— И ваша армия не может сдержать их?

— На стороне моей армии справедливость, — настойчиво повторил Кромвель. — Но она не подготовлена к нечестной, трусливой тактике этих обитателей болот.

«А ты думаешь, что я подготовлен», — отметил про себя Весли. Он сделал еще один глоток бренди. «Воскрешение древнего ордена, — подумал он, — было актом политической гениальности, единственным способом напомнить отчаявшимся ирландцам, что они были сыновьями своих славных предков — Фианны».

— У них есть слабое место, — отметил Терло. Кромвель взял гусиное перо и легко коснулся карты.

— У них слепая, языческая привязанность к вождю.

— Этот человек уже стал легендой, — подтвердил Терло. — Наши солдаты слышали баллады, которые слагают о нем. И Фианна, которой он руководит, готова пойти с ним на край света и даже дальше.

— Кто же он? — спросил Ввели.

— Никто не знает. — Четкие пуританские черты лица Терло исказились от досады. Владея всей информацией протектората, он гордился тем, что знает как свои пять пальцев все происходящее в государстве, поэтому так негодовал по поводу неуловимости Фианны. — Мы заподозрили, что к этому делу приложили руку папистские священники. Мы убрали всех духовных лиц с этой территории, а мятежники, тем не менее, все же продолжают набеги.

Холодная неприязнь, вызванная у Весли этими словами, придала бренди горький привкус.

Англия не единственное опасное место для католического духовенства.

— Я хочу, чтобы этого дьявола поймали. — Красный кулак Кромвеля тяжело опустился на крышку стола. Хрустальные бутылочки с чернилами звякнули в своих углублениях. — Я хочу, чтобы его голова, надетая на пику, торчала на Лондонском мосту, и чтобы вся Англия смотрела на ирландского вора и убийцу.

Весли поморщился от презрения, прозвучавшего в голосе Кромвеля.

— Это всего лишь человек, сражающийся за свою жизнь и за свой народ.

— Ба! Честные англичане жили в течение многих лет среди ирландцев, пользовались одинаковыми с ними правами. Бунтари разрушили этот союз как раз в то время, когда Ирландия находилась в состоянии абсолютного мира.

— Или абсолютного подавления, — уточнил Весли.

— Вас доставили сюда не для обсуждения вопросов справедливости. Я могу существенно укоротить отсрочку вашей казни.

— Извините.

— Как только этот вождь будет взят, — продолжал Терло, — Фианна распадется, — презрительная улыбка появилась на его лице. — Ирландцы это овцы, теряющие ориентацию без пастуха.

— И мы сможем занять все прибрежные районы Коннемары, начиная с Голуэя и дальше, — подвел итог Кромвель. — Мы поставим ловушку повстанцам Коннота.

Весли уже больше не задавался вопросом, почему Кромвель снял его с Тибурнской виселицы. Он знал почему.

— Мистер Хокинс, — спросил Кромвель, — цените ли вы свою жизнь выше жизни убийцы, поставившего себя вне закона?

«Я католик, но не сумасшедший», — подумал Весли.

— Несомненно, ваша честь.

— Я был уверен в этом, — продолжил Кромвель. — Вам нужно отыскать предводителя Фианны и доставить мне его голову до того, как закончится этот год.

Скрип корабельных мачт нарушил тишину. Запах соли и плесени по-прежнему висел в воздухе.

— Почему я? — поинтересовался Весли. — Я предан королю и один из немногих в Англии не боюсь сказать об этом.

— А где Карл Стюарт сейчас, а? — презрительно усмехнулся Кромвель. — Может быть, оказывает содействие человеку, который помог ему избежать Вустера? — и, положив локти на стол, продолжил: — Нет, он распутничает на материке, мистер Хокинс, и ему наплевать на вас.

Весли не мог позволить себе отпустить язвительное замечание и даже вспомнить о той ночи, которую он провел на дереве с испуганным молодым принцем.

— А почему вы думаете, что я ваш человек?

— Я многое узнал о вас. Родители отправили вас за моря, чтобы вы воспитывались среди папистов. Вы вернулись в Англию, чтобы вылавливать воров, богатея за счет их подношений и кровавых денег.

