— Пока, Мюр.

— Как хорошо, — потянулась она и, скинув башмаки, залезла под одеяло. — Буду спать как убитая. Спасибо, что уступил свою кровать. — Мюр взглянула куда-то ему за плечо, и Тунгдил, обернувшись, увидел, что у двери мелькнула какая-то тень. — Ты будешь мне сниться. — Приподнявшись, девушка поцеловала его в щеку и закрыла глаза.

От этого поцелуя Тунгдил позабыл обо всем. Даже о том, что собирался поговорить с Зандой Отважной.

Балиндис изо всех сил стучала молотом по железной заготовке. Во все стороны разлетались искры, падая даже в горн «Драконье Дыхание» в углу.

По телу девушки ручьями стекал пот, хотя она и была одета лишь в легкую льняную рубаху и тонкие кожаные штаны. Платок на голове защищал от искр волосы.

Балиндис не переставая орудовала молотом, пытаясь придать заготовке нужную форму до того, как металл остынет, и в конце концов заготовка треснула. Ругнувшись, девушка подхватила кусок железа клещами и бросила его в тележку, куда гномы складывали неудачные изделия, которым суждено было отправиться на переплавку.

Заготовка громко звякнула, упав на четыре предыдущих неудачных творения Балиндис.

«Нужно сделать перерыв, — разочарованно подумала гномка, усаживаясь на наковальню. — А то от злости не могу добиться нужной силы удара». Она набрала в деревянную кружку воды и сделала маленький глоток.

Балиндис раздражало поведение Тунгдила. Мало того, что Златорукий не мог понять, в какой ситуации она оказалась, так он еще и пытался заставить ее ревновать, закрутив роман с этой целительницей. А Мюр хорошо играла свою роль. Очень хорошо.

Глупо, но план Тунгдила сработал.

Златорукий не понимал, что она до сих пор любит его и всегда будет любить, но, повинуясь традициям, должна выйти замуж за другого. За прошедшие дни Глаимбар доказал ей, что он хороший гном, который обожает свою невесту и станет ей отличным супругом, хотя и знает, что ее сердце принадлежит другому.

Балиндис сделала еще глоток.

«Нужно сохранять спокойствие и не нервничать. Тунгдил просто не понимает наших традиций». В этом и заключалась причина его поведения. Этот гном следовал обычаям людей, которым его научил приемный отец, Лот-Ионан. Конечно, Тунгдил оставался гномом, но гномье в его душе не находило своего выражения, особенно теперь, когда речь шла об утраченной любви.

«Надеюсь, когда-нибудь он поймет, что я не могла противиться воле клана и семьи. — Поднявшись, Балиндис решила вернуться к работе, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. — Как бы мне этого ни хотелось».

Взяв письмо Андокай, девушка направилась в плавильный цех. Все печи работали, и гномы неустанно выплавляли в них железо, сталь и бронзу, собираясь ковать новые инструменты, запчасти для механизмов, оружие и многое другое. Жизнь в королевстве Пятых шла своим чередом.

Выбрав небольшую печь, созданную специально для переплавки малого количества материала, Балиндис принесла все необходимые для изготовления сплава ингредиенты. После создания сплава по рецепту Андокай Балиндис собиралась приступать к ковке доспехов для Джеруна. Гномка была очень опытным кузнецом, но никогда не слышала о подобном сплаве.

— Тион побери! — ругнулась Балиндис.

Капелька пота упала на лист бумаги, и краска смазалась, так что теперь невозможно было прочитать часть рецепта.

«Тионий или паландий?» Железнопалая пыталась разобрать почерк волшебницы, все больше сомневаясь в том, что сумеет справиться с поставленной перед ней задачей. Слишком уж странным все это казалось. К железу нужно было добавить немного цинка, свинца, меди и ртути, а еще враккасий и…

«Тионий или паландий? Или и то и другое?» Балиндис знала, что по своим свойствам эти два металла практически ничем не отличаются, вот только черный тионий, металл, созданный богом Тионом, был в четыре раза дороже паландия. Люди в основном поклонялись Паландиэль, и потому ее металл пользовался в Потаенной Стране большей популярностью.

