— Осмелюсь спросить, почему? — подала голос Джанин, племянница Гифрула. Трол вспомнил её, эта черноволосая и тёмноглазая девушка присутствовала на его дурацком, нелепом поединке с Колой.

— Вино ослабляет мышечную память — основу мастерства воина.

— Уф, какой плоский ответ.

— Зато честный, — улыбнулась Лорна, дочь правителя, которая оказалась ясноглазой и очень светлой, почти белой, как её воротник.

Кола посмотрел на Трола и вдруг довольно отчётливо отодвинул свой кубок. Аллия, которая внимательно следила за всем, что тут происходило, попыталась спрятать улыбку. Осознав, что это ей не удаётся, она посмотрела на Сантина, который угрюмо и излишне громко ел, думая о чём-то своём, разглядывая стену напротив себя.

— Ешь потише, Сантин.

— Что? Ах да… Конечно.

— Сантин, ты ешь, как крестьянин, — вдруг сказала Джанин, — уже третий раз просишь наполнить тебе тарелку.

— У меня было много работы, я устал… И проголодался.

— Есть что-нибудь новое? — спросил государь.

Сантин, не переставая жевать, правда, аккуратнее, рассказал новости, которые Трол уже знал. Может быть, именно поэтому он смотрел на то, как Сантин ест. А ел он левой рукой. При том, что смещение ауры совершенно определённо указывало на то, что он праворукий, а вовсе не амбидекстер. Когда доклад сына и расспросы были закончены, а Сантин наконец насытился и попросил слугу подать виноград, Трол спросил его:

— Сантин, ты всегда ешь так странно?

— Как? А, — он понял, — левой? Да, всегда. Мне было тринадцать, когда во время детского турнира мне сломали правую руку, и в двух местах одновременно — у локтя и в плече. И хотя потом я ходил с армией в Мартоген… пришлось оставить воинскую карьеру и заняться внутренними делами.

— Он там приносит пользу. И даже куда больше, чем иные вояки с немалыми чинами, — пророкотал король Малах, словно его сын нуждался в помощи.

— Согласен, — кивнул Трол. И лишь тогда осознал, что такой ответ человеку настолько старше его по годам и по чину был чуть ли не прямой невежливостью. — Прости, государь, я хотел сказать… что Сантин в самом деле очень эффективен.

Малах, улыбнувшись от смущения Трола, кивнул:

— Согласен, молодой человек. Кстати, оказалось, инцидент у вашей пещеры расследовался нашими сыщиками. Я полагаю, в то время, когда ты ещё только ехал в Кадот. Я затребовал их отчёты и выяснил, что всё было так, как ты рассказал мне. А я, признаться, надеялся поймать тебя на каких-нибудь несоответствиях.

— Всё было так, как я рассказал, — тяжело проговорил Трол. — В Кадоте отменный следственный приказ, настолько быстро провести расследование — это не везде встретишь.

— Ну, положим, появление такого количества имперцев на моей территории не могло остаться незамеченным… — улыбнулся Малах. Подумал, посмотрел на жену и вдруг спросил: — Кстати, давно хотел спросить, моя королева, ты знаешь, что такое Воин Провидения?

— Я знаток не только рыцарских правил, но и легенд, — улыбнувшись в ответ, пояснила Аллия, ни к кому специально не обращаясь. — А с Воином Провидения всё просто. Это одна из самых старых легенд и, кстати, самая неизвестная в наше время. Воином Провидения называют того, кто не может погибнуть и даже не может проиграть бой, пока не выполнит своё предназначение. Считается, что время от времени, выпуская в мир таких воинов, боги меняют правила, по которым живут люди. Разумеется, в нужную им сторону. Иногда их называют ещё Воинами Предназначения, но в наших краях это определение считается устаревшим.

— И больше ничего?

— Всякие мелочи, государь. Воин делает только то, что должен, никогда не выступит на чьей-либо стороне, если не уверен, что это соответствует его предназначению, и не умеет лгать. — Теперь она мельком посмотрела на Трола.

— А в твоих легендах не сказано, что он может сражаться на стороне Империи?

— Нет, этого не сказано. Но так как Империя — воплощённое зло, то вряд ли нам стоит бояться, что кто-то из подобных солдат окажется на её стороне.

