— Мой вожак! — обдала она мою щеку жарким дыханием. Затем смутилась: — Что?..

— Медленно вверх посмотри! Там муравьи на дереве, пятерка или вроде того.

К счастью, приступ любовного угара не помешал Эльзе думать более-менее здраво, так что вверх она взглянула. И обиженно фыркнула:

— Ну почему в такой момент!..

— Подними остальных. Пусть готовятся к бою. Только не засветитесь перед ними, без резких движений и вскакиваний!

Недовольный вздох — и она откатилась в сторону. Следом и я подполз к альфе.

Не успел даже коснуться, как она резко открыла глаза. Мышцы уже были напряжены, и волчица выглядела готовой к рывку пружиной:

— Что? — одними губами сказала она.

— Сверху. Муравьи. Эльза поднимает других, ты тоже займись. Попробуем отбиться.

Она потянулась, одновременно посмотрев на ствол дерева. Левое ушко нервно дернулось. Следом она взглянула на малышку, сопевшую по другую сторону от нее, вытащила из-за ремня свой нож и медленно села.

— Это точно не все, — прошептала она. — От одной группы еще отобьемся, но на захват мужчины придет не одна группа.

— Деваться некуда. Сдаваться не собираюсь, вы мне больше нравитесь. Так что будем драться. За мелочью постараюсь присмотреть.

Кивнув, альфа перебралась к своей соседке. Спустя всего-то минуту, все волчицы уже проснулись и готовились к бою. Лежа, сидя, с угрюмой решительностью на лицах. Лишь малышка все еще дремала — но ее будить не стали, чтобы муравьев своей активностью не переполошила.

Пока нападение не начиналось, но разведчицы потихоньку спускались по стволу дерева, поближе к нам. Чем ближе — тем лучше видно. Например, характерные антенны из головы. В любой другой момент я бы, может, подумал над причудами местной эволюции, но сейчас не до этого.

— Если двинемся — получится стряхнуть погоню? — спросил я альфу.

— Все равно оставят свою вонь, и по ней пойдут остальные, — тряхнула головой она. — Попытаться можно… Только мы-то привычные по лесу носиться ночью. Я боюсь за тебя. Раз мы сумели тебя загнать днем, то сейчас отстанешь наверняка, и до тебя доберутся.

— Перспектив больше, чем пытаться отбиваться, — решил я. — Готовимся. Мелочь понесу я — больше мотивации ногами перебирать.

— Если так приказываешь, вождь, — вздохнула альфа. — Сейчас всех предупрежу.

— Будешь впереди. Двигаемся к проходу через болота.

Не прошло и минуты, как мы были все готовы к рывку. Даже разбуженная мелочь не шумела, а с серьезной мордочкой и сжимая кулачки устроилась у меня на плечах. Я ее, ясен хрен, привязал сохранившимися тряпками, чтобы не свалилась. Центр массы она поднимала несильно, это еще в ходе дневного движения было проверено. А уж у остальных-то проблем вообще не возникнет.

Они и в темноте видят так-то получше меня. Кхм. Мне бы такое зрение пригодилось — но оно было утеряно вместе со всем снаряжением, так что остается уповать только на старое-доброе «Глазное яблоко Модель один».

А муравьишки спускались помаленьку. Готовые к броску, вот уж точно — наши шевеления заметили. Секунда за секундой, секунда за секундой, торопливая разминка расслабившихся было конечностей…

— Вперед!

И мы побежали. Всего-то парой мгновений спустя, за спинами послышались треск и недовольные, но возбужденные крики — это муравьи спрыгнули. Опоздали, ха!

Теперь же в голове не было место ничему, кроме бега. Кроме того, как переставлять ноги, вычленять из мельканий силуэтов остальных волчиц, деревья, кусты. Следить за землей. За дыханием. И еще раз следить за землей — для пущей надежности, потому что споткнуться было бы не слишком хорошо.

Спасибо лунному свету, видно было хоть что-то. Пусть сверху листва из-за ветра шевелилась, отбрасывая темные тени на слабый серебристый свет — это хоть что-то.

Ошеломительное дело, весь этот бег. Весь мир вокруг в него превратился, словно в жизни было только оно, и ничего более.