«Что же делать? В рецепте много неточностей». Она поднялась по ступеням, ведущим к печи, где уже плавились основные составляющие. Огонь поддерживали угли из горна «Драконье Дыхание». «Но времени, чтобы уточнить это, у меня нет». Балиндис взвесила куски металла на ладони и еще раз перечитала рецепт. Ничего нового она не выяснила. Остальные ингредиенты смеси уже расплавились, и потому медлить было нельзя. Гномка, надев плотную кожаную перчатку, бросила в печь черный тионий. «Андокай молится богу гармонии. Пускай же Самузин позаботится о равновесии». Добавив к сплаву паландий, Балиндис закрыла шамотовую задвижку, чтобы повысить температуру в печи, а затем спустилась вниз и запустила огромные мехи. Постепенно огонь разгорелся настолько, что к печи нельзя было приблизиться, к тому же гномка время от времени подбрасывала в печь угли из «Драконьего Дыхания». Наконец она добилась необходимой температуры.

Благодаря вытяжке дым от печи выходил в трубу и затем рассеивался где-то над Серыми горами. Балиндис немного подождала, чтобы все части смешались, а затем взяла длинную лопатку и затушила огонь. Раскаленный добела металл полился в отделанную шамотом плоскую миску. Тем временем гномка убрала с поверхности шлак и принялась ждать, пока металл остынет. Она чувствовала жар, и ей нравилось это ощущение. Из всех пор на ее коже струился пот.

«Посмотрим, каким будет в ковке этот сплав, благословленный Враккасом и Самузином». Подхватив клещами горячую миску, она поставила ее на тележку и повезла в кузницу.

О крутой скалистый берег били волны, разлетаясь на миллионы крошечных капелек. Эти капли взлетали в небеса, а затем вновь возвращались в воды огромного озера. Над береговой линией тянулись нити тумана, окутывавшие бывшую святыню Паландиэль.

Нармора слышала гул прибоя даже сквозь толстые стены замка. Поморщившись, она плотнее закуталась в плед. Весна принесла на остров Ветрограй грозы и холода, и, пока тут сражались весна и лето, полуальвийке казалось, что в этой схватке участвует и зима.

— Это плохое место для книг, — с упреком сказала Андокай архивариусу. — Тут слишком сыро.

Архивариус, лысеющий уже человек лет шестидесяти с красным от постоянного пьянства носом, только плечами пожал.

— Я знаю, — виновато протянул он через минуту. — Но такая погода держится всего несколько дней в году, а все остальное время тут сухо. Вы выбрали худший момент для визита в Вейурн, почтенная волшебница. — Поклонившись, архивариус подвел Андокай к книжному шкафу высотой в семь метров, доверху набитому книгами. — Это записи подданных о последней сотне солнечных циклов, включая данные о свадьбах, рождениях и смертях.

Нарморе это место не понравилось с самого первого момента пребывания, и она не собиралась задерживаться в Вейурне дольше необходимого. Кроме того, она волновалась о здоровье своей маленькой дочки, которой дала имя Дорса.

— Мы ищем переселенцев, которые прибыли в Потаенную Страну с запада, — попыталась объяснить она. — Таких людей включили бы в ваши списки?

Архивариус задумался.

— Если Паландиэль благоволит вам, то вы быстрее узнаете все необходимое в южном корпусе библиотеки. — Он стер пыль с рукава. — Там содержатся записи обо всех переселенцах. То есть… обо всех. В том числе о людях, которые приехали в Вейурн из других королевств.

Он двинулся вперед, а обе женщины последовали за ним. Волшебница сунула архивариусу под нос приказ королевы Вей оказывать им всяческую помощь и потребовала, чтобы все слуги, которые умеют читать, пошли в южный корпус и помогли ей в поисках.

Нармора по-прежнему делала вид, будто она прилежная ученица. Она старательно изучала все, что касалось магии, и даже время от времени получала похвалу своей наставницы. Но Андокай не подозревала о том, что мотивы полуальвийки изменились. Сейчас Нармору мало волновала опасность, угрожавшая Потаенной Стране. После разговора с Родарио девушка думала только о том, что ей следует выполнить свою клятву, данную у постели мужа. Но до тех пор, пока она не будет в состоянии отомстить, приходилось скрывать свою горечь и ненависть.