— Ты не дослушал. Наложить — это значит наложить чары, сказать несколько особых слов, понимаешь?

— Слов? — Брагомир натянул штаны. — Тоже мне новость! Да знаю я эти особые слова! С какого начать?

— Ты мыслишь категориями кроманьонца, — вздохнул маг. — Отойди, не мешай думать... Ладно, — он шмыгнул носом. — Отойдите все. Я буду колдовать.

Когда все отошли, Гнусдальф приблизился к двери, коснулся ее ширпотребной палочкой и с апломбом сказал:

— Фокус-покус!

Удивительно, но ничего не произошло!

Крайне озадаченный, Гнусдальф осмотрел свой реквизит, потеребил бороду, затем ткнул палочкой в дверь и прочел заклятие повышенной мощности:

Дверь, и до заклятия казавшаяся довольно крепкой, стала тверже алмаза.

— Не выходит, гадина! — злобно вскричал чародей, яростно шморгая носом.

— На дверь наложены крутейшие заклятья? — благоговейно прошептал Марси.

— Какие там заклятья! — отмахнулся Гнусдальф. — Сопля в носу застряла! Я подозреваю у себя гайморит!

Он принял задумчивый вид, что-то пробормотал, потом наклонился, прижал одну ноздрю пальцем и по-спартански высморкался под дверь.

Свинолаки были уже недалеко. Хрюканье этих тварей напоминало тарахтение сотен мопедов. Ослы и их хозяева сбились в дрожащую блеющую кучу. Это был конец...

В этот миг Гнусдальф запрокинул голову и облегченно расхохотался.

— Постойте! — воскликнул он. — А отмычки?

— Отмычки? — оживился Элерон. — А у кого есть отмычки?

— У меня есть! — отрезал маг и полез в саквояж. — Алей гоп! — Он вытащил большое кольцо, на котором болталась, по меньшей мере, сотня отмычек. — Ну-с, приступим... Это не займет много времени. При моем-то опыте...

И он взялся за дело. Его сухие длинные пальцы управлялись с отмычками на удивление ловко. Наконец замок щелкнул. Маг повернулся к спутникам — точь-в-точь Моисей, только что высекший воду из скалы:

— Да, талант не пропьешь! Взбодритесь, сейчас мы войдем... Не распускай нюни, Элерон! Брагомир, ровней спину! Фордо, у тебя такой вид, словно ты только что выбрался из помойной ямы! А ты, Гнивли... ОЙ, МАМА! ОЙ! ОЙ-ОЙ-ОЙ, ЧТО ЭТО???

В середине обросшего камышом озера вспух чудовищных размеров пузырь. За его стенкой виднелись размытые очертания чего-то громадного, зловещего, белого...

— БУ-У! — донеслось из пузыря. — БУ-У-У!..

— Спасаемся! — заревел Гнусдальф, хватаясь за вентиль. — Это же Дан...

И тут пузырь лопнул.

«ХЛОБЫСТЬ!» — с таким звуком ветер, воняющий йодом и пенициллином, ударил в лица героев. На миг они зажмурились, а когда открыли глаза... О, посреди озера возвышалось невиданное чудище размером с трехэтажный коттедж и в белом, опутанном водорослями халате! Пряди серо-зеленой тины свисали с головы до самых плеч. Пасть чудища скрывала марлевая повязка, а глаза, прямо сквозь квадратные, помутневшие стекла очков метали молнии, которые выжигали в скале над головами охранителей начальные строки клятвы Гиппократа.

— Кариес! — взревел Дантист, поднимая правую руку. Верней, чудовищный обрубок: из предплечья торчало длинное мельхиоровое сверло. Оно заработало с отвратительным визгом; вода позади Дантиста забурлила от выхлопов, над озером поплыл удушливый дым.

— О, горе нам, развратным интуристам! — трагически вскричал Лепоглаз. — Он взял с собой премерзкого соратника, Бормашину!

— Ужасен зрак Дантиста! — крепко зажмурясь, простонал Гнусдальф.

— Какая зрака, какая зрака? — заверещал Марси. — Сам ты зрака! Отпирай, лысый черт, я слишком молод, чтобы умирать, а он тут со своей зракой лезет!

