— Давай-давай! — ощерился Элерон, выхватывая Дрын. — А ты у меня, серый сморчок, прямо отсюда поедешь в Малинор на эльфийском корабле с народной музыкой!

Издав ужасный индейский клич, Элерон замахнулся мечом...

— На Берлин! — вскидывая булаву, заревел Гнусдальф.

— Ну все, мальчики, хватит! — за миг до схватки вмешалась Э-Витта. Она отвесила Элерону чувствительный подзатыльник и не терпящим возражений тоном приказала: — Ну-ка, быстро спрячь зубочистку и извинись перед дедушкой!

Элерон торопливо сунул клинок в ножны и, опустив глаза, выдавил:

— Извини...

Гнусдальф, взбешенный тем, что Э-Витта походя назвала его «дедушкой», устремил на нее тяжелый взгляд, но дочь Галогена спокойно выдержала его и даже — вот наглость! — показала магу язык.

«Крепкий орешек, — решил Гнусдальф. — Настоящая курва! В самый раз для нашего трусливого пентюха».

— С бородавочниками дела не имею! — сообщил он и уехал вперед.

Минуло еще немного времени, и вот впереди замаячили ворота — крепко запертые ворота невиданных размеров, которые закрывали проход в Покалеченных горах. Одной стали на их отливку ушло сто тысяч пудов, и это не считая тех пятидесяти тысяч, что украли подрядчики. Заклепки были величиной с баранью голову, и каждую венчала стальная пика. На некоторых заклепках до сих пор висели иссушенные головы тех самых подрядчиков.

— Вот он, вход в зловонное логовище дракона! — громко, с надрывом произнес Гнусдальф. — Там нас ожидают неисчислимые полчища кровожадных, безжалостных тварей!

За спиной мага раздалось тысячеголосое «Ох!», войско попятилось, чтобы упереться спинами в копья заградотряда.

Переборов нервную дрожь, Гнусдальф обернулся к воинству:

— Товарищи! Я, будучи истинным патриотом нашей великой отчизны, скажу прямо: нам нужно держаться до конца! Отступать некуда, за нами — все Хреноземье! И хотя бы одна сволочь из этого Хреноземья нам помогла... — Гнусдальф сплюнул. — Ладно, будем реалистами: сейчас мы подойдем к воротам и...

— Постучимся? — предположил Опупин.

— Вот именно, — кивнул чародей.

— Мы собираемся вызвать Цитрамона на бой?

Гнусдальф посмотрел на него как на идиота.

— Нет, мы собираемся обговорить условия сдачи!

— Но твое колдовство! — вскричал Опупин. — Могучее, как ураган! Чары...

— Послушай! — Маг схватил хрюкка за плечи и встряхнул. — Какое колдовство??? Ты что, так и не понял, кто я?

— Пришелец из космоса? — ужаснулся хрюкк.

Гнусдальф застонал...

Тут в воротах со скрипом приоткрылась дверка. Из нее вышел кривоногий, обросший шерстью коротышка, отдаленно напоминающий хрюкка. Ухмыляясь, он показал несчастным воителям нечто ультрамариновой расцветки с большой дырой посередине.

— Ох! — вскричал Марси. — Я узнал их, это же трусы Фордо! Это же его любимые парадные трусы! Но это значит...

— Что Фордо мертв! — простонал Опупин. — Он дал дуба, отбросил коньки, сыграл в ящик!

— Нам крышка! — верно оценил ситуацию Гнивли.

— Всему крышка! — поправил его Лепоглаз.

— Не будем драматизировать, друзья! — ухватился за соломинку маг. — Фордо мог просто... ну, э... ведь в Мордорване очень страшно, вы понимаете? И, конечно, он мог выкинуть после этого свои любимые трусы, а Цитрамоновы клевреты их нашли и подобрали!

— Но как они догадались, что это трусы именно нашего хрюкка? — спросил Лепоглаз.

Гнусдальф нахмурился:

— У меня сейчас нет версий. Но позже...

Но в этот миг посланник Цитрамона издевательски рассмеялся и показал героям эпопеи два кукиша. Затем он бросил трусы им под ноги и, гордо разведя плечи, удалился в Мордорван.

— Так... — проронил Лепоглаз.

— Я не совсем поняла, — обернулась к магу Э-Витта. — Последние действия этого кривоногого самца, что они означали?

— Да-да, — подхватил Элерон, выглядывая из подмышки Э-Витты. — Скажи, как их истолковать?

Гнусдальф бледнел на глазах.

