Нармора села на кровать рядом со спящим, и ее левая рука потянулась к талисману, который женщина носила на груди после битвы у Черного Ярма.

«Так, значит, мне не добиться таких успехов, как Андокай, мой милый Родарио?» — Ее пальцы сомкнулись на камне, который болтался на цепочке на шее.

Правую руку она опустила на рану на теле мужа и закрыла глаза. Над повязками заиграло зеленоватое свечение, опускаясь на воспаленную кожу. Свечение немного усилилось, и на месте следа от удара мечом осталась лишь розовая кожа, которая сомкнулась над раной, не оставив и следа нагноения.

Нармора вздохнула. Она еще не могла вывести яд из тела Фургаса, но теперь муж хотя бы не страдал от боли. Повязки полуальвийка снимать не стала, чтобы ее наставница полагала, будто Фургас еще не пошел на выздоровление.

«Скоро все случится, мой талисман», — с благодарностью подумала женщина, выпуская камень из руки, и направилась в библиотеку на очередной урок магии.

И вновь все повторилось — с каждым шагом по белому мрамору Нармора все больше превращалась в послушную и прилежную ученицу мага.

Тунгдил сидел на крыше дома Мюр, перед ним стояла кружка ячменного пива. Гном любовался статуей Враккаса.

Еще один полный событий и впечатлений день, проведенный в королевстве Свободных, близился к концу. Гном увидел и узнал столь много, и ему не хотелось думать о расставании. По вечерам Златорукому нравилось сидеть здесь, наслаждаясь отменным пивом.

Геммиль действительно провел его по всем закоулкам Златоплота, чтобы показать, как живут здешние гномы. Сегодня они посетили сады вокруг города, осмотрели систему подачи воды от водопада, ремесленные мастерские и кузницы, беседовали с местными жителями — теми, кто только недавно перебрался в Златоплот, и теми, кто прожил здесь всю жизнь. Все были довольны тем, что больше не приходится подчиняться воле клана и семьи, и Тунгдил не заметил ностальгии в глазах собеседников. Ему тоже нравилось у Свободных, чего нельзя было сказать о Боиндиле и Боендале. Братьям хотелось поскорее вернуться в Серые горы, в привычное окружение и в общество гномов, чьи нравы они понимали лучше.

Сзади послышались чьи-то шаги, и по звону кольчуги Тунгдил понял, что это кто-то из близнецов. Сам он давно уже не носил металлический доспех, ограничиваясь кожанкой.

— Ты хотел бы остаться тут, — заметил Боендал, усаживаясь рядом.

Гном принес с собой пива.

— А что, это так очевидно?

— Даже мой брат уже начал это подозревать. — Боендал добродушно рассмеялся. — Ему… нам трудно смириться с этим. Конечно, тут живут гномы, но племена выгнали их. — Он отхлебнул пива. — Кроме того, среди них есть и гномы из племени Третьих, — уже серьезнее продолжил он. — В общем, в таком месте истинным детям Кузнеца делать нечего.

— Я знаю. Я же вижу, что вы с каждым днем все сильнее беспокоитесь. Бешеный уже ходил охотиться на гугулей, чтобы усмирить боевой раж. Но ему все равно не хватает сражений с орками и другими чудовищами. — Тунгдил сделал вид, что не заметил слова «истинным» в речи приятеля. Сам-то он был из племени Третьих.

Боендал ухмыльнулся.

— Да… Братишка их ловит голыми руками, так что другие охотники его уважают и побаиваются. Эти твари могут и за руку цапнуть. Я благодарен Враккасу за то, что увидел этот странный мирок. — Он поднял руку с кружкой, глядя на статую бога. — Но я хочу уйти отсюда. Мы оба этого хотим. И поскорее. Понимаешь, книгочей? Мы волнуемся из-за того, что происходит в Потаенной Стране.

— Ты имеешь в виду стычку гномов с эльфами? — задумчиво протянул Тунгдил. — Нельзя было позволять всему заходить так далеко, теперь доверие между народами восстановить непросто. Но мы справимся. Просто теперь завоюем Дзон-Бальзур на солнечный цикл позже. Да и куда альвам бежать? Их окружили со всех сторон. Мы уничтожим их.

— Но разве тебе не хочется отправиться на фронт и помочь людям? — удивился Боендал. — Если герой Черного Ярма поведет гномье войско против альвов, восстановит союз с эльфами и вернет Огненный Клинок, это будет добрым знаком.

