— Лина, я знаю, ты не очень-то любишь работать, но уж посмотри, пожалуйста, чтобы куры не склевали зерно.

— Не беспокойся, муженёк. Я этих кур и близко к полю не подпущу.

Лина и в самом деле поудобнее устроилась на краю поля под фиговым деревом и стала глядеть в оба. Но куры и не думали подходить к полю. Солнце припекало всё сильнее, и Лина решила, что ничего плохого не случится, если она подремлет минутку.

Всего одну минутку. Только она успела так подумать, как уже заснула.

Тут цикада, сидевшая на фиговом дереве, запела:

Но Лина видела чудесные сны и, понятно, не знала, что куры забрались в поле и жадно клюют зерно. Когда же она наконец проснулась, куры до того наелись, что и шагу не могли сделать.

— Ах, ах, пропал весь урожай! — в отчаянии закричала Лина. Но быстро утешилась: — Зато теперь куры у меня будут большие, жирные.

Она загнала кур в курятник и снова улеглась спать под фиговым деревом.

И опять запела цикада:

Но Лина устала после тяжёлой работы — шутка ли: загнать всех кур в курятник,— она спала крепким сном и ничего не слышала. Зато когда проснулась, сразу побежала к курятнику. И что же увидела! Лиса доедала крылышко последней курицы.

— Ах ты, рыжая воровка! — крикнула Лина и мгновенно захлопнула окошко, через которое лиса пролезла в курятник.

«Дела мои не так уж плохи,— подумала Лина.— Правда, лиса съела кур. Но когда я продам красивую лисью шкуру, то смогу купить молоденьких цыплят. Да ещё двух-трёх гусей в придачу. Даже хорошо, что всё так получилось».

Вскоре она совсем успокоилась и вернулась к своему любимому фиговому дереву, улеглась в тени и тут же заснула.

И опять запела неугомонная цикада:

Но Лине снилось, что она покупает на рынке цыплят, и она ничего не слышала. Разбудил её ужасный шум, доносившийся из курятника. Она со всех ног бросилась туда. Подбежала, заглянула в окошко и видит: большой серый пёс гоняется за лисой. Пока Лина спала, собака, учуяв лисий запах, подкралась к курятнику, прорыла лапами ход и забралась внутрь.

«Ну погоди же, скверный пёс!» — подумала Лина, тихонько отперла дверь и... хвать собаку за шиворот. Лиса, понятно, времени даром терять не стала, шмыгнула в открытую дверь и была такова. Но Лина и теперь не слишком-то огорчилась. «Ничего, пойдёт муж с этой собакой на охоту, не одну, а десяток лисиц подстрелит». Лина привязала собаку к забору и как ни в чём не бывало улеглась под фиговым деревом.

И снова запела цикада:

Только зря она пела: Лина крепко спала и ничего не слышала.

Наконец вернулся из лесу Бастиано. Лина встретила его радостная, довольная.

— Ну как, жёнушка, цела пшеница у нас на поле?

— Понимаешь, муженёк, я только на секунду отвернулась, а эти противные куры поклевали всё зерно. Зато они стали большими и жирными.

— Ничего не поделаешь,— вздохнул Бастиано,— придётся продать кур и купить зерна.

— Милый муженёк, кур уже нет. Их съела лиса. Но, знаешь, я поймала разбойницу и заперла её в курятнике.

— Ну что ж, продадим лисью шкуру,— сказал Бастиано.

— Конечно, мы бы её обязательно продали, да только лиса убежала. В курятник забралась собака и чуть её не загрызла. Всю шкуру ей попортила! Но ты не огорчайся, зато я поймала собаку. Сходишь с ней на охоту, много лисиц настреляешь.

— Уж ладно, пойдём посмотрим на твою собаку.

Пришли они — нету собаки. Пока Лина крепко спала, устроившись под фиговым деревом, проходившие мимо мальчишки отвязали собаку и убежали вместе с ней. Только их и видели.

Что же тут сделал Бастиано? Не догадываетесь?! Так вот, Бастиано очень рассердился!

Жил в Сконе богатый и знатный вельможа, и было у него три дочки-красавицы. Пришла им пора замуж идти, и нашёл им отец таких женихов, что ни богатством, ни знатностью дочкам его не уступали. Старшая за графа замуж вышла, средняя — за маркиза, а младшая — за барона. Разъехались дочери с мужьями в свои замки, а отец один век коротать остался.

Прошло время, и увидел вельможа, что старость к нему пришла, волосы поседели и смерть уж за плечами стоит. Стал он думать, как бы всё своё богатство по справедливости между дочками разделить, а чтобы не ошибиться, решил он их испытать.

Вот переоделся он в самые что ни на есть старые лохмотья, лицо сажей вымазал, согнулся пополам, взял нищенскую суму, клюку дорожную и отправился в путь.

Пришёл он к замку старшей дочки — графини, постучался и попросил подаяния.

Вышла к нему служанка и говорит:

— Рада бы я тебе, старик, помочь, да не смею. Графиня наша строго-настрого наказала всех бродяг и попрошаек в три шеи из замка гнать.

— А ты всё же попроси сюда свою госпожу, милая девушка,— говорит старик.— Толкуют люди, графиня ваша красавица писаная. И коль уж милостыню мне здесь не подадут, то я хоть на красоту графини полюбуюсь.

— Ишь какой старичок прыткий!— смеётся служанка.— Только тебе и дела, что графинями любоваться. Ну да ладно, будь по-твоему.

Побежала девушка в графские покои и позвала свою госпожу.

— Что надо тебе?— спрашивает старика графиня.

— Да вот хочу красотой твоей полюбоваться и милостыню у тебя попросить.

— Вот как!— закричала графиня.— Милостыню тебе подавай!

Да такие бродяги, как ты, только зря землю топчут! Будь я на месте короля, я бы всех перевешать приказала!

— Хоть и хороша ты, а сердце у тебя нет,— говорит ей старик.

— Да уж какая ни есть, а только милостыни я тебе не дам. Или погоди, кое-что у меня для тебя найдётся.

Убежала графиня в свои покои и вынесла оттуда верёвку.

— Вот, возьми эту верёвку,— говорит она старику.— Ступай в лес да удавись на первом же дереве, чтобы глаза мои больше тебя не видели.

Опечалился старик отец, сердце у него кровью облилось, и он пошёл к средней дочери — маркизе. Постучался у ворот её замка и попросил подаяния. Вышла к нему служанка и говорит:

— Рада бы я, старик, тебе помочь, да не смею. Госпожа наша, маркиза, строго-настрого приказала всех нищих из замка гнать.

Но старик умолил служанку вызвать к нему маркизу. Явилась маркиза и спрашивает: