– Скрябин ничего не ест! Скрябин ничего не ест! – причитала она, прижимая его к груди. – Заболел! Может, отравился? Может, врача? Промывание желудка?

Сотрудники магазина, как по команде, выглянули в окно: на другой стороне улицы над белым особнячком виднелась вывеска «Скорая ветеринарная помощь».

«Еще чего, – мрачно подумал Скрябин, выворачиваясь из рук и мягко прыгая на пол. – Нашла дурака. Ладно уж, поем, так и быть…»

Но на всякий случай он решил обождать и пару дней не выходить из магазина, чтоб не попасться на глаза кому не надо. Особенно той неприятной личности…

А «неприятная личность» коротала ночь на берегу реки: с наступлением теплых дней место ночевки из сквера возле музкомедии частенько переносилось на галечную косу.

Сидор, завернувшись поплотнее в бушлат, давно спал возле погасшего костра, а Тильвус все бродил по берегу, швыряя в реку плоские голыши и считая, сколько раз они подскочат на воде. Раньше к этому занятию подключался и Серега, но теперь Тильвус был один, а соревноваться с самим собой было глупо. Он швырнул очередной камешек и долго смотрел, как тот прыгает с волны на волну.

В черном небе плыла круглая луна, «волчье солнце», как называли ее оборотни, дети луны, нетерпеливо дожидающиеся полнолуния, чтобы перейти из одной сущности в другую.

Тильвус дошел до темной громады дебаркадера, где покачивались на волне маленькие речные трамвайчики и побрел обратно. Возле лодочной станции он остановился, постоял, нашарил под ногами плоский камень и отправил его в путешествие по воде. Через пару минут камень булькнул и затонул. Тильвус вздохнул и посмотрел на небо, глухое, черное. До утра было еще далеко.

На бульваре ранним утром было немноголюдно: сидели на лавочках пенсионеры да прогуливалась кривоногая такса, волоча на поводке хозяйку. Сати пересекла бульвар, и, оказавшись во дворе редакции, покосилась на синюю вывеску «Рекламное агентство „Нимфа“.

– Проклятые конкуренты, – пробормотала Сати. – Браконьеры и хапуги…

«Браконьеры и хапуги» в полном составе стояли возле входа в агентство и курили. Сати сделала вид, что не замечает их, и с независимым видом проследовала к своему крыльцу.

Внезапно дверь конторы с грохотом распахнулась, вылетел взъерошенный курьер с вытаращенными глазами и кубарем скатился по ступенькам.

Сати вздохнула.

По соседству с редакцией находилось солидное заведение – Управление железной дороги. Курьеры, особенно новенькие, частенько путали дома и норовили занести толстые пакеты с гербовыми печатями на вахту редакции. Дед Илья, отличающийся нечеловеческим терпением, каждый раз доброжелательно объяснял заблудившемуся курьеру, что донесение прибыло не по адресу.

Но сегодня…

Сати поглядела вслед курьеру, который улепетывал так, словно за ним по пятам несся начальник рекламного отдела с шашкой наголо, и покачала головой: не иначе, сегодня вместо деда Ильи беднягу встретил кто-то другой.

Она поднялась на крыльцо и потянула на себя дверь. Так и есть! За столом, вместо всеми уважаемого и известного барда, сидел развалясь Порфирий Петрович. Он был одет в потертую джинсовую куртку, на голове у него красовалось старое сомбреро, а завершала картину привязанная ватная борода Деда Мороза. Порфирий нежно обнимал костяной рукой гитару деда Ильи и поглядывал в нотные листы, разбросанные по всему столу.

– Неплохо, – признала Сати, полюбовавшись картиной. – Рекламщики, а куда вы деда Илью дели?

– Он на бульвар пошел, – доложил один из менеджеров, появляясь как из-под земли. – За пирожками к чаю. Вот и попросил Порфирия подменить его ненадолго. – Он поправил на «заместителе» сомбреро. – Видела, как курьер отсюда вылетел?

– Еще бы!

Сати достала из рюкзака плитку шоколада, распечатала, откусила большущий кусок и направилась к лестнице.

Утро начиналось как нельзя лучше. Омрачала его лишь необходимость поскорее написать очередной рекламный текст. Заказчиком выступала адвокатская контора «Фемида», поэтому затягивать с работой Сати по многим причинам не хотела.