Дантист взревел и двинулся к отряду. Шаг, второй — и вот он уже рядом. Рука с Бормашиной протянулась вперед, сверло отвратительно жужжало. Дантист помедлил, выбирая жертву... Поток воздуха от сверла всколыхнул волосы Фордо. Но Дантист выбрал чародея. Бормашина скользнула к серой фигурке, однако тут Гнусдальф, кряхтя, потянул дверь на себя. Заскрежетали петли, тяжелая на вид дверь удивительно легко распахнулась; маг отскочил, а вот Дантисту не повезло: створка прижала его руку с Бормашиной к скале.

В проеме колыхалась непроницаемая, пахнущая сыростью тьма.

— Вперед! — скомандовал маг, и первым сиганул через порог.

— Пасть порву! — бесновался Дантист, пытаясь освободить руку. — Хреновый кусок подложили, гниды! Залечу!

Но он не успел. Все охранители благополучно миновали проем, а Гнусдальф ловко захлопнул дверь перед самым носом Дантиста. Щелкнул замок, и наступила тишина. Очень темная тишина. Очень темная, зловещая, будоражащая тишина. Чмокнула пробка, остро запахло лекарством: это Гнусдальф в потемках капал на сахар корвалол.

— По крайне мере, здесь тепло, — рискнул заговорить Элерон.

В стенах пещеры его слова превратились в сиплое карканье.

— Наши ослики остались за дверью! — захныкал Марси.

— А с ними и все наши запасы! — подхватил Опупин.

— Нам крышка! — прорвало Брагомира. — Мы пропадем здесь без еды и воды, без женщин, без одеял и подушек!

Охранители заголосили на разные лады. Громче всех орал Брагомир — самый сильный и голосистый в отряде. Он вопил, рыдал, подпрыгивал и рвал на себе одежду.

— Спокойно, презренные! — раздался дребезжащий голос мага. — Сейчас, минуточку, я все приведу в порядок! — И он чихнул, потом еще раз чихнул и еще. — Ну вот, порядок, а теперь спокойно.

— Тьфу! Это несмешной каламбур! — прошипел Элерон.

— Не умничай! — огрызнулся Гнусдальф. — И вообще — хватит нервничать. Сейчас я включу свет.

— Ой, — обрадовался Свэм. — Значит, тут есть мегафазовый реактивный турбогенератор постоянного тока?

— Чего? — поперхнулся маг. — Какой генератор? В Умории нет даже сливных бачков, а ты мне про генератор!

— Ну да! — вступился за поруганную честь родины гном. — Можно подумать, что в Среднем Хреноземье много сливных бачков! Нашими предками завещано не пользоваться в Умории сливными бачками, а мы свято чтим их заветы. Сливные бачки в Умории — табу!

— Правильно! — кивнул Лепоглаз. — Но ты сливным бачком и на поверхности-то никогда не пользовался! Недаром тебя прозвали Засраный Гнивли!

— Ах ты гад! — вскипел гном. — Эльфийское хамло! Блондинчик из рекламы слабительных таблеток!

— Эй, полегче, — вмешался Элерон. — Нам не нужны конфликты!

— Ну да! — хмыкнул эльф. — После этого гнома номер в отеле драили пять человек, и все равно никто не соглашался там спать без противогаза!

— Да ты... пожиратель лесных червячков!

— Я рискнул посетить этот отель; нынче он обезлюдел. Местные называют его Домом Проклятых, Адской Ямой и Обителью Скорби...

— А у тебя морда в конопушках!

— Воистину, это скорбное место... Хозяин перед отъездом написал на дверях: «Бойтесь гномов пуще холеры!» Говорят, он сошел с ума и неприкаянным призраком бродит по окрестностям.

— А у эльфов... у эльфов...

— Дети мои, замните ссору! — посоветовал маг. — Ваш треп мешает мне сосредоточиться... Где же этот чертов выключатель... — пробормотал он, ощупывая ширпотребную палочку.

— Да уж, свет не помешает, — пробрюзжал Гнивли. — Я вот кошелек на пол уронил, никак не нащупаю...

— Мой-то карман здесь при чем? — вскричал Лепоглаз, пинком отшвырнув Гнивли к стене.

— Я т-тебе еще покажу! — пожаловался гном. — Я т-тебе еще отомщу! Я — Неуловимый Мститель!

— Вы быстро дичаете в темноте, дети мои, — сделал неутешительный вывод Гнусдальф. — Держу пари, если вы пробудете в таком положении еще час, то позабудете все языки и станете общаться коровьим мычанием... Бинго! — Из его клюки в потолок ударил прекрасный, янтарно-желтый, довольно чахлый лучик света, — словно светлячок решил помочиться.