Рейчел кивнула.

– Ну вот и хорошо. Мы вылезаем из машины с моей стороны. Я буду держать тебя за руку вот так, словно твой возлюбленный. Пройдем немного по Ист-Хит-роуд к машине и сядем в нее. Для надежности я прикреплю наручники к сиденью, и мы немного прокатимся. Я рассказываю тебе это для того, чтобы ты ничему не удивлялась и не делала глупостей. Понятно?

Она едва слышно произнесла:

– Да.

– Отлично, – успокаивающе сказал он. – Тогда пошли.

Рейчел казалось, что ветер усиливался и становился все более холодным. Река вздулась. Они ехали не более двадцати минут, но за это короткое время зима как будто вновь вступила в свои права. Вылезая из машины, она отметила, что такой сильный ветер редко бывает в городе. Начался небольшой холодный дождь.

Рейчел давала этот адрес Герни и помнила, как Эд Джеффриз инструктировал ее.

– Сообщишь ему вот этот адрес, – и он дал ей номер дома на Чейни-Уок, – скажешь, что это первосортный бордель. Так оно и есть. Можешь поведать ему о наркотиках и о том, что Паскини – это не господин Добродетельный. Поняла?

– Зачем, Эд? – спросила Рейчел раздраженно. Она начала с того, что согласилась копнуть под друга, а кончила тем, что разворошила осиное гнездо, в которое вот-вот угодит сама. – Это ловушка?

– Нет, это собьет его с толку – только и всего.

Она не поверила ему.

– Хорошо. Что потом?

– Потом через несколько дней ты вернешься в Вашингтон. Как видишь, ничего серьезного. Кое-что мы еще обговорим.

Двое мужчин, взявших Герни, приехали первыми. Человек, доставивший Рейчел, остановился рядом с домом, но из машины не вышел. Он показал на темный «ситроен», припаркованный прямо перед ними.

– Твой приятель уже здесь. Чудненько.

Он говорил с акцентом, который Рейчел узнала без труда: мягкая мелодичность и плавающие звуки выдавали в нем уроженца Южной Ирландии.

– Подождем немного, не возражаешь? – Он наклонился, отстегнул от сиденья наручники и надел браслет себе на руку, после чего переплел ее и свои пальцы – со стороны их можно было принять за влюбленную парочку.

Минут пять они сидели в остывающей машине, как любовники, не желающие расставаться. Из дома кто-то вышел, направляясь к ним. Это была высокая стройная женщина в широкой юбке, ботинках и очень дорогом свитере. Когда она наклонилась к окну, вперед хлынул Целый водопад белокурых волос. Она кивнула водителю, повернулась на каблуках и поспешила обратно в прямоугольник света, падавший из приоткрытой двери. Обхватив себя руками, она энергично растирала плечи, чтобы согреться.

– Теперь можем идти.

Они направились к дому, по-прежнему держась за руки. Женщина стояла в дверях и улыбалась, как гостеприимная хозяйка, которая встречает приглашенных на ужин гостей. Она откровенно, но без любопытства, разглядывала Рейчел.

– Привет. Меня зовут Стелла.

Не дождавшись от Рейчел ответа, она ускорила шаг, показывая, куда идти. Поднявшись наверх, они миновали галерею, один коридор и свернули в другой, кончавшийся глухой стеной. С левой стороны было три двери. Стелла открыла среднюю. В комнате стояла длинная софа, на одном конце которой сидел Герни.

Ирландец снял наручники, ввел Рейчел в комнату и ушел. Стелла задержалась в дверях, ослепительно улыбаясь.

– Я принесу поесть, – сказала она и, показав на Герни, добавила: – Он расскажет вам, что делать.

Стелла закрыла дверь, но Рейчел не услышала звука поворачивающегося в замке ключа.

Герни посмотрел на нее, но не поднялся с дивана. Наконец он произнес:

– Прости.

– Что произошло? – спросила она.

– Нас ждали, – ответил он просто.

– То есть как?

Герни покачал головой. Он догадывался, что тут не обошлось без Полы, но умолчал об этом. Рейчел села на другом конце софы.

– Что будет дальше?

Герни самому хотелось бы это знать.

