– … не спутники, – выдохнула я, понимая, что хочу вернуть утро. Оно было нелегким, но без этой обреченности. – Ты была его смотрящей?

– Шепчущей, – горько усмехнувшись, удивила она меня. Чем отличаются одни от других, мне было известно. – У князя Сомея. А до него у отца князя Виджара, а до него…

Она не стала продолжать, щадя меня. Или… так же, как и я, не желала показывать свою слабость.

– Как вы с ним познакомились? – спросила я, усаживаясь в плетеное кресло и показывая Кимеле на второе. Я не рассчитывала, что этот разговор состоится так скоро, но не забывала, что он необходим. Как оказалось, ей не меньше, чем мне. Вряд ли соратник мужа был способен оценить, что творилось в ее сердце.

Кимела, словно подтверждая мои мысли, грустно улыбнулась.

– Давно это было, вы, моя лери, еще даже не родились.

– Я не думала, что мне так рано придется встать во главе клана. – Я сдержала тяжелый вздох.

Вспоминать о тех днях было больно. Мама словно чувствовала, что рано покинет этот мир. Мне было восемнадцать, когда они с отцом объявили меня наследницей, мне только исполнилось двадцать, когда я впервые вошла в храм.

А ведь… действительно чувствовала. Дар нимеры должен был подсказать, за какой из ночей не наступит день.

Все сжалось у меня внутри, я старалась не выказать смятения. Это понимание настигло меня только сейчас – предугадывая свою судьбу, она должна была знать и о том, кто именно станет виновником ее смерти.

Она ни разу не дала ощутить нам с сестрой, что одна из нас будет убийцей, а вторая… изгнанницей.

– Я бы не хотела об этом говорить. – Ее голос был чуть слышен, что удивило меня еще больше, чем обман Локара. Какими бы ни были отношения спутников, определенные обязательства они на себя брали. Хотя бы внешне, но он следовал им.

Не знаю, чего ожидала Кимела, но мои слова прозвучали раньше, чем я сама пожелала их произнести:

– Я должна знать!

Чутье нимер… Будь оно проклято!

Нелина вскинула на меня обеспокоенный взгляд. Еще одно открытие – она переживала за меня!

– Это касается князя Эриара. – Ледяное спокойствие в прозрачно-голубых глазах. Очередная догадка. Теперь о том, какая именно стихия была заперта в ее теле. Клан Тароков. Водные.

– Мне известно о славе палача Круга, – равнодушно бросила я, очень надеясь, что она мне поверит.

Не поверила. Усмешка пропала слишком быстро, но легко заметить то, что ожидаешь увидеть.

– Это произошло чуть больше сорока лунаров тому назад.

– Совместный набег Тароков и Шотаров на вольный город Ахмель? – опять не сдержалась я.

Могла не спрашивать, история Лерикана мне была хорошо известна. В тот период ничего более значимого, чем эта бойня, не происходило.

– Для меня это был подарок на четырнадцать лунаров. Я впервые сопровождала отца, одного из соратников князя Сивиа. Он вел отряд избранных. – Она будто и не заметила, как я откинулась на спинку кресла. Продолжала говорить, не мешая мне думать. Опять о превратностях судьбы. Избранные – лучшие из воинов, бесстрашные, не ведающие жалости, не знающие привязанностей. Для них существовали лишь князь да командир, которого они выбирали сами. Это служило лучшей характеристикой для ее отца. И… для нее. – Я ехала не в обозе, а рядом с ним. У меня уже был свой арбалет и короткий меч. Отец хотел вырастить меня телохранителем князя.

Она с горькой насмешкой посмотрела на меня, уточняя, нужно ли объяснять, где и как она должна была его охранять.

Я, ничего не сказав, качнула головой. Сколько ни говори, что законы одного мира не приемлемы для другого, память выбирает то, что кажется правильным. Впрочем, если бы я не встретила на Земле в тот день моего будущего мужа, еще неизвестно, как бы я рассуждала сейчас.

– В город мы ворвались на рассвете, а к полудню его окружили воплощенные.

В этот раз тяжелого вздоха я не сдержала. История мертва, пока ты не встречаешься с тем, кто был свидетелем тех событий. И тогда она оживает и обрушивается на тебя красками, звуками, чужими судьбами, заставляя смотреть в глаза правде, которую ты не принимал.