Сколько он продолжался — без понятия. Ныли ноги, руки, в горле и легких покалывать начинало. Но я все так же упорно следовал за спинами и хвостами, перебегая препятствия даже сбрасывая скорости и умудряясь не спотыкаться и не падать. Даже вес малышки для меня пропал — или, скорее, слился с телом и ощущался родным.

Хрен его знает, чего там за спиной творилось. Вроде, какие-то крики доносились, но они с успехом могли быть плодом моего воображения, подстегнутого непрерывными треском и хрустом под ногами, шумом крови в ушах и тяжелеющим дыханием.

В итоге — я споткнулся и рухнул. Вот так, просто взял в какой-то момент, и понял, что стремительно лечу на землю.

Приземлился. Вывернувшись не хуже кошки, чтобы не погрести под собой мелочь. Перекатился несколько раз, сжав веки и чувствуя, как мир вращается вокруг. Остановился.

Нож — в руках. Сам — на колене. Свободная рука — торопливо ищет рядом со мною мелочевку. И не находит.

Да вашу ж мать!

А ведь я настолько набегался, что за окружением не то, что не слежу — даже не воспринимаю его толком. Вроде и оглядываюсь, а все размыто и даже не осознаю, на что вообще гляжу.

Но, вроде, за мной никого. Нет никаких силуэтов с муравьиными жопками. Значит, надо найти свою пассажирку побыстрее, да продолжить путь!

Только вот где она?

— Эй! Ты где там? — негромко и хрипло сказал я. — Ты в порядке?

Есть ответ! Негромкий «тяфк!», слабый скулеж. Откуда — не понять. Не может быть слишком далеко, мы ведь вместе упали.

Двинулся на поиски, держа нож наготове. Сразу выяснилось, что довольно сложно что-то искать, когда все еще не отошел от бега, глаза продолжают выискивать ориентиры, на цель, и ноги недовольно гудят. Но — надо. И поскорее.

Ночной лес, где-то там преследователи, а я пытаюсь отыскать щенка-волчицу, девочку с ушками и хвостиком. На удивление, короткий укол общей сюрреалистичности происходящего прочистил мне мозги, и стало полегче — я разглядел след от собственного падения с последующим скольжением, так что дело оставалось за малым.

И малое нашлось-таки. Лежащая чуть в сторонке, поджавшая ноги девчушка, которая походила в ночи больше на камень, чем на саму себя.

Торопливо к ней подошел, заметив, что прихрамываю, присел. Не менее торопливо оглядел — ободрала кожу тут и там, но, в целом, вполне себе в порядке. Плаксивая мордашка понемногу стала успокаиваться, стоило погладить по макушке.

— Идем. Нельзя останавливаться, — сказал я, поднимая волчичку.

— Я только мешаюсь! — выдала она вдруг, вцепившись мне в руки. — Я спрячусь, а ты беги!

Угу. Щас. Почесал за ушком и, не слушая дальнейших возражений, посадил обратно на себя, привязывая уже на ходу.

— Своих не бросаю, — сказал попутно. — Выберемся вместе. И ты все равно слишком маленькая, чтобы тебя оставлять одну.

— А вот и нет! Я умею ящерок ловить! — фыркнула она.

Ну, может и умеет. Но у меня превосходство по всем физическим параметрам, так что главный я. Проверил узлы, потыкал пальцем в протертые в ткани дырки — да потихоньку побежал дальше, сориентировавшись по оставленному при падении следу.

Сейчас было сложнее. Куда сложнее. Усталость свинцовыми гирями навалилась, многочисленные порезы и содранная кожа заныли разом, да еще и прихрамывал на левую ногу. Дыхание толком не восстановилось…

Но я упорно пёрся вперед и вперед. Только вперед, чтоб меня! Если самого себя тащить больно и тяжело, то хоть ради этой мелочевки на плечах. Муравьи-то мясо едят, так что оставлять ее никак нельзя. Не заслужила подобного.

Хоть преследователей и не было видно и слышно, все равно старался бежать. Ну хотя бы легким бегом, морщась от боли и дыша словно древний воздушный компрессор в дверях древнего троллейбуса. Громко и хрипло.

Но это терпимо. Переживу.

Хуже было то, что я откровенно отстал от прочих волчиц, как альфа и предупреждала. Так что направление выдерживал как мог — кое-как. От ориентира к ориентиру, от во-он того дерева к во-он тому кусту, и оттуда до во-он того покосившегося ствола.