Трава шуршала все громче, словно там скрылась целая группа альвов. На пути к пруду Тунгдил еще пять раз слышал предсмертные крики своих соплеменников.

Ярость кипела в его душе, хотелось вскочить и ринуться на альвов с обнаженным Огненным Клинком, но Тунгдил понимал, что ему не победить.

Хорошему стрелку не составило бы труда нашпиговать стрелами бегущего навстречу гнома. Луки альвов выпускали стрелы с такой силой, что они пробивали кольчуги гномов и даже тонкие пластины доспехов. От таких стрел можно было только прятаться, больше ничего не помогало. Тунгдил молил Враккаса о том, чтобы другие гномы это тоже поняли.

Видимо, в этот момент бог Самузин вспомнил о своей обязанности хранить в мире гармонию и равновесие. Ветер переменился и теперь дул уже в сторону альвов.

Тунгдил догадался, что можно поджечь траву и так выкурить противников из укрытия.

— Поджигай! — завопил он.

Пламя быстро охватило сухостой, к небу потянулись струйки дыма, а ветер раздувал огонь, неся его прямо на альвов.

Под защитой огня Тунгдил пополз вперед и наконец добрался до пруда. Слева и справа от себя он заметил двух гномов. Остальных видно не было.

Златорукий уже собирался скомандовать своим воинам бежать по ступеням в воду, когда в десяти шагах справа от него мелькнула какая-то тень.

Это был огромный бык. На его спине виднелось седло, голову и даже рога покрывал шлем из тиония. Шерсть дымилась, и от чудовища разило жженым волосом — оно бежало через огонь.

Было вполне понятно, что ему нужно от гномов. Повернувшись к Тунгдилу, бык нагнул голову, ударил копытом по мягкой земле и угрожающе фыркнул, размахивая хвостом.

— К ступеням! — Златорукий снял со спины Огненный Клинок, впрочем, прекрасно понимая, что топором эту гору мышц весом в полтонны не остановить. — Пруд — это наша единственная надежда на спасение.

Гномы понеслись вперед.

Налитые кровью глаза быка неотступно следили за ними. Чудовище разинуло пасть, громко зарычав, и Тунгдил увидел его острые огромные зубы — зубы хищника. Бык ринулся вперед, из-под его копыт полетели комья земли. Гномы не успели бы добежать до воды — монстр двигался намного быстрее них. Но в этот момент из зарослей выскочил Боиндил.

— А ну-ка, иди сюда, коровка моя! — Ухватив зверюгу за хвост, Бешеный крепко уперся ногами в землю.

Чудовище потащило его за собой, так что от башмаков гнома на земле протянулись глубокие рытвины. Наконец бык остановился и попытался развернуться, чтобы напасть на наглого гнома.

— Я тебе покажу, как наших жрать! — вопил Боиндил, размахивая топором. Лезвие оставило глубокую рану в задней ноге чудовища. — Беги, книгочей! Я вас прикрою!

Тунгдил старался разглядеть в клубах дыма укрывшихся в траве альвийских лучников. Никого не обнаружив, он решился побежать с двумя оставшимися гномами по ступенькам. На этом участке негде было укрыться от смертоносных стрел врагов. Краем глаза Златорукий наблюдал за поединком Боиндила. Чудовищу никак не удавалось вырваться — гном упорно сжимал его хвост, реагируя на каждое движение животного.

— Я немало коров в своей жизни сожрал! — шипел сквозь зубы Бешеный. — Кем бы ты ни была, тварь, скоро ты прекратишь свое жалкое существование. — Он, не останавливаясь, охаживал топором задние ноги быка. — А теперь с ребрышек чуток мясца снимем…

— Осторожно! Они… — Вскрикнув, гном, бежавший рядом с Тунгдилом, захрипел и упал, пронзенный двумя стрелами.

Умер бедняга мгновенно.

— Берегись! — крикнул Тунгдил второму гному, пряча топор за пояс.

Он решил взвалить мертвое тело на плечи, чтобы защититься от стрел.

Сейчас Златорукий почти ничего не видел, но услышал, как пал от альвийской стрелы второй его спутник: прозвучал свист, звон наконечника о кольчугу и влажный, неприятный звук, с которым стрела вошла в тело. А затем Тунгдил услышал всплеск — пронзенный гном упал в пруд.

