Девственное тело юной невесты напоминало Макдональду белоснежную розу, а внутренняя поверхность бедер своей изумительной бархатистостью походила на только что раскрывшиеся лепестки.

Спустя час дрожь, вызванная страхом, перешла в содрогание иного рода. Поцелуи жениха разожгли Сару, теперь она с удовольствием подстраивалась под его ласки, будто старательная и прилежная ученица. Не проявляя инициативы, она без стеснения касалась тела мужа, когда он об этом просил, а страх уступил место пробудившемуся желанию.

Хью начал раздеваться, проявляя большее нетерпение, чем следовало бы, если учесть неискушенность невесты. Однако Сара и тут приятно его удивила.

— Какой ты сильный, — прошептала она ему на ухо, когда он вытянулся рядом с ней, и ласково провела рукой по его широкой груди.

Хью почувствовал, как от ее наивного исследования распаляется еще сильнее. О такой ученице мечтает каждый учитель.

Макдональд притянул невесту к себе, прикоснулся губами ко рту, и губы Сары раскрылись ему навстречу.

Да, подумал Хью, странное брачное ложе. Он был готов к тому, что придется потратить несколько месяцев, пока его жена превратится в настоящую женщину. Он и представить не мог, чтобы невинная девица выделывала такие штуки. Словно искусная восточная танцовщица, она извивалась под ним, предлагая свою грудь, как уличная разносчица предложила бы яблоки, почти заставляя взять в рот соски. При этом ее язык порхал, касаясь то губ, то щеки, то уха Хью.

Возникшие у него подозрения рассеялись в тот момент, когда он попытался проникнуть в ее лоно. Сара оказалась девственницей, причем неподатливой, будто новая кожаная перчатка.

Осторожно, чтобы не сделать ей больно, Хью начал двигаться, чувствуя, как с каждым толчком жена освобождается от неприятных ощущений, приспосабливается к его ритму, все крепче прижимается к нему, и излил в нее свое семя.

Хью навалился на жену всей тяжестью, его лоб касался подушки рядом с ее щекой, в ушах гулко отдавалось биение сердца, постепенно возвращавшегося к нормальному ритму.

Макдональд понимал, что в отличие от него Сара не испытала наслаждения, хотя вряд ли это возможно в первый раз. Физическое неудобство явно мешало ей полностью отдаться любви, и Хью от души пожалел жену.

Приподнявшись на локте, он легонько убрал с ее лба белокурую прядь. Сара обернулась и, вытянув руку, коснулась щеки мужа. На губах появилась робкая улыбка, будто она смущена тем, что произошло между ними.

Тело еще помнило близость жены, а мысли уже были далеко.

Хью перекатился на край постели. Да, он получил удовольствие, но это ничего не значило, он сделал все не ради себя, а ради своего Ненвернесса. Никогда еще Макдональд так остро не ощущал тоску по дому. Он с ненавистью уставился на пышный балдахин, нависавший над кроватью, тяжелая ткань, казалось, вот-вот его задушит. Ему вдруг захотелось набрать в легкие побольше свежего ночного воздуха, почувствовать нежный запах вереска.

Незнакомка не пришла на свадебную церемонию.

Какой мужчина, лежа рядом с невестой, будет тосковать по другой женщине? Лишь тот, кто, выполняя супружеский долг, мечтает о большем.

Да, она прекрасна, его юная невеста. Развевающиеся белокурые волосы, ослепительная улыбка, ясные голубые глаза безупречны. Его ладони еще хранят воспоминание о ее упругой полной груди и соблазнительных розовых сосках, обещающих наслаждение. Ее пыл, нежность, стоны — разве не это каждый мужчина желает найти в своей жене? Да, он счастливчик. О такой брачной ночи, которая выпала ему на долю, можно только мечтать.

Так чего же ему не хватает?

Макдональд не чувствовал желания возобновить па-пытки. На брачное ложе он взошел, представляя себе будущих наследников, а не для того, чтобы утолить естественную потребность сильного мужского тела. И если бы он действительно был счастлив, то не отвернулся бы сейчас от жены со странным ощущением физического удовлетворения и душевной пустоты.