Она отгрызла от шоколадки еще кусочек, раздумывая над сложными взаимоотношениями с некоторыми клиентами, как вдруг прямо над ухом раздался негромкий вкрадчивый голос:

– Нельзя ли еще посмотреть эти интересные картинки?

Он неожиданности Сати подскочила, выронила плитку на ступеньки и громко выругалась:

– Проклятый раб лампы! Чтоб тебя!

– «Чтоб тебя! Чтоб тебя!» Люди, знакомые с хорошими манерами, обычно приветствуют друг друга иными словами, – осуждающе промолвил невидимка. – Да, впрочем, что с тебя взять. Я, между прочим, поджидаю тебя здесь с рассвета, а ты что-то не торопишься.

– Поджидаешь? Зачем? Только тебя тут не хватало. – Сати подняла шоколадку, повертела в руках и заколебалась: съесть или отправить в мусорную корзину?

– Завтрака вот из-за тебя лишилась, – пробурчала она недовольно.

– Почему же? Съешь! – посоветовал Джулис.

– После того как я ее с пола подняла? Знаешь, когда наша уборщица мыла лестницу в последний раз? Вполне возможно, что зимой… Она у нас чистотой не злоупотребляет.

Сати вздохнула, бросила шоколад в мусорную корзину, что стояла в углу на площадке второго этажа, и пошла дальше.

– А я думала, ты уже благополучно расколдовался и отбыл в эту… как ее? На историческую родину, словом.

Она вошла в пустую редакцию, Джулис, судя по звуку шагов, не отставал.

– Расколдовался? – Кресло фотокорреспондента Аверченко скрипнуло. – Нет пока что. Мы с моим другом Тильвусом решили, что спешить в таком деле ни к чему.

– Вот это зря, – осуждающе проговорила Сати. Она бросила рюкзак на свой стол и открыла окно настежь. С бульвара повеяло ароматом молодой тополиной листвы, омытой ночным дождем. – Что тянуть-то? Вы же с ним мегаколдуны! Супермаги! Снимайте заклятие – и дело в шляпе. – Она включила компьютер. – А Тильвус что сказал?

– Точно не знаю, – уклончиво отвечал невидимка. – Не видел его.

Сати насторожилась:

– Ты что, так и не пошел к нему? Почему? А где ж ты шлялся?

Невидимка сделал вид, что не расслышал последнего вопроса.

– Попозже наведаюсь, – небрежно сообщил он, перебирая газеты на столе Аверченко. – А пока, если ты не против, я немного побуду здесь, в вашем прекрасном доме.

– С какой стати? – без особой радости отозвалась Сати. – Конечно, я против.

– Посижу, посмотрю картинки, понаблюдаю со стороны за здешней жизнью, это всегда познавательно для путешественника, – не слушая ее, продолжал Джулис. Сати открыла было рот, но невидимка ее опередил: – Благодарю, что не отказала. Гостеприимство, присущее…

Сати тяжело вздохнула:

– Шустрые в вашем царстве-государстве шантажисты, нечего сказать… А, может, все-таки пойдешь к своему лучшему другу Тильвусу? – с надеждой спросила она. – Знаешь, у нас-то здесь, в конторе, ничего познавательного не происходит. А вот у него, в сквере возле муз-комедии…

– Мой лучший друг Тильвус занят важными делами, – строго ответил голос. – Не хочется его беспокоить. Как только освободится, с радостью придет мне на помощь. Он, знаешь ли, большой специалист в области заклятий невидимости.

– Еще бы, – проворчала Сати, уселась за стол и приступила к поискам заявки от адвокатской конторы «Фемида». – За что ни возьмись – во всем он большой специалист.

– Конечно. Как и я, впрочем. Нам по плечу многое, – скромно заметил невидимка. Кресло покачнулось, и Сати догадалась, что Джулис поудобнее устраивается на прежнем месте. – Я, собственно, и прибыл-то сюда просто чтоб развеяться слегка.

– Слышала я вчера о твоих похождениях, вымогатель несчастный, – проворчала Сати.

– Утомился я немного от магических дел. Бремя славы и все такое… Думаю, дай-ка навещу великого мага, попрошу совета в кое-каких делах… пусть порадуется. Я бы рассказал тебе, да ты все равно ничего не поймешь. Ну что сидишь? – недовольно осведомился он. – Никакого уважения к гостю… Давай, неси эту… как ее? Газету с картинками.