Оборотни заметили, как оскорбленный Вегель уже махнул рукой своим, чтобы те приступили к лишению господ послов их небогатых одежд. Лучше было послушаться странного приказа и начать разоблачаться самостоятельно.

— В такую дурацкую историю я еще никогда не влипал,— шипел Веллан, путаясь в застежках куртки.— Насиловать — насиловал, но чтоб меня?.. Кто узнает — засмеют.

— Прекратите скабрезничать! — поморщился советник.— Впрочем, в вашем положении ничего другого делать не остается. Благодарю вас, месьоры. Штаны тоже можно снять.

— Настаиваешь? — хищно улыбнулся Эртель, но мигом помрачнел — к Вегелю подошел еще один незнакомец в таком же сером плаще и с величайшей осторожностью вручил советнику большой прямоугольный сверток алой парчи.

Вегель убрал ткань, и глазам оборотней предстала… книга. Большая, в черном кожаном переплете. Никаких украшений, кроме двух рубинов на обложке. Казалось, из глубины книги на тебя смотрят красные глаза.

— Знаете, что это? — осведомился Вегель, указывая взглядом на книгу.

— Грамоте не обучены,— злобно огрызнулся Веллан, хотя и догадывался, какой именно фолиант держит в руках месьор королевский советник.

— Это Кинга Бытия, священный трактат народа Карающей Длани,— скучным голосом проговорил Вегель. Создавалось впечатление, будто Книга его нисколько не интересует.— Вам любопытно, господа, откуда она у меня взялась?

— Нам не любопытно, нам холодно,— пожалобился Эртель.— Советник, хватит тянуть! Или что-нибудь делай, или позволь снова одеться. Как-то неприлично в присутствии древней реликвии сверкать голым задом.

— Остроумные вы у меня ребята,— улыбнулся Вегель углом рта. Раскрыл Книгу на странице, заложенной плоской сандаловой дощечкой. И, не глядя в сторону посланников, начал читать.

Язык Веллану и Эртелю был малопонятен — проскальзывали словечки из старинного наречия оборотней, некоторые слова, если судить по обилию глухих звуков, были вообще кхарийскими… Вегель читал заклинание, и оборотни почувствовали его действие мгновенно. Заклятье изменяло облик и сопротивляться начавшемуся превращению человеческого тела в звериное было невозможно. Веллан только ощутил, как чеканные фразы Книги Бытия затуманивают его рассудок, сковывают волю и делают полностью покорным господину, владеющему Книгой.

— Вот и замечательно,— столь же бесстрастно сказал Вегель, когда перед ним стояли два изрядно обескураженных волка. Поза подчинения: хвост поджат, голова опущена, глаза косятся виновато и опасливо.— Десятник Ламбер! Ошейники, намордники, все, что положено. Они не будут сопротивляться. Отвести вниз и приковать.

Невысокий юркий десятник поднял забрало шлема и понимающе кивнул.

— А с лысым что делать? — Ламбер указал на человека, стоявшего позади личных гвардейцев советника. На голове пленника красовался мешок, руки были связаны за спиной, а шею украшала петля.

— Посадите вместе с ними, за компанию. Рук не развязывать, чтобы не сумел колдовать. Исполняйте!

Все еще находившиеся под действием заклятия Книги оборотни беспрепятственно позволили надеть на себя металлические ошейники и намордники из стальной проволоки, и поплелись вслед за десятником обратно к капищу Фреки. Туда же отправился и человек с мешком на голове, бесцеремонно подталкиваемый в спину древками копий стражи.

В подземном коридоре осталась валяться лишь неопрятная куча одежды господ королевских посланников.

Всякое дело, даже заговор против короля крупного и уважаемого государства, вполне осуществимо. Надо лишь подойти к нему вдумчиво, отыскать требующие инструменты, затратить время и силы на подготовку, и выбрать подходящий момент.

Конан был уверен: если бы все заговорщики следовали этим простым и понятным даже варвару правилам, ни один король в странах Заката не усидел бы на троне больше седмицы.

