Вагур и Сарва исправно следили, чтобы никто из селян не подходил к их подопечным. Особую заботу вызывали ребятишки. Те так и липли к заветным дубам, чтобы подбодрить сидящих под ними новобратающихся или просто на них поглазеть, тем более, что о них уже ходили легенды. При приближении «надзирателей» ребятня с визгом разлеталась в стороны, чтобы снова собраться уже у другого дерева. Сами же «пленники» улыбаясь смотрели на возню вокруг себя, но сохраняли молчание, время от времени погружаясь в собственные раздумья. Солнце уже высоко поднялось над селением и не скупилось на жаркие лучи. Впрочем, густые кроны дубов не давали им никакого шанса пробиться к парням.
(Макс) Господи! Что я делаю, что творю?! Ты учишь возлюбить ближнего своего как себя самого, а на моей совести около десятка трупов! Фу ты, черт! Трупов… — загубленных душ. Хотя какие это души, если подняли руку на младенцев и женщин. Они сами себя загубили. И я не мог поступить по-другому, я не мог смотреть, как убивают детей. Да, я грешен, но разве это по-христиански, бросить в беде тех, кто приютил тебя, делил с тобой кров и хлеб? Прости меня, Господи и помоги мне! Я нуждаюсь в тебе! Я совсем запутался в себе. Раньше, там, все было ясней и проще. А здесь… я присутствовал при языческих обрядах, клялся перед идолом вместе со всеми, а теперь готовлюсь сам совершить языческий обряд. Мне дороги эти люди, они стали моими братьями, не по Христу, а по… крови. И я выполню этот обряд, хотя это и грех. Только для меня это не грех, а счастье. Я нашел свою семью. Понимаешь, Господи, я нашел ее. Та. Что осталась там… в той жизни, я был чужой в ней, я был лишен понимания. Может когда-нибудь я и пожалею о том роковом дне, когда все встало с ног на голову, но сейчас я благодарен ему. Здесь люди еще не разучились сопереживать, открывать свои чувства, быть людьми, в конце концов. Я не хочу обратно. Здесь жизнь бушует, а там тлеет. Только прошу, Господи, не оставь меня, дай мне силы и веру в Тебя и укажи мне мой путь в ЭТОЙ жизни!
(Арах) Старейшина. Да какой из меня старейшина. Вот отец с Чераком — это старейшины. Им еще управлять и управлять. А какой же я старейшина, если сразу же свой род покидаю? И оставаться нельзя. Иначе нас шурусы скоро и отсюда выгонят. Надо найти на них управу, не на других надеяться, а своими силами. Эх, вот бы таких собрать как… братья! Братья… Правду отец сказал, вернулись они. Только старшим теперь я стал. Хотя какое уж тут старшинство, неизвестно кому еще у кого учиться надо. Вон хотя бы Вадар — мальчишка мальчишкой, а такой характер имеет, каким не каждый седовласый похвастаться может. Про этих же троих и говорить нечего, у таких в друзьях ходить за честь было бы, а уж в братьях тем паче. С такими никакая беда, никакой враг не страшны. И слава Корсу, что они разделят вместе со мной мой путь… А отец и правда постарел. Жалко его оставлять. А уж про Агуру и Дуга и говорить нечего. Только нет другого пути, клятва за душу держит. Должен я вернуться на родную землю, и не просто победителем, а в первую очередь ее защитником.
Жара давала о себе знать. Парни время от времени припадали губами к берестяным кружкам, делая небольшие глотки, день был в самом разгаре, а воду стоило поберечь. Ребятня умчалась на речку и с визгом там резвилась, те же кто был привлечен родителями к работе, с завистью поглядывал в сторону раздающихся криков и смеха. Вагур и Сарва по очереди проводили парней до отхожего места и теперь решили установить дежурство. Вагур первым остался возле деревьев, отправив напарника отдыхать. День еще не собирался заканчиваться, а впереди вечер и ночь, так что силы надо беречь. Он не спеша переходил от одного дерева к другому, хотя особой нужды в этом не было. Но работа есть работа.
