — Кукольник... Кукольник, мой друг, у нас один. — Сержант показал на белый потолок. — Знаешь... иногда мне кажется, что сам Бог не ведает, играем ли мы трагедию или комедию. Известно лишь, что пьеса эта совершенно непредсказуема.

Фалах с удивлением посмотрел на бывшего начальника.

— Что-то случилось, сержант?

Вилнаи задумчиво постучал пальцами по столу.

— Незадолго до звонка тебе я говорил по телефону с генерал-майором Бар-Леви из Хайфы и американским разведчиком Робертом Хербертом из Национального Центра по урегулированию кризисов. Американец прибыл из Вашингтона.

— Я о них слышал, — сказал Фалах. — Зачем они приехали?

— Американец принимал участие в задержании нацистов в Тулузе.

— О да! — энергично воскликнул фалах. — Великолепная операция.

— Как правило, им все удается, — кивнул Вилнаи. — Но в Турции у американцев дела не пошли. У них был отлично оснащенный узел связи и охрана из двух десантников. Ты слышал о взрыве плотины Ататюрка?

— В Кирьят-Шемоне только об этом и говорят, — покачал головой фалах. — И еще об алмазе, который нашел старый Нехимья в песке возле кибуца. Скорее всего его обронил какой-то контрабандист, хотя люди верят, что рядом проходит богатая жила.

Вилнаи строго посмотрел на молодого израильтянина.

— Извините, — потупил глаза Фалах. — Пожалуйста, продолжайте.

— Американцы проводили полевые испытания своей аппаратуры, — произнес Вилнаи. — Очень сложной аппаратуры, связанной со спутниками и способной прослушивать все виды переговоров. Взорвавшие плотину террористы натолкнулись на американский мобильный центр. Они захватили команду в качестве заложников, а оборудование — в качестве трофея. Охрана, как я говорил, состояла из двух десантников.

— Для американцев это оглушительный провал, — заметил Фалах. — Зато в Дамаске наверняка праздник, — Похоже, Дамаск не имеет к этому никакого отношения, — сказал Вилнаи.

— Курды?

Старший сержант кивнул.

— Не удивляюсь, — пожал плечами Фалах. — Они почти год грозились что-нибудь выкинуть.

— Никто не воспринимал их всерьез. Мы не предполагали, что они сумеют отложить в сторону свои противоречия и выступить в качестве единой объединенной силы.

— Им удалось потрясти весь мир.

— Наш американский друг мистер Херберт считает, что фургон с оборудованием и людьми по-прежнему находится в Турции. Предположительно они направляются в сторону долины Бекаа. Из Вашингтона направлена ударная группа, в задачу которой входит захват террористов и освобождение заложников.

— Понятно, — вздохнул Фалах. — Парням нужен проводник. — Он показал на себя пальцем.

— Не верно, — сказал Вилнаи. — Им нужен человек, который сумеет найти этот центр.

Вторник, двенадцать часов сорок пять минут

Барак, Турция

До Барака оставалось двадцать пять миль. Ибрагим сидел за рулем белого трейлера, Хасан изучал находящееся на борту оборудование, Махмуд расположился на пассажирском сиденье, пытаясь разобраться, как работает радиопередатчик. Все возникающие вопросы он адресовал через Хасана к Мэри Роуз. Роджерс велел ей отвечать. Он не хотел перенапрягать ситуацию. Пока.