Ощущать, как его язык толкается глубоко внутри ее лона, и наблюдать, как он не сводит с нее свой золотистый взгляд, оказалось самой невероятно эротичной вещью, которую Элизабет когда-либо переживала за всю свою жизнь. Она неотрывно следила за каждым движением Дэша. Он в очередной раз пробежался языком вдоль ее губ, затем подарил клитору несколько мучительных ударов и вернуться к пульсирующему входу киски.

Дэш снова и снова терзал Элизабет — дразняще облизывал, а затем толкался глубоко в крепко сжатые мышцы влагалища — и каждое прикосновение было встречено ее криком. Голова Элизабет в отчаянии металась по подушке, а пальцы впились в одеяло. В этот момент она совсем забыла о своем первоначальном желании наблюдать за Дэшем. Элизабет плотно зажмурила глаза, так как в ее разуме творился полный беспорядок от ощущений, пронзающих лоно.

— Дэш, пожалуйста, — она чуть не заплакала, когда он вновь пососал ее клитор и ласково пробежался вокруг него языком. — Пожалуйста. Пожалуйста. Ты убиваешь меня.

Дэш низко застонал. Затем развел губы ее киски пальцами и зарылся ртом еще глубже, увеличивая силу давление языка на клитор. Элизабет затаила дыхание в ожидании. Да. Вот так. Она чувствовала, как жар закручивается по спирали в ее маленьком бутоне, как нарастает чувственное напряжение, пока его губы и язык подводили ее все ближе к краю.

Элизабет задрожала в предвкушении, напрягая ноги у его плеч и взбрыкнув бедрами. Ближе. Еще ближе. Она резко распахнула глаза, когда ее, наконец, пронзил оргазм. Пока она кончала под Дэшем, обжигающий взрыв насыщенных ощущений прокатился по всему телу, вынуждая ее выгнуть спину и сдавленно закричать.

Удовольствие охватило ее разум, сокрушая последний островок реальности и бросая в мир, переполненный красками и светом. Элизабет дрожала и билась в конвульсиях под резкими касаниями его языка, пока ее мир распадался на части

— Сейчас, — Дэш пришел в движение, как только последняя сильная пульсация успокоилась.

Он скользнул вверх по ее телу, удерживая свой вес на локтях, затем пристально посмотрел на Элизабет с диким напряжением и толкнулся выпуклой головкой члена в чувствительный вход киски.

— Сейчас, — вновь прошептал он. — Я сделаю тебя своей женщиной, Элизабет. Сейчас.

Господи. Он был такой большой. Элизабет чувствовала, как выпуклая головка члена Дэша прижалась к чувствительному входу, и затаила дыхание от напряженного ощущения растяжения, которое начало жечь ее нежную плоть. Дэш внимательно наблюдал за ней, стоя на коленях между ее бедер, затем поднял ее ноги так, что колени оказали согнутыми поверх его рук, и подтянул Элизабет ближе к себе.

Она с отчаянием захныкала, когда он остановился, а затем вздрогнула, почувствовав, как из пульсирующего члена в нее излился сильный поток шелковистого предсемени. Дейн никогда так не делал. Никогда не проливал скользкую жидкость, перед тем как заполнить лоно.

Секундой позже, последовал очередной выплеск. Элизабет отметила, как ее плоть стала медленно расслабляться вокруг его головки, и Дэшу удалось проскользнуть еще немного глубже. Ох, это чувствовалось так замечательно. Ее плоть растянулась и сжала ту небольшую часть, которую он ввел в ее тело, желая большего.

Дэш застонал, вновь оросив ее лоно. С каждым небольшим выплеском жидкости, мышцы влагалища расслаблялись все сильнее. Где-то на задворках сознания Элизабет понимала, что это было не естественно. Что обычное предсемя не могло расслабить плотные и напряженные мышцы ее киски, но оно каким-то образом на них влияло.

— Дэш, — всхлипнула она и неожиданно занервничала, несмотря на переполнявшее ее невероятное удовольствие.

Он скользнул вглубь еще на дюйм. Теперь его головка оказалась полностью погребена в ней, и каждые несколько секунд в нее продолжали выстреливать небольшие, резкие извержения.

— Ты такая узкая, Элизабет, — застонал Дэш, когда перевел взгляд на место слияние их тел. — Такая горячая и сладкая, что я не могу дождаться момента, когда полностью похороню себя в твоем лоне.