Большим усилием воли Весли удалось не потерять контроль над своими эмоциями. Мало людей знало правду о его родителях или о поступках, которые он совершил, выслеживая воров, отдавая их, сопротивляющихся и вопящих, в руки правосудия.

— Затем вы связали свою судьбу с королевским тираном, — продолжал Кромвель, — мы потеряли ваш след, но знали, что вы находитесь в Англии, занимаясь подстрекательством к мятежу и распространяя поклонение папству.

— Оказывается, я был очень деятельным человеком, — криво усмехнулся Весли.

— Именно из-за вашей способности выслеживать нам в голову пришла идея, — сказал Терло. — Люди говорят, что вы способны даже обнаружить след змеи, переползшей через камень, и птицы, пролетевшей по облачному небу.

— Думаю, мои таланты несколько преувеличены.

— В свое время вы вылавливали воров лучше всех в Англии.

— Но есть и другие, те, кто уже доказал свою преданность.

— Верно, но вы хорошо владеете гэльским языком, который изучили в Лувейне.

Весли не ответил. Терло был прав.

— И последнее. — Кромвель улыбнулся, своей ухмылкой напоминая гадюку, приготовившуюся к броску. — Ваш успех у женщин. Даже намереваясь поступить в религиозный орден, вы не смогли устоять.

Весли похолодел. Как много знает протектор о его прегрешениях?

Он узнал это, когда Терло вручил ему письмо.

— От Уильяма Пима, — возвестил государственный секретарь голосом, полным яда. — Вы совратили его дочь, и она умерла три года назад, родив вам внебрачного ребенка.

Весли закрыл глаза от охватившего его стыда: это было не просто наказание, а настоящая кара. Затем усилием воли заставил себя открыть их снова.

— Признаю, я вел себя отвратительно. Но как этот факт поможет мне загнать в угол ирландского разбойника?

Терло вручил другое письмо, написанное изящным почерком.

— Оно от женщины из Коннемары испанскому джентельмену в Лондоне, и в нем есть упоминание о Фианне.

— Вы перехватили письмо? — поинтересовался Весли.

Терло кивнул.

— Женщину зовут Кэтлин Макбрайд, она хозяйка прибрежной крепости под названием Клонмур. С этого места и следует начинать, — предложил он. — Набеги Фианны начались вскоре после того, как англичане сожгли рыболовные суда Клонмура.

— Если вы сумеете своими сладкими речами проложить путь в ее постель так же легко, как вам удавалось это с английскими леди, то вы сможете выведать у нее тайные сведения, — сказал Кромвель и захихикал от удовольствия.

— Вам нравится эта затея, не правда ли, милорд? — спросил Весли.

Протектор поднял свой стакан.

— Незавидное задание. Ирландские женщины — это амазонки, грязные и уродливые, а эта Кэтлин Макбрайд окажется еще хуже. Ей двадцать два года, и она все еще не замужем, несмотря на свои владения. Но вам придется примириться с ее варварскими привычками. А возможно, они покажутся вам интересными.

— Я не могу соблазнить женщину, — заявил Весли с чувством вины. Появление Лауры заставило его дать зарок не связываться с ними.

— Вы сделаете так, как я скажу, мой друг, — сказал Кромвель.

— А если мне не удастся?

Кромвель зловеще улыбнулся.

— Удастся. Я заранее отправил своему командующему в Голуэе капитану Титусу Хаммерсмиту письма с инструкциями. Вам следует любым способом установить с ним сотрудничество.

— Я не смогу действовать, если круглоголовые будут дышать мне в затылок.

— Поверьте мне, мистер Хокинс, вам не придется работать в таких условиях.

В мысли Весли вкралась подозрительность. Уж больно уверен в себе был Кромвель. Здесь явно что-то не так.

— А что заставит меня не затеряться в Ирландии?

Кромвель приглашающе махнул кому-то, стоящему за дверью. Весли услышал звуки приближающихся шагов: одна пара ног ступала тяжело, другая — легко и быстро. У него зачесался затылок. Поднявшись со стула, он повернулся к двери.

— Папа! — крошечная девчушка ворвалась в каюту.

Ноги Весли задрожали. Он опустился на колени. Она прыгнула в протянутые руки и прижалась к его лицу своей теплой, шелковистой щекой.