— Все очень просто, — со странным спокойствием проговорил он. — Нам в вежливой форме было отказано в переговорах. А из этого следует, что нас сейчас будут... Нас сейчас будут...

Раздался скрежет, и ворота распахнулись, как пасть огромного монстра. На армию Гнусдальфа выплеснулось настоящее цунами из мордорванского войска. Зубастые тролли, волосатые карлики, сонмы обкурившихся чморков. Синие зомби, красные демоны, серые лешие. Ужасные вурдалаки, безумные свинолаки. Ручные таможенники на дрессированных элефантах, гаишники на ведьмовских метлах, безумные владельцы сахарных заводов верхом на акциях. Депутаты с мандатами, рэкетиры с утюгами, адвокаты с уголовными кодексами. А также: пираты, кастраты, акробаты, маньяки, задаваки, пироманы, наркоманы. Осквернители природы, полигамные уроды. Люди в черном, люди в белом, люди без одежды. Гады. Приверженцы орального секса и солдаты Артаксеркса. Самодвижущиеся сопли. Летающая задница президента Америки. Живой унитаз. Роботы, убийцы, ржавый керогаз.

А в довершение из ворот развернутым строем вышли восемь набздулов с винтовками М-16 в руках.

И ВСЕ ЭТО КИНУЛОСЬ НА НАШИХ ГЕРОЕВ!!!

— Товарищи, это же КОНЕЦ! — вскричал Гнусдальф и, как всегда, ошибся. До КОНЦА была еще целая глава.

— Глядите, папаша, сувенир что надо! — радостно воскликнул Свэм, протягивая Фордо окровавленный глаз Шолбы, который был размером с яблоко. — Хотите подержать?

Фордо передернуло. Он отвернулся, чтобы наткнуться взглядом на истекающие кровью останки Шолбы, разбросанные около входа в пещеру. Голова Шолбы, у которой была снесена верхушка черепа, вызвала у него приступ раскаяния.

«Да, погорячился», — подумал хрюкк, вытирая Жлупец носовым платком.

— Выброси это, Свэм, — посоветовал он, сунув меч в ножны.

— Еще чего! — воскликнул Свэм, убирая глазище в рюкзак. — Найду подходящую банку и заспиртую! А потом буду показывать за деньги! Эх, денатурат бы достать!

Фордо покосился на Жлупец. Может, рано он его спрятал? Как же этот Навозный Распорядитель успел надоесть!

Они миновали распадок, в который вывела пещера Шолбы, и выбрались на просторы Мордорвана. Это было скверное местечко, загаженное по самое не балуйся многочисленными военными заводами Цитрамона. Их трубы дымили не переставая, и тысячи этих дымов сливались над Мордорваном в серую, похожую на грязное ватное одеяло тучу.

— Фу, ну и смог! — сказал, потянув носом, Свэм.

— Да, такого смога и Смог бы не натворил! — кивнул Фордо, стряхнув хлопья пепла с рукава куртки.

В самом центре Страны Мрака сверкал хромом и никелем Парад-Дур — многоэтажная, многобашенная конструкция, построенная в стиле постмодерн, который Цитрамон особенно любил.

— Ладно, — вздохнул Фордо. — Пойдем. До Орального Друина еще пилить и пилить.

В этот миг хлынул ливень приятного малиново-черного цвета.

Хрюкки спаслись под деревом с искореженным стволом и листьями, похожими на кинжалы. Корни дерева недавно обильно удобрили чьей-то головой, а также руками и ногами, нашинкованными крупными малоаппетитными кусками.

— Похоже на винегрет, — оценил Свэм, прислоняясь к стволу. — Папаша! А давайте поедим! У вас, я знаю, еще шкрябы остались!

В этот миг к малиново-черному дождю добавился оранжевый град размером с теннисный мяч. Изредка посверкивали синие молнии. Гром эхом отдавался в горах.

К тому времени, как хрюкки сгрызли по шкрябу, слегка распогодилось. В мрачной туче образовалась дыра, сквозь которую проглянуло голубовато-крапчатое солнце. Неведомый птах, угнездившийся в ветвях кинжального дерева, приветствовал его матерной песней и кашлем курильщика. Затем на хрюкков обрушился дождь из птичьего дерьма, окурков и пустых пивных банок.

— Нам здесь не рады, — задумчиво произнес Фордо. — Нужно уходить...

И он медленно побрел в сторону логова Шолбы.

— Эй! — крикнул Свэм. — Вы... вы не в ту сторону идете, папаша!