Оба солдата упали почти одновременно, и оба ещё были живы, хотя совершенно не поняли, что их уже нет, что они убиты… Им предстояло умереть через пять-десять биений сердца, не больше.

Тогда, осознав, что у него очень мало времени, вперёд ринулся Визой. И попытался достать резким, колющим выпадом Трола в живот. Но Трол к этому был готов и потому, напрягшись, как кот, опасаясь, что противник может не довести этот выпад до конца, на миг замер, выманивая его своим телом, прикрытым только залитым кровью доспехом, рассчитывая, что эта ловушка сработает… И она сработала. Визой прыгнул вперёд со всей силой и скоростью, какой располагал, а Трол стал уходить в самый последний момент, когда расстояние между ними было уже минимальным. Но Визой двигался быстрее, чем все остальные вояки этого отряда, и всё-таки достал его своим остриём…

Получив этот удар по касательной, очень нечисто уйдя от него, так что на вражеском клинке осталась доспешная пластинка, Трол уже разогнал свой Беставит навстречу противнику, через голову, очень долгим, но и ломовым по силе ударом сверху вниз, прямо в боковину шлема, чтобы разрубить Честного от виска до подбородка…

Если бы этот доспех не был заколдован, не останавливал динамику нанесённого в него удара, Трол не рискнул бы так подставляться, потому что выпад противника откинул бы его назад и он не успел бы достать противника в свою очередь. Но он рассчитывал на магию, внесённую в честную сталь… И она сработала.

Оба упали. Трол, ощупав себя левой, убедился, что брюшина пробита, но не сильно, до крупных вен выпад Визоя всё-таки не дошёл. А вот сам Визой скорее всего был плох, хотя ещё жив.

Трол поднялся, обвёл взглядом, в котором читалась отстранённая воля победителя, всех, кто ещё стоял на этой полянке, выделил Гифрула.

— Теперь ты, — он указал на него окровавленным Беставитом. — Я атакую, поэтому представляюсь. Учитель звал меня Трол Возрождённый. Но тебе недолго это помнить, Гифрул, потому что…

Договорить Трол не успел, потому что Гифрул повернул своего коня и вскачь, так что только подковы заблестели, ударился в галоп. Это было сигналом, Гифруловы вояки принялись удирать, хотя трое остались. У одного была рассечена нога, другой сжимал бок, а третий попросту тряс головой, не соображая, где он находится и что вокруг происходит.

Тот, кто сжимал бок, вытащил из-за пояса свой кинжал и бросил его на землю. Свой меч он уронил ещё раньше. Потом, ощупывая лицо Трола лихорадочным взглядом раненого, спросил, облизывая губы:

— Ты ведь не добиваешь тех, кто сдался?

Трол оглянулся. Вздохнул, попытался успокоиться. Он победил. Где-то за деревьями он ощутил испуганный интерес своего коня. Тот стоял и побаивался, что и с ним что-нибудь тут случится.

— Нет, — признал Трол. — Но вы должны будете довезти Визоя до соседней деревни. Коней…

— О конях не беспокойся, Трол, — слабо усмехнулся тот, кто перевязал ногу. — Твоими стараниями недостатка в них не будет.

Трол кивнул, нашёл свой кинжал, оставленный в теле уже остывающего противника, вытер клинки об обрывок плаща, сорванного с другого трупа, и пошёл к своему коняге, чтобы на нём добраться до ближайшего ручья, где он мог бы промыть и обработать раны.

Но оглянулся. Трое вояк, поддерживая друг друга, двигались к Визою, ещё не веря, что остались в живых.

— Кстати, что вы искали на этой дороге, служивые? — поинтересовался Трол, пытаясь показать, что спрашивает без угрозы.

— Да кто же нам скажет? — удивился раненный в ногу. — Приказали, мы и поехали.

Скорее всего это была правда. К тому же у Трола оставалась возможность задать этот вопрос самому Гифрулу. И его стоило задать хотя бы потому, что сам Гифрул приложил все старания, чтобы у Трола такой возможности не было.

