В прошлом она уже топила корабли Английской республики, но с ней тогда были и бойцы Фианны. Сейчас они заняты, помогая Весли.

Помогая ему передать Клонмурских лошадей ее заклятому врагу.

Почему?

Логан не смог помочь ей разгадать эту загадку, Должно быть, Весли чем-то угрожал им, может быть обещал что-нибудь сделать с ней. Придумал какую-нибудь запутанную историю. А она позволила себе забыть, какой он льстивый лгун. А иначе почему бы ее собственные люди предали ее?

Она боялась мыслей о прошедшей ночи. Ей невыносимо было вспоминать, как она полностью отдавалась Весли — сердцем и умом, телом и душой. В объятиях своего врага она испытала наслаждение; она шептала, что любит его. Невероятно. Она должна была извлечь урок из измены Алонсо.

Пот ручьем стекал в доспехи, надетые под одежду, когда она остановилась в Кладдахе, небольшой рыбацкой деревушке. Какая-то семья испуганно наблюдала за ней из-за дверей каменного домика с соломенной крышей. Жизнь в тени подчиненного англичанам города уничтожила прирожденное гостеприимство ирландцев.

Говоря на ирландском, она протянула золотую монету и попросила:

— Мне нужно, что бы вы присмотрели за моей лошадью.

Во двор вошел мужчина постарше с обветренным лицом, свидетельствовавшим о рыбацкой доле, взял монету и оценивающе посмотрел на нее.

— Дам еще столько же, когда вернусь. — Кэтлин приложила ладонь к влажной шее жеребца, затем передала поводья рыбаку.

Конь переступил ногами, косясь черными круглыми глазами на незнакомца. Мужчина предусмотрительно сделал шаг назад.

— Если я не вернусь, отведите его в замок Клонмур за дополнительную плату, конечно. Девочка по имени Бригитта, позаботится об этом.

Кэтлин бросила последний взгляд на жеребца, затем отправилась пешком в Голуэй. Спустя некоторое время, истратив еще несколько шиллингов, она подъехала на лодке к фрегату в бухте Голуэй. Спрятав волосы и лицо под капюшон туники, она надеялась, что ее примут за одинокого рыбака.

Только она успела зажечь первый сосновый факел, как услышала какой-то глухой звук. Спущенный с корабля крюк вцепился в корпус лодки, разрывая кожу, в то время, как два моряка натянули веревку.

Испугавшись, Кэтлин набросилась на толстую веревку с ножом. Однако, в течение нескольких секунд налетела толпа круглоголовых, втянув ее наверх по веревочной лестнице и доставив на палубу фрегата.

Прибежал Титус Хаммерсмит. Он схватил Кэтлин за руку, впившись в нее своими толстыми пальцами. Пытаясь вырваться, она сделала резкое движение, и ее накидка упала.

— Ну и ну, — медленно произнес он, смакуя каждое слово. — Сама Кэтлин из Клонмура нанесла нам визит.

— Как долго возятся с якорем, — прошептал голос за спиной Весли.

— Закрой пасть, Том Генди, — прорычал Рори. — Звуки хорошо разносятся по воде.

Весли заскрежетал зубами. Он слышал ржание жеребцов, привязанных на берегу. Ошалев от полученной на острове свободы, лошади превратили их поимку в изнурительное дело.

Руки Весли опустились на бедра, он нащупал спрятанный нож.

— Проверьте, надежно ли спрятано ваше оружие, — напомнил он мужчинам. — Если мы возбудим у них подозрения, плохи наши дела.

Рори переступил с ноги на ногу.

— Да, но мне не нравится ощущать булаву возле нежных частей моего тела.

Том Генди передернул плечами, морщась от боли, вызываемой тугими кожаными завязками, которыми к его спине был прикреплен арбалет.

Звеня тяжелыми цепями, в воду опустился трап с фрегата.

Затем, сверкающий своей ливреей и окруженный двумя вооруженными стражниками, на верхней палубе появился Титус Хаммерсмит. Знаменитые кудри круглоголового развевались в оранжевом свете заходящего солнца. Триумф светился на его красивом жестоком лице.

В Весли поднялось желание наброситься на него, но он заставил себя приветственно помахать рукой.

— Хорошо сработано, мистер Хокинс, — крикнул Хаммерсмит, разглядывая норовистых лошадей. — Я знаю, что вы сделаете невозможное для Английской республики.