— Может быть, — согласился Малах и поднялся. Он устал, это было видно. — Это звучит невежливо, но теперь тебе, Трол, можно больше доверять. Заведомый враг Империи почти наверняка сумеет найти себе службу в Зимногорье.

— Особенно такой её враг, — добавил Сантин.

— Что? — переспросил сына король Малах.

— Я хотел сказать — такой враг, убить которого посылают чуть не две сотни кинозитов.

— Да. — Малах повернулся к жене. — Пойдём, радость моя, почитаешь мне перед сном.

Ужин завершался чуть менее официально, чем начался. Девчонки, как Кола назвал Лорну и Джанин, пытались поддеть то Трола, то Сантина, и, когда последнему это надоело, он предложил подняться к себе.

На долгий-долгий миг, как в бою, Трол вдруг ощутил волну холодного воздуха, возникшего словно бы из ниоткуда и раздувающего его волосы. Но потом справился с приступом подозрительности, тем более что только ради проверки этой своей гипотезы и согласился на ужин. Поднял глаза на наследного принца и улыбнулся:

— Конечно, принц, я буду рад потолковать перед сном о том деле, которое нас в последнее время занимает.

Они шли по коридорам, в которых только дважды им встретились стражники. Идти было далеко. Трол выглянул в окно — как он и подозревал, они поднялись довольно высоко, чуть не под самую крышу донжона. Это и в самом деле по законам фортификации был донжон. Только тут, в Сеньории, он был очень широким. Как и в обычных замках, здесь в верхних покоях помещались не очень нужные слуги — из тех, кто не должен бежать по первому зову своих господ.

Высыпали звёзды, где-то за стеной Сеньории в тёмном небе то и дело вспыхивало отдалённое, но сильное зарево. Трол не сразу догадался, что это был тот самый маяк, который он уже видел со своей башни, но к которому пока не присматривался. Ночь была спокойной, как дыхание спящего младенца, как падение снежинки в зимнем саду.

При мысли об этом спокойствии Трол, может быть, впервые в жизни, не нашёл рукоять декоративного меча, принесённого ему принцем. Осознав это, он даже не улыбнулся. Кажется, эта жизнь убаюкивала его, хотя он и понимал, что она его убаюкивает. Слишком тут было… нормально, несмотря на Кочетыря, предательство Визоя и непонятную роль Гифрула Высокоборского. Ведь, по сути, все неприятности касались только его, Трола, а остальных людей всё происходящее даже не задевало… До поры до времени, конечно, но это ещё нужно было осознать. А осознавали не многие. Вот король Малах скорее всего не очень понимал, хотя был опытным правителем и совсем не глупым человеком. Да и принцы, кажется, рассматривали всё как игру, хотя игрой скорее всего это уже не было.

Это был заговор, какой-то очень сложный и тонкий план, который вёл своё происхождение из Империи. А если так, то целью его могло быть только одно — покорение Зимногорья и обращение его жителей, всех этих людей, в рабов и в любом случае приведение их в подчинённое положение, может быть, такое, которому никакие рабы не позавидовали бы. А следовательно, нужно было сражаться. И обязательно победить…

— Сантин, — спросил Трол, прерывая затянувшееся молчание, — а каков твой владетельный титул?

— Мой? Ну, я первенец, мужского пола и потому наследую Дабну, семейное владение короля. Да, собственно, меня и зовут наследным владетелем Дабны. Кроме того, как тебе известно, я ещё и принц.

— А ты, Кола?

— У меня нет никакого особенного титула. При желании, когда со мной хотят подраться, меня называют младшим сыном короля, но сейчас я даже на это не реагирую.

— Почему?

— Почему не реагирую?

— Почему нет титула?

— Второй родилась Лорна, она на год старше меня и унаследовала Сирд. Это её приданое… Кстати, как раз владетелем Сирда был государь, а Дабной владела матушка. Но после их свадьбы это стало, конечно, не важно. Просто большее владение отошло первенцу, меньше сестре, а мне ничего не досталось. Но я не в обиде. — Он хмыкнул, и разлетевшееся эхо вдруг показало, что говорит он не вполне искренне. — Я надеюсь, если искусно владеешь мечом, то и владение приобретёшь. Или женюсь на какой-нибудь богатой вдове.