В прошлом Конан неоднократно оказывался в центре событий, связанных с низложением самых разных монархов, однако почти всегда терпел неудачу.

Достаточно вспомнить попытку переворота в Кофе лет десять назад или, например, историю со свержением императора Пагана, в которой Конан принимал самое непосредственное участие. Киммериец был уверен, что, если бы заговорами руководил он и никто другой, перевороты закончились бы полной и немедленной победой злоумышленников.

Но варвару почему-то никогда не давали покомандовать, оставляя Конана на вторых ролях обычного исполнителя. А если вспоминать, что обычно руководители заговоров грызлись между собой, ссорились и мешали друг другу в надежде урвать побольше и спихнуть соперника за борт лодки…

Вполне естественно, что законные монархи моментально раскрывали столь недобросовестно состряпанные комплоты, их руководители чаще всего выходили сухими из воды, ну, а отвечать за всех приходилось уже помянутым исполнителям.

На сей раз Конан принял решение не доверять столь ответственное дело, как заговор, никому, включая Альбиорикса, и заявил капитану гвардии, что командовать будет лично он, Конан, и никто другой.

Альбиорикс, как ни странно, согласился, не без цинизма сообщив варвару, что в таком случае главного организатора повесят первым, а месьор капитан заявит, что его вынудили сотрудничать с помощью шантажа, угроз и запугивания. И вообще, он все хотел рассказать с самого начала ищейкам советника Вегеля, но боялся страшного киммерийского горца и его дружковоборотней.

Конан лишь расхохотался, похлопал Альбиорикса по плечу и напомнил, что государственных преступников не вешают, а колесуют.

На сией оптимистичной ноте встреча с капитаном закончилась, и варвар, пообещав заглянуть в дом Альбиорикса незадолго до рассвета, покинул разгромленный кабак, не забыв разжиться у капитана начищенной серебряной бляхой десятника стражи Пайрогии.

Такой знак давал Конану право не объясняться с ночными патрулями и даже командовать городскими стражниками.

Скучающий Гуннар, ожидая, пока затянувшаяся беседа закончится, сидел под окнами кабака и играл в кости сам с собой, причем, что характерно, проигрывал.

Увидев вышедшего наружу Конана, он радостно улыбнулся, вскочил и подбежал к киммерийцу.

— Смотрите-ка, живой и даже здоровый! — воскликнул Гуннар.— Только перегаром несет за лигу. Я уж думал, Альбиорикс тебя выпотрошит прямо на трактирном столе за все наши безобразия. Ого, глядите-ка! А бляху десятника где раздобыл? Украл?

— Подарили,— хмыкнул варвар.— А скажи-ка мне, дружище, нравится ли тебе король Эльдаран?

— Король — это король,— заметил Гуннар философически.— Он не может нравиться или не нравиться. Как государь Бритунии Эльдаран был не так плох, хотя в последнее время и начал сдавать. А как человека я его совсем не знаю.

Жалование, гад, обещал повысить, еще год назад… Вот и ждем обещанного.

— Хочешь быть сотником? — напрямую спросил Конан, шествуя вместе с рыжим стражником по ночному городу в сторону улицы Фонарщиков.

— Подумать надо,— засопел Гуннар. — Местечко, конечно, хлебное, но и забот много. Взятки не в пример наших больше. А что, Альбиорикс новые звания раздает?

— Я раздаю,— самоуверенно заявил Конан.— Хочешь быть сотником — будешь.

— Мне бы лучше деньгами,— усмехнулся Гуннар.— А ты у нас теперь большим начальником стал? И наилучшим другом капитана Альбиорикса?

— Короля Альбиорикса,— посмеиваясь, сказал Конан.

— Вот даже как? — стражник, похоже, вовсе не удивился.— На мой взгляд, лучше бы королем был Вегель. Советник — человек умный. А капитан, то есть извини, Его нынешнее величество только впереди гвардии на белом коне скакать может да мечом махать. Когда это он успел корону-то у Вегеля перехватить?

— Не «нынешнее» величество, а будущее,— поправил Гуннара киммериец.— Мы тут заговор устроили. Как, примешь участие?