– От нас им нужна информация. Все это время я был у них как бельмо на глазу. Они подозревают меня в убийстве двух своих людей. Я узнал то, что мне не положено было знать. Их будет интересовать Джордж, и почему ты погорела в «Друидс-Кум». Чтобы прояснить все факты, нам устроят допрос.

По его тону Рейчел поняла, что он имел в виду.

– Ты хочешь сказать, что нам не приходится рассчитывать на вежливое обращение?

– Не приходится.

– Тогда мы все расскажем им, во всяком случае, я. Какое теперь это имеет значение?

Герни видел страх в ее глазах.

– Никакого, конечно.

Она расскажет им все, все, что знает, до последней детали, но это не спасет ее. Не важно, насколько они поверят ей, но поскольку им нужна стопроцентная гарантия, они терпеливо выслушают ее и начнут пытать, перепроверяя правдивость слов. Ее стремление угодить, каждый порыв оказать им содействие – одним словом, любое ее действие они будут проверять. Они умеют это делать: слегка переусердствуют, и она с готовностью изменит свои показания, только чтобы положить конец мучениям, и сознается в любой лжи, хотя изначально говорила им правду. Они сделают вид, что готовы пощадить ее, и ей покажется, что они хотят избавить ее от ужасных физических страданий. Играя подобным образом, они будут наблюдать за ее реакцией и, истязая, выбьют из нее то, что им надо.

Рейчел словно читала его мысли.

– Есть вещи, которых я не знаю, – произнесла она дрожащим голосом. – Например, как ты догадался про ловушку в «Друидс-Кум».

– Интуиция, – сказал Герни.

– Звучит очень туманно. – Она выдавила улыбку, которая тут же исчезла с ее лица.

Не глядя в ее сторону, он ответил:

– Больше ничем не могу помочь.

Рейчел встала и подошла к окну. На противоположной стене висело зеркало, в которое она избегала смотреть. Окно было закрыто решеткой из толстых прутьев.

– А что будет после допросов, если они вообще станут тратить на них время?

После долгого молчания Герни ответил:

– Нас убьют здесь или куда-нибудь отвезут и прикончат там – что будет проще по обстоятельствам.

Рейчел посмотрела сквозь прутья на разбитый внизу сад. Ветер безжалостно терзал платановое дерево.

– Может быть, ты ошибаешься?

– Конечно, ошибаюсь. Скорее всего, тебя понизят в должности и урежут зарплату.

– Понятно. Но что нам делать дальше? Вдруг, словно вспомнив что-то, она выпалила:

– Почему они не... – она лихорадочно искала подходящее слово, – начинают? – Не знаю.

Помедлив, он стал отвечать на ее первый вопрос:

– В доме по крайней мере трое мужчин: двое – что взяли меня, и тот – что привез тебя. Есть еще эта девушка, Стелла. Ты видишь, решетка на окне не оставляет нам никаких надежд. Единственный способ выйти отсюда – через дверь и повернуть направо, но они знают это не хуже нас. Вероятно, они вооружены. Так что сделать мы ничего не можем. Пока.

Рейчел охватила паника. Ее измученное лицо заострилось. Она не знала, куда деть руки. Страх полностью овладел ею. Она обвела взглядом комнату, словно оценивая ее габариты, и Герни понял, чего она боялась, – это произойдет не где-нибудь, а именно здесь. В этом доме, в этой комнате. В другом помещении она не умерла бы. Ее глаза блуждали по стенам, потолку, как будто под взглядом Рейчел комната могла приобрести облик того, другого, помещения. Она не могла найти себе места.

Герни наблюдал, как она металась по комнате, потом положил ноги на софу и заснул.

Он услышал звук открывающейся двери и тотчас проснулся. Рейчел обернулась на шум.

В комнату вошел мужчина и остановился, посмотрев сначала на Герни, потом на Рейчел. На его лице была горестная, почти извиняющаяся улыбка.

Поскольку Герни сразу узнал его, он перевел взгляд на дверь, ожидая увидеть того, кто привел этого человека. Но туг же понял, что означала эта улыбка и то, что он пришел один.

– Мистер Герни, – склонив голову, он шагнул вперед и протянул руку Рейчел, – и мисс Ирвинг.