— Черт возьми! — Весли со звоном опустил пустой стакан на стол. — Возьмите вместо этого крепость Рафферти.

Подняв брови, Хаммерсмит внимательно посмотрел на гостя.

— Что такое кроется в этом Клонмуре, мистер Хокинс, что это так взволновало вас?

Весли тотчас осознал, что допустил ошибку. «Никогда не показывай своей заинтересованности», — напомнил он себе. Он должен был извлечь урок из истории с Лаурой. Чтобы избежать вопроса, спросил сам:

— Вам прислали подкрепление?

—Нет.

— Тогда что позволяет вам думать, что ваше наступление закончится успешно?

Улыбка Хаммерсмита была похожа на приставленное к горлу холодное лезвие клинка.

— Не скромничайте, мой друг. На этот раз со мной будете вы.

— Проклятая ирландская погода, — пробормотал едущий рядом с Весли Эдмунд Ледимен.

Комок грязи, вылетевший из-под копыт лошади, ударил Весли по колену.

— Полностью согласен, — произнес он в то время, как грязь залетела в голенище его сапога.

Голуэй остался далеко позади, но самая трудная часть перехода была впереди, среди скал Кон-немары, где в воздухе носилась таинственность, а неистовые воины прятались в болотах и горах. Весли не понравился Ледимен, этот толстогубый, с отвратительным запахом изо рта республиканец из Кента. Весли обнаружил, что ему не нравится большинство английских солдат. Но они тоже могли быть полезными ему.

— В последнем наступлении вы тоже принимали участие, Ледимен? — спросил он.

Ледимен дернул за полотенце, которое он носил повязанным ниже шлема, чтобы защитить шею от стекающих капель дождя.

— Конечно. И в четырех предыдущих кровопролитных маршах тоже.

— Тогда вам должна быть понятна тактика Фианны.

— Да. Эти ублюдки всегда нападают на продовольственные повозки, вот почему на этот раз мы прикрывает их. Они этого не ожидают. Крадут продовольствие прямо из-под носа, вот что они делают.

— Возможно, потому что голодают.

— Вот именно! — Ледимен вглядывался в мокрую зеленую темень. — Мы здесь в безопасности, я думаю. Они никогда не нападают при дневном свете, эти подлые и кровожадные мужики. — Капелька дождя повисла у него на кончике носа, он вытер ее рукавом, продолжая сыпать проклятиями.

— Тогда почему вы продолжаете участвовать в походах?

Ледимен с удивлением посмотрел на него. — Из-за проклятой добычи, из-за чего же еще?

— Добыча, которую вы получили к настоящему моменту, значительно превосходит ту, которую вы можете получить в этих краях.

— Я говорю о Клонмуре, — возразил Ледимен. — В этом замке есть сокровище, заслуживающее королевского выкупа.

— Кто вам это сказал?

— Об этом говорят уже много лет.

Весли покачал головой и посмотрел вниз. Промокшая от непрекращающегося дождя, кобыла тяжело ступала с тупой терпеливостью. Жаль, он не может сказать, что был в Клонмуре. Ледимен был обманут так же, как и любой другой человек, поверивший в эти россказни. Выгода от обмана для Хаммерсмита была очевидной. Сооблазняя солдат обещаниями богатой добычи, он добился повышения интереса к военным действиям и снижения дезертирства. Ледимен ехал верхом с беззаботной легкостью профессионального солдата. Дурак. В Клонмуре нет никаких сокровищ.

«Нет, есть, — поправил он себя. — Кэтлин Макбрайд». Драгоценнее золота, эта красивая женщина отчаянно защищающая свое достоинство.

Ему не хотелось думать о ней. Он обманул ее, не сказав о своих истинных целях, и сейчас направляется к ее дому с армией, однако был не в состоянии сдерживать свою нежность к ней.

Мысли о Кетлин преследовали его каждый день и врывались в сны каждой ночью. Однажды он видел ее, когда спал в сыром спальном мешке возле берегов Лох-Каррибского озера. Она стояла на прибрежной полосе среди беспорядочно разбросанных скал. Гордая и легко ранимая, с удивленным выражением лица, с развевающимися на легком ветерке рыжевато-каштановыми волосами, волнами спадающими на плечи. Ее свободная блузка казалась экзотичной в своей простоте, а женственные линии фигуры не нуждались в корсете. Он ощущал ее потребности, ее желания, потому что внутри него разгоралось такое же сильное ответное чувство. Она подняла руки и сделала шаг ему навстречу, улыбающаяся, стремящаяся к нему, как будто он соответствовал всем ее заветным мечтам. Он прикоснулся губами к ее губам, прижимаясь к ним все сильнее и сильнее, пока она не прильнула к нему и не вскрикнула…

— Стража!