(Андрей) Вот зараза! Значит мне есть нельзя, а меня можно?! Проклятые комары. И вообще, что за дурацкие обычаи, они бы еще цепь с ошейником одели и к столбу приковали. Неужели нельзя по-человечески, русским языком спросить: «Согласны ли вы добровольно взять в жены, тьфу ты, в братья то есть, этих мымриков?». Да! Да! И еще раз да! Кто ж против. Эти двое и так уже давно как братья, чтоб им там икнулось, про пацана и говорить нечего, отчаянный парень. Стеснительный больно, но это не проблема, вот закончится вся эта тарабарщина, и возьму над ним шефство. Он потом любому из них рот закроет, научу его дверь с пинка открывать… Ну а с этим доморощенным президентом тоже все ясно, только занудный как Макс. Но того хоть подоводить можно, а этого, как Олега, фиг выведешь из себя. И молчит, как об угол ударенный. Но уж лучше такой президент, чем такой болтливый, как наш Боря… Эх! Угораздило же попасть фиг знает куда, и все из-за этих чудил. Приключения им подавай, недоумки, блин. А я теперь топором тут размахивай, как полоумный неандерталец, накрылся мой диванчик на кухне. Ну да ладно! А вот батя ничего, староват немного, ну так пятерых таких придурков как я «вырастить», любой не выдержит. Тут железные нервы нужны. Вон мой родной, от одного меня сбежал. Помахал нам с мамочкой ручкой и был таков. Ну и пусть катит. Он там, а я теперь здесь. Маманю конечно жалко, да у нее свои дела, пока она мне там папашу нового ищет, я себе уж здесь отца нашел. И дочка у него классная, любого за пояс заткнет, не то что тамошние. Только и знают сплетничать о том кто где что купил и почем. И при знакомстве чуть ли ни первый вопрос: «А на бар у тебя деньги есть?». Тьфу, достали! А Лунга… Эх, не успел влюбиться, а уже расставаться. А все эти черти виноваты, вечно им на месте не сидится. Послать бы их подальше, да ведь пропадут без присмотра, как дети малые. Так и придется с ними тащиться. Да и клятву ведь дал, куда от нее сбежишь. И Лунга не простит, если останусь. Эх, жизнь! Быстрее ночь что-ли бы настала, да утро!
(Олег) Ну и хренотень, прости Господи! Вечно меня кидает из крайности в крайность. Жил, не тужил, от скуки потихоньку загибался, и вот здрасте тебе, пожалуйста! Получите и не подавитесь! Первая же ночь и сразу море крови. Добро пожаловать в ад, называется. Куда попали? Ни фига не разберешь. Только было от родственничков отдыхать стал, забыли меня грешного — ну и слава богу, привык уже один жить, раскидало всех по великой стране, черт соберешь, и вот на тебе. Новая родня. Да еще какая, как на подбор, намучаешься с такой, да только потерять такую — уж лучше себя потерять. О таких братьях только мечтать. А отец… Мой отец тоже хорошим был, да только далеко он, на небесах. Туда в гости не забредешь. На чашку чая никто не приглашал… А этот не привык сдаваться, его жизненными трудностями не испугаешь. Железный дед. А доброту не подрастерял, и сердце молодое сохранил. Хотя тяжело о стольких сразу заботиться, для многих это непосильный труд. За себя-то что отвечать, делай что хочешь и ладно. А здесь головой думать надо… Может теперь Арах возглавит нашу гоп-компанию? Он и старше, и старейшина будущий к тому же. Ему и флаг в руки. А я снимаю с себя ответственность и умываю руки… Да… Что же нас ждет впереди? Не зря, ох не зря мы сюда попали. Кому-то это было нужно, и какую-то задачу мы должны решить. Вот только как ее решить, когда кругом одни неизвестные? И условий ни каких, вернее мы их не знаем. А быть пешкой в чужих руках я не привык, так что перетопчетесь! Ладно, поживем-увидим. Главное, что я здесь нужен, есть люди, которым я дорог. Разве может быть что-либо важнее? Ради этого и стоит жить… Эх, тоска! Даже поговорить ни с кем нельзя, одни комары… задолбали! Спеть, что-ли? Что не запрещено, то разрешено. Армейское правило!..