Не решаясь поднять голову, Златорукий просто побежал дальше и наконец добрался до края ступеней.

— Боиндил, ты должен укрыться в воде! — во все горло крикнул он. — Прыгай прямо с берега, не заходя на ступени!

Бешеный, стоя рядом с быком, занес топор двумя руками, целясь в шею.

— Подожди, эта коровка…

Мышцы чудовища напряглись, голова дернулась, и гном получил мощный удар в живот.

Боиндила сбило с ног, и он, пролетев пару метров по воздуху, шлепнулся в воду. Мгновением позже туда же плюхнулся его топор. На поверхность гном уже не поднялся, только поверхность пруда пошла белыми пузырями.

Тунгдил воспринял неожиданное падение друга в пруд как чудо, сотворенное Враккасом. Он уже собирался нырять, когда на ступенях послышались чьи-то шаги. Немного опустив тело, Златорукий обернулся, пытаясь разобрать, насколько далеко продвинулись враги. В этот момент в плечо ему ударила стрела. Рука ослабела, и щит опустился, открывая тело.

Альв выпустил еще одну стрелу, на этот раз поразившую Тунгдила в грудь. Рухнув на спину, гном со стоном спихнул с себя тело погибшего гнома. Центр пруда или нет, главное сейчас — укрыться в воде: это единственный шанс на спасение от безжалостных противников.

Альвы приближались.

Златорукий увидел альвийку в маске — черный шелк закрывал нижнюю часть лица, поэтому узнать врага было невозможно. Что-то крикнув, она замахнулась каким-то оружием, напоминавшим серп, — такое же было у Нарморы.

— Сохрани мне жизнь, о Враккас! — взмолился Тунгдил и, обломав древко стрелы, перевалился за край ступеней. — Хоть бы Брамдаль не солгал.

Он почувствовал, что падает.

Черная поверхность пруда приближалась, и до погружения оставалось совсем немного, когда Златорукого схватили за пояс.

— Я пришел сюда, чтобы от имени моего дяди, Лоримбаса Стальное Сердце из клана Каменотесов, из племени Третьего, Лоримбура, короля Третьих, выразить тебе соболезнования по поводу гибели твоего племянника. Королевство лишилось молодого и решительного правителя. — Ромо Стальное Сердце поклонился.

Гном прибыл в скромный дворец в столице, который в лучшем случае можно было назвать небольшим замком. Дворец находился на самой высокой из трех гор, на которых, собственно, и раскинулся город Тригорье, столица королевства Ургон.

Дерево в этой гористой стране было очень дорогим, и потому все здесь было построено из камня. Город выглядел так, будто кто-то сложил его из разноцветных кубиков. Ни одно строение не стояло под соломенной или тесовой крышей. Кровли делали из каменных балок и сушили на них белье, фрукты или мясо.

Столь пестрым город казался из-за того, что дома возводили из разных видов камня, а стены потом украшали геометрическим орнаментом. Гному нравилось, что стены в Тригорье столь надежны, а город со всех сторон окружен горами, — это напоминало ему родной дом.

— Я никогда не хотел быть королем. — Низенький толстый человек лет сорока пяти, восседавший на троне, указал на портрет юноши с длинными светлыми волосами. — Вот он, король Ургона. Лотаир… — Его голос сорвался, и вельможа закрыл руками исказившееся маской отчаяния лицо. Из-под его пальцев потекли слезы.

Ромо изо всех сил старался не выказывать презрения, вызванного столь неподобающим поведением короля. Отвернувшись, он обвел взглядом тронный зал, ожидая, что Беллетаин возьмет себя в руки.

Наконец король смахнул слезинки, закатившиеся ему в бороду.

— Прости меня. Так больно… Мой любимый брат умер семь солнечных циклов назад, когда мы вышли на бой с троллем. Мне же этот тролль раскроил череп. — Он постучал по своему шлему. — С тех пор мое лицо изуродовано и я вынужден постоянно носить шлем, иначе моя голова развалится, как перезрелый плод. А теперь, словно этого недостаточно, боги отняли жизнь у моего племянника. Я любил его, как родного сына.

Этих слов Ромо и дожидался. Он уже давно понял, что не встретит здесь такого отпора, как у принца Маллена. Если правильно подобрать мелодию, скоро Беллетаин будет плясать под его дудку.