Весли сел и всмотрелся в темноту.

— Стража!

Разбросанные повсюду костры горели слабо, отбрасывая на стену леса громадные тени суетящихся мужчин.

— Стража! — этот разъяренный крик доносился из штабной палатки Хаммерсмита. — Смит! Белл! Лэм! Вперед и по центру.

К тому времени, как Весли добрался до палатки, командующий выстроил ночной караул и расхаживал перед ними, похлопывая плетью по ногам.

— Никто из вас ничего не слышал?

— Ни единого звука, капитан.

— Ни единого писка. Ничего, даже хлопанья крыльев летучей мыши.

— Тогда как, скажите, — вопрошал Хаммерсмит с сарказмом в голосе, — объясните вы вот это? — между большим и указательным пальцами Хаммерсмита раскачивался недавно сорванный трилистник (Трилистник — эмблема Ирландии).

— Так это растет как сорняк по всей Ирландии, сэр.

— Но не на моей груди и не во время моего сна! — зарычал Титус Хаммерсмит. — Какой-то подлый ирландец оставил это как знак или…

— Предупреждение? — подсказал Весли. Он направился к задней стороне палатки, обращенной на скалистый берег озера, дотронулся до брезента и нашел место, где был сделан разрез ножом. Отверстие было столь мало, что взрослый человек не мог бы проникнуть через него.

Озадаченный, Весли вошел в палатку через вход. Факелы, горящие снаружи, отбрасывали жуткие тени на брезент. Кровать Хаммерсмита стояла в нескольких футах от разреза. Похоже, что проникновение в палатку было не единственной целью.

— Вот как проник сюда незваный гость. — Весли показал на разрезанную парусину. — Есть еще какие-нибудь следы?

Хаммерсмит бросил вокруг беглый взгляд.

— Нет, я… — он рассеянно дернул за свисающий локон. — Отрезан! — взревел он так, что Весли подскочил. — Боже, ирландский дьявол отрезал мой локон! — Он откинулся назад, как если бы был смертельно ранен. — Я слышал, что древние кельты использовали человеческие волосы в своих заклинаниях.

— Могло быть и хуже, — пробормотал Весли. — Незваный гость мог перерезать вам горло.

Он начинал понимать ирландский характер. Они были воинами, а не хладнокровными убийцами.

— Иисус, капитан! — воскликнул его лейтенант. — Вы думаете, он охотился за вами?

— Заткнись, — цыкнул на него Хаммерсмит. Он повернулся к Весли. — Найди этих дьяволов. Найди немедленно.

Весли вел на север группу всадников. Их окружала плотная темнота, и все больше голосов требовали зажечь смоляные факелы, которые они везли с собой. Как и все кавалеристы, Весли носил мундир из толстой бычьей кожи, надетый поверх доспехов, закрывающих его спереди и сзади, и устрашающий железный головной убор. Кроме факелов у них были с собой мечи, пики и мушкеты.

Всегда жившее в Весли чувство порядочности, которое когда-то привело его в семинарию в Дуэ, подкралось к нему на цыпочках и похлопало по плечу. Усилием воли он отогнал его. Сейчас некогда было нянчиться со своей совестью. Они подошли к гряде гор, спускающихся вниз к озеру. Лошади заартачились, и их пришлось вести вокруг скал. Весли остановился, чтобы посмотреть, нет ли каких-нибудь следов, и, прищурясь, изучал в темноте пожухлую траву, которая выбивалась из расщелин.

Задолго до этого он обнаружил едва различимое углубление в грязи, оставленное маленькой широкой ногой. Боже, неужели ирландцы вербуют на военную службу и детей? Сова прокричала в ночи. Барсук прошуршал во влажных листьях.

— Мы идем не туда, — пробормотал один из солдат.

Весли наклонился, чтобы обследовать придорожный куст. Одна его ветка была явно сломана.