Ахмель был достаточно большим по меркам Лерикана и стоял на пересечении торговых путей. Пустынные земли, вольница, кланы воплощенных и ансаиров… Ворота торжищ были открыты для всех, действовал закон гостеприимства в те дни, когда власть в городе отдавалась торговому люду.

Проклятые напали как раз в это время. Добычей становилось все, наиболее ценным призом были дети и юные девушки – ходовой товар на невольничьем рынке.

Кровь, огонь, крики, безжизненные тела тех, кто пытался защитить своих близких… Ансаиры не щадили никого.

А потом подоспели воплощенные, которых вел палач Круга, князь Эриар, мой муж и глава клана Арлаков.

– Отец приказал дюжине воинов сопровождать меня. Пока кольцо не замкнулось, у нас был шанс спастись. Но я отказалась покинуть его, о чем жалею до сих пор. – И опять улыбка. И не поймешь, чего в ней больше: насмешки над собой или принятия того, что прошлое не изменить.

– Мы вылетели прямо навстречу отряду Эриара. Сражались, не спешиваясь, раненые падали под копыта лошадей. Отец крикнул, чтобы я уходила, но было уже поздно. Из седла меня выкинули за шкирку. Сам палач. Я упала на камни мостовой, чудом успела отползти к стене дома. Спустя несколько мгновений все было закончено, в живых осталась только я. Я не обманывала саму себя, знала, что это ненадолго.

– Локар не дал тебя убить?

– Не только, – подтвердила она то, что было ясно и без слов. Быстрая смерть для нее должна была стать милосердием. – Эриар распорядился отдать меня воинам, но Локар сказал, что заберет меня себе.

– И тот отдал?

– Не сразу. – Я вздрогнула от тона, которым это было сказано, но Кимела меня успокоила, насколько это было возможно. – Локар долго что-то доказывал князю, отведя в сторону. Эриар отказывался, оглядываясь, злобно смотрел на меня, но все-таки согласился. Так я попала к воздушным.

– А потом он тебя приручал, – с невольно вырвавшейся злостью прорычала я, представляя себе методы, которыми Локар делал из нее шепчущую. Если смотрящие просто добывали информацию, то эти действовали иными методами. Сколько ложных сведений передавалось через них, знали немногие. Потому первых в случае разоблачения просто казнили, для вторых же смерть растягивалась надолго.

– Все было не столь страшно, – попыталась убедить меня Кимела, но я жестом остановила ее.

– Он не нуждается в твоей защите.

– Вы правы, лери, – теперь уже она не дала мне продолжить, – он не нуждается в моей защите. Он служит своему князю, но когда Сомей догадался, что я не просто так оказалась в его постели, Локар нарушил приказ и в одиночку отправился вызволять меня. Эриар подоспел, когда мы уже выбрались из крепости.

– Не оставил соратника, – съязвила я. На душе было гадко.

Изумление во взгляде Кимелы я проигнорировала. Ей было трудно понять то, что чувствовала я. Это я прожила на Земле двадцать лет, не она.

И вновь мне пришлось возразить самой себе. Если начать сравнивать два мира, еще неизвестно, в чью пользу окажется это сравнение.

– Он не оставил друга, – произнесла она спустя мгновение и… внезапно улыбнулась. Весьма многозначительно. Спрашивать, что именно из тех событий вызвало такие эмоции, не пришлось, ответила она сама: – Самое интересное началось, когда мы на выходе из подземелья натолкнулись на Маркирера. Он вроде как тоже пришел за мной.

Ее настроение передалось и мне. Или это была женская солидарность?!

– Князь огненных ансаиров? – изумленно переспросила я.

– Вы бы видели его. – Ее глаза потемнели, став похожими на морскую синь. – Князь Эриар хорош собой, но его красота более спокойная, приглушенная. В него нужно вглядеться, чтобы увидеть ее. Маркирер же ярок, безудержен, безумен. От него невозможно отвести глаз, он покоряет с первого мгновения.

– И ты отказалась?

Желала я того или нет, но протянувшаяся между нами ниточка крепла с каждым словом. Рожденные врагами, мы были похожи друг на друга. Наверное, в этом таился какой-то глубокий смысл, но… сейчас мне было не до того, чтобы его искать.