— Мы потеряли волшебный топор не по моей вине, — раздраженно отрезал Златорукий. — Мне пришлось спасать Глаимбара! Ты что, забыл? Король Пятых не мог справиться с одним жалким раненым орком, — горько рассмеялся он. — Кто знает, где теперь Огненный Клинок и что альвийка с ним сделала. — Тунгдил злился оттого, что ему постоянно напоминали об этой утрате.

— Знаешь, на кого ты сейчас похож, книгочей? — задумчиво спросил Боендал. — На старого гнома, которому хочется проводить вечера дома у камина, вспоминая о прошедших временах, когда он был героем битв. А до настоящего ему дела нет.

Тунгдил немного помолчал.

— Я думаю, ты не прав. Я сделал все возможное для спасения Потаенной Страны, а сейчас мне хочется заняться какими-нибудь повседневными делами, работать в кузнице или стать ученым.

— Повседневными делами? Например, общением с Мюр? Это из-за нее ты хочешь остаться здесь? Ничто так не сковывает мужчину, как путы женщины, да?

Златорукий вздохнул.

— Не знаю, — честно ответил он. — Она не похожа на Балиндис. Мюр — настоящая ученая, и мы часами можем говорить о том, в чем Балиндис не разбирается. Я могу представить себе свою будущую жизнь с Мюр, но ночами все равно мечтаю о Балиндис, и тогда возвращается моя ненависть к Глаимбару. — Гном посмотрел Боендалу в глаза. — Может быть, я боюсь, что убью его или задумаю какую-то пакость, как это делал Бислипур. И окажется, что я истинный сын племени Третьих и не могу противиться своей природе. — Допив пиво, он опустил кружку. — Я думаю, что мне здесь хорошо. И Мюр мне подходит.

Боендал сочувственно покосился на друга.

— Я понимаю тебя, книгочей. Но вот Боиндил вряд ли поймет, так что придется, обманывать его, чтобы он не утащил тебя силой. — Он грустно рассмеялся. — Но ты откажешься от придуманной тобой же отговорки, когда твоя помощь будет нужна Потаенной Стране?

— Конечно, — ни минуты не раздумывая, ответил Тунгдил. — Но вряд ли это случится. Когда вы отправляетесь в путь?

— Завтра на рассвете. Мы услышали о том, что Андокай собирает в Пористе всех королей и королев. — Боендал развернул письмо. — Глаимбар передал нам свиток от Верховного короля. Гандогар хочет, чтобы мы втроем сопровождали его.

— Что ж, поедете вдвоем, — проговорил Тунгдил. — Что там собираются обсуждать?

— В письме об этом ничего не написано, — пожал плечами гном. — Вероятно, волшебница хочет провести переговоры и напомнить правителям о заключенном союзе. Как по мне, так многие слишком уж быстро позабыли о данной клятве. — Он опустил руку другу на плечо. — Что ж, удачи тебе, Тунгдил Златорукий. Да благословит тебя Враккас и ниспошлет покой твоей душе.

Друзья обнялись.

— Мне страшно рассказывать брату о том, что ты остаешься здесь, — признался Боендал. — Нужно, чтобы Мюр подсыпала ему в ужин успокоительное.

— Ничего, я сам с ним поговорю, — решил Тунгдил.

Они вместе спустились по лестнице и обнаружили Боиндила на кухне — гном с горящими глазами следил за тем, как Мюр готовит. На большом столе в центре комнаты лежали два разделанных гугуля.

— Сам добыл, — похвастал Бешеный, демонстрируя исцарапанные ладони. — Я голыми руками сломал им шеи, представляя себе, что это свинорылые. Но орчару ничем не заменишь… — Он заметил печаль на их лицах. — Что случилось? Пиво протухло?

— Завтра вы уходите отсюда. Но пойдете без меня. Я останусь и…

Боиндил, нахмурившись, втянул голову в плечи, будто собирался броситься в бой.

— Мне что, вырубить тебя и утащить отсюда? — прорычал он. — Ты же меня разыгрываешь, так?

— Нет, Боиндил. Я останусь в Златоплоте. Ненадолго, — солгал Тунгдил, видя решимость друга. — Я должен еще провести кое-какие переговоры с Геммилем, чтобы Свободные гномы приняли участие в войне за Дзон-Бальзур. Не могу же я просто исчезнуть.