— С великим удовольствием. — Весли выдавил улыбку.

Хаммерсмит обвел взглядом сгрудившихся ирландцев.

— Вас так много, — отметил он. Весли пожал плечами.

— Эти странствующие ирландцы не такие умелые, как Фианна. Я собрал их, чтобы переправить лошадей.

— Тогда начинайте, — велел Хаммерсмит. Каждый ирландец оседлал одного коня, проклиная кусающихся и становящихся на дыбы полудиких жеребцов. Других лошадей взяли за уздечки и вели вброд до тех пор, пока не стало глубоко, и они не поплыли. Вода Атлантики обжигала холодом тело Весли, но он не обращал внимания на это неудобство, стараясь быстрее подплыть точно к трапу.

Копыта лошади ударились о скрытую под водой часть трапа, затем животное неуклюже поднялось по широкому скату. Запах коней и соленой воды наполнил воздух. Вода стекала по груди Весли. Он спешился и втащил на веревке тех лошадей, которых вел.

Солдаты ждали их, чтобы отвести животных в трюм. Взбудораженная шумом пегая лошадь напугала своим злобным оскалом стоящего рядом англичанина.

— Лошади норовистые, — пояснил Весли, протягивая Тому руку и помогая маленькому человеку забраться на трап. — Это из-за того, что они провели на свободе всю весну. Лучше было бы, если бы вы закрыли им глаза, чтобы отвести в стойла.

Сердито переругиваясь, солдаты потребовали тряпок, чтобы завязать глаза беспокойным лошадям. Каждая минута была мучительным ожиданием для Весли, когда он помогал завести на борт остальных животных. Рори подплыл последним и с трудом забрался на плот, цепи которого угрожающе скрипнули под тяжестью воина и трех лошадей.

Их глаза встретились, и Весли едва заметно кивнул. Рори вытащил из-за ремня испанский стилет и ткнул острым лезвием в крестец последней лошади.

Лошадиное ржание раскололо воздух. Паника этого коня передалась другим, и за несколько секунд трюм заходил ходуном от взбесившихся животных и орущих солдат.

Выбравшись из коновязи, Весли по нескольким лестницам взбежал на верхнюю палубу, где стоял Хаммерсмит.

Капитан круглоголовых обернулся на звук хлюпающих шагов Весли. Хитрое выражение засветилось в его глазах. Это были глаза шахматиста, готового объявить шах и мат.

Холодок мрачного предчувствия прошел по спине у Весли. Игнорируя его, он сделал прыжок вперед. Быстрый, как молния, он выбросил руку и вцепился в горло Хаммерсмита.

Толпа солдат бросилась к ним. Весли узнал среди них Ледимена.

— Не подходите, — выкрикнул Весли, — или ваш командующий вымоет палубу своей кровью.

Стража остановилась с обнаженными мечами. Задыхаясь от испуга и гневно ругаясь, Хаммерсмит всадил локоть под ребра Весли. Тот прижал острие ножа к горлу Хаммерсмита как раз над местом, где кончалась пластина латного воротника. В том самом месте, где когда-то веревка Тибурна обожгла самого Весли Хокинса.

— Прекратите, — сказал он со спокойной решительностью, — я не потерплю этого.

Хаммерсмит застыл в неподвижности. — Я думаю, мы выслушаем требования мистера Хокинса, — он держался с превосходным хладнокровием, но легкое дрожание голоса выдавало страх.

Не забывая о сильном теле пленника, Весли крепко держал стальной нож.

— Я хочу, чтобы вы выполнили несколько простых указаний, капитан. Прежде всего, эвакуируйте всех с корабля. Затем молитесь Богу, чтобы я не убил вас, пока мы будем отплывать с нашими лошадьми.

— Плыть? Вы собираетесь оставить нас на этом острове?

— Не вас, ваших людей, которые скоро станут такими же дикими и мускулистыми, как эти лошади. Это может принести пользу привыкшим к комфорту ублюдкам. Но вы, мой друг, поедете со мной в Клонмур и останетесь там до тех пор, пока Кромвель не выполнит моих требований.

Застывший, как каменная колонна, Хаммерсмит спросил:

— Но почему? Ради Бога, Весли, ведь вы же англичанин.

— Нет! — Весли возвысил голос, перекрыв им стук копыт и ругань людей. Правда открылась его сердцу. — Я англичанин лишь по рождению, а не по убеждениям.