Кадот, столица Зимногорья, блестела водой Аттельгира, Кермальского моря, немалого числа пресноводных озёр на левом берегу реки и крышами из тёмной, на редкость блестящей черепицы, сделанной из местной глины. Как всегда бывает с очень старыми городами — а Кадот насчитывал уже более трёх тысячелетий своей истории, хотя и не всегда в ранге столицы, — он раскинулся по обоим берегам реки. Но главным считался правый берег, где находились дворцы, купеческие кварталы, порт, склады и королевская Сеньория. Её Трол узнал, потому что весь этот ансамбль замков, двориков, небольших парков, служебных и вспомогательных сооружений, окружённый общей стеной, стоял немного в стороне от города, на довольно высоком холме, под которым, как сказывали, находились развалины всех прежних городов, заложенных на этом месте, давших основание Кадоту и самому королевству.

Трол ехал в Кадот после сражения с дружиной Гифрула почти неделю. Он мог бы, конечно, поторопиться и двигаться быстрее, но рана, полученная от Визоя, оказалась на редкость скверной, а кроме того, Тролу приходилось всё время проверять — не высланы ли воины для его ареста. Он понимал, что теперь, пока не оправдается перед кем-то более значительным, чем владетель Высокого Бора, его могут посчитать разбойником с большой дороги, который, принимая во внимание исход сражения, напал на Гифрула первым.

Трол был уверен, что никогда ещё не видел такого большого города, как Кадот. Но благодаря какому-то странному, может быть, оставшемуся от прежних жизней опыту он знал, что бывают города, рядом с которыми Кадот покажется небольшой деревушкой. Трол совершенно точно представлял, как следует тут вести себя. Он проехал через главные ворота, заплатив въездную пошлину, выискал район посолиднее, где было меньше грязи на стенах домов и не воняли сточные канавы, и наконец выбрал постоялый двор с горделивым названием «Голосистый петух».

Название ему понравилось, как понравился и сам дом, и женщина, стоящая у входа, — высокая, сильная, уверенная в себе, в своей жизни и во всём мире. Глаза у неё были удивительного светлого серого цвета, который, говорят, свойствен славам, диковатому племени из далёких от моря лесов в самом центре Северного континента. Такие глаза, как свидетельствуют хроники, были у Лотара Желтоголового, Непобедимого, охотника на демонов, человека, который демонский мир прошлого сумел своротить к нынешнему миру людей. Правда, можно было лишь гадать — достойны ли люди такого мира, не внесли ли они больше зла, чем демоны прошлого? Но это была проблема, которая не требовала немедленного ответа, а потому Трол не стал на ней задерживаться.

Получив комнату, искупавшись в горячей воде и впервые за несколько дней перевязавшись как следует, с применением настоящих бинтов и мазей, Трол позавтракал в пустом зале, где не было ни постояльцев, ещё спавших в этот ранний час, ни посетителей, видимо, в этом районе только начинавших просыпаться. Расспросив хозяйку, которая оказалась на редкость знающей женщиной, Трол выяснил, что мастер Приам, почтенный содержатель скриптория, книготорговец и владелец известной во всём городе библиотеки, обитает между портом и Сеньорией, в районе довольно сомнительном, хотя вполне безопасном. Наняв какого-то мальчишку в помощь, Трол ещё до того, как стали открываться магазинчики и лавочки, подошёл к трёхэтажному особнячку, больше похожему на небольшой замок, чем на дом уважаемого торговца.

Пока он ходил по городу, его не оставляло ощущение, что за ним следят, но как это делалось, насколько это было серьёзно и откуда исходило — он не понимал. В одном он был уверен — это была не магия, не использование известных ему средств дальнослушания и подглядывания. В магическом смысле в Кадете вообще было на редкость чисто. Необъяснимо чисто, особенно для столицы, где магов должно быть, как торговцев на среднем базаре. Но то ли их тут действительно не было, то ли город специально очищали от следов самых невинных магических операций… А впрочем, Трол хорошо сознавал, что, несмотря на знание основ, он не может считаться специалистом, и потому воздерживался от слишком смелых выводов.