Дэш немного отстранился и начал толкаться головкой в ее киску, чтобы растянуть и подготовить для дальнейшего вторжения. Его мускулы натянулись, а тело напряглось, борясь за последние остатки контроля. Он не мог отвести взгляд от того, как член погружался в ее лоно. Элизабет извивалась и тяжело дышала, чувствуя, как он растягивал ее, и от этого огонь, бушующий внутри нее, грозил уничтожить разум.

Жидкость, которую он изливал, делала ее плоть чувствительной до такой степени, что каждый его дюйм, ласкающий нервные окончания, заставлял Элизабет кричать и молить об освобождении. Она настолько плотно обтягивала его толстый стержень, что чувствовала каждую жилку, каждую особенность толкающейся в нее бархатистой эрекции.

— Дэш, — Элизабет впилась руками в простыни и вскинула голову, когда он начал вновь осторожно входить в нее, еще сильнее заполняя и поглаживая нервные окончания, так как ее лоно, наконец, расслабилась достаточно, чтобы позволить ему скользнуть внутрь.

Это было восхитительно, стремительно возрастающая чувствительность и жар, который заставлял ее задыхаться, пока лоно содрогалось, а киска сжимала член. Сам Дэш представлял собой самое эротичное зрелище, которое ей когда-либо доводилось видеть. Его мускулы были напряжены, пока он боролся за контроль, золотисто-карие глаза пылали, а черные волосы падали на лицо, придавая ему сходство с диким мощным самцом животного.

Элизабет выгнулась под ним, принимая глубже и встречая каждый выпад, а Дэш то бормотал молитвы, то шептал проклятье, пока она все сильнее растягивалась под его напором.

Неожиданно сильная струя жидкости ударила внутри Элизабет, а Дэш замер и встряхнул головой, задыхаясь.

— Элизабет, о, Боже. Детка. Мне жаль, — он тяжело и резко выдохнул. На данный момент уже чуть больше половины жесткой плоти наполняло, сильно пульсировало и обжигало некогда узкое лоно.

— Дэш? — ее собственный голос оказался напряженным, ведь она ощущала, как ее киска обхватила его плоть, побуждая войти еще глубже.

— Я больше не могу ждать, — сейчас он с каждым вздохом боролся за самообладание. — Не могу ждать, детка. Ты такая узкая, такая сладкая…

Дэш зажмурился, затем немного отстранился, лаская чувствительные нервные окончания влагалища, и вновь застыл. Элизабет едва успела глубоко вдохнуть, когда он с силой толкнулся и погрузился в ее тело.

Она прокричала его имя, когда Дэш стал резко проникать в напряженное лоно, разделяя, растягивая, и в этот момент его член вновь дернулся, извергая несколько сильных потоков предсемени.

Элизабет извивалась, стараясь принять как можно больше толстой мужской плоти, пронзающей естество.

Дэш перевел на нее взгляд, затем сжал ладонями ее бедра и тяжело вздохнул.

— Я животное, Элизабет, — прорычал он, таким же жестким голосом, как и его пульсирующий член. — Я чувствую это. Чувствую, что постоянно извергаюсь в тебя, — несмотря на то, что в каждом слове Дэша звучала агония, это не помешало ему продолжать двигаться глубоко внутри нее и выплескивать еще больше жидкости.

— Дэш, — она с отчаянием затрясла головой. Смесь удовольствия и напряжения в ее киске сводила с ума.

— Ощути это, Элизабет, — грубо потребовал он. — Ощути, что я делаю с тобой, черт возьми. Только животное способно на это.

Дэш страдал в муках. А затем резко зарычал, и она ощутила, как он снова изверг в нее предсемя. Теперь до Элизабет начало доходить, что эта жидкость — естественный эффект от смешанной ДНК. Смазка, которая облегчала и готовила женский вход для проникновения. И она была благодарна за это. Элизабет нуждалась в Дэше. Нуждалась, чтобы ощутить его внутри себя, чтобы он заполнил ее так, как она никогда не считала возможным. А без этой жидкости, она бы никогда не смогла принять его без болевых ощущений.

— Дэш, — Элизабет потянулась и пробежалась ладонями по его влажной груди, при этом слегка оцарапав ногтями кожу, и он вздрогнул от этой ласки. — Меня это не волнует.