Ты эдак пошевелишь пальчиками, как бы в предвкушении, да и возьмёшь кусочек хлебца. Прицелишься и вдруг вонзишь ломтик в яичко. Твёрдая корочка рассечёт нежный белочек, а желточек так ласково, нежненько пропитает мякиш. А ты не зеваешь! В рот отправляешь тёпленькое, трепещущее. Иные, особенно дамы, даже глазки прикрывают для понимания всей прелести вкуса. Пока жуёшь, в открытое яичко опускаешь хлебушек и чуть его теребишь. Для лучшей пропитки. Никто тебе не запретит и кусочек молодой нежной рассольной брынзы, заляпанной оранжевыми кляксами желтка, направить в ротик. А потом… Э… Извините, увлёкся. Единственно чего не понимаю, причём здесь великаны? Хотя… Местные обычаи… Фольклор, понимаешь!

К пулярке хорошо подходит лёгкое молодое розовое вино. Никаких деликатных привозных! Самое простое, местное, прошлого урожая. Но обязательно прохладное! Пусть в жаркий летний день принесут кувшинчик из бочки в дальнем углу подвала.

После еды сидишь ты такой сытый и лицезреешь окружающие виды природы. А в голове зреет одна мыслЯ – может в постельку, на бочок? Задать храповицкого минуточек триста на каждый глазок? Но нельзя – дела, заботы, хлопоты. Могут люди подъехать, чтобы поговорить про специи.

И точно приехали. Трое. Лошади прокатные. Судовой волшебник и два матроса дурно выглядят даже на мой неискушённый взгляд. Слезли и стоят раскорякой. Моряки не сказать, что хорошие всадники.

Меня увидели, один тут же ругаться стал, загиб моряцкий начал заводить. Я ткнул в его сторону пальцем и говорю:

– Сиди и не квакай!

Не просто так ткнул, конечно, с заклинанием. Зловещий Полиморф называется. Ругатель в крупную лягушку превратился. Волшебник побледнел, лягух выдал громкое "Ква!", а второй матрос попятился.

– Ба! Всё знакомые лица! Гонт, дружище! Ты откуда такого грубияна взял? Чего вы встали? Садитесь за стол, вина выпейте. Закусите. Проголодались, небось, в дороге. Куда бежим? Зачем кричим? Давайте, рассказывайте.

– Ваше магичество! – матросик пересилил страх и, не приближаясь, попросил. – Вы бы жабочку того… обратно в Крамбола. Он уже сразу извиняется. Прощеница просит.

Лягух вновь повторил своё "Ква!" и слегка подпрыгнул на месте.

– Вы думаете стоит?

– Стоит, ваше магичество! Стоит! Пока вы с Гонтом разговариваете, мы в сторонке, в тенёчке постоим.

– Как хотите. А то только попросите, можно и в крыску обернуться. Главным крысюком на корабле стать… или у вас судно?

Блефую, конечно. Зловещий Полиморф у меня всего один запомнен, 5-ый Круг всё-таки. Дальше просто убивать придётся. Но кому нужны лишние покойники? Переговоры после такой демонстрации должны пойти значительно легче.

Снял заклинание. Матрос вновь человеком стал. Приятель его подхватил и тихонечко отвёл подальше.

– Гонт, присаживайся! И всё же скажи, какими судьбами?

Волшебник садиться не стал, а зло спросил:

– Как понимаю, товар не вернёшь?

– Тебе он нужен? Могу продать, но по цене, как на берегу. Ты лично обещал прибыль сам-десят.

– В порту лучше не показывайся!

Гонт плюнул на землю, повернулся и пошёл к лошадям. Моряки за ним. Уехали они быстро, но матросы долго оглядывались на меня.

Хозяин, вежливо обмахнув стол салфеткой, спросил:

– Это кто был?

– Недовольный деловой партнёр. Хотел пересмотреть условия сделки. Я ему намекнул, что против изменения условий договора. Не убивать же за наивность?

– Да, ваше магичество, намёк был очень убедителен. Даже меня проняло. Не желаете ли ещё чего заказать?

Крюк через графство Вальдхогер удлиняет путь до Вуперфельда на полторы недели. Но заехать хочется, отчасти поблагодарить за науку, отчасти похвастаться, отчасти спросить совет про дальнейшие действия. Заглянуть с подарком не стыдно, но при зрелом размышлении решил отложить визит. Получу информацию о семье, тогда и спрошу совета.

Еду я еду, вдруг крутой поворот, а чуть дальше дорога перегорожена упавшим деревом, перед ним карета с двумя валяющимися лошадьми, которую атакуют разбойники. Обычно я в чужие дела не лезу, но дорожных лиходеев сильно ненавижу. Дворянин, если судить по доспехам, обороняется от троих ратников под предводительством латника. Приблизительно так и моих родителей убили.

Пока выхватывал посох, обороняющегося сильно подранили. Цепная Молния не разбирает, кого надо бить, кого не стоит, обхожусь обычной Молнией. Она дорожкой проходится по нападающим. Главный сильно подранен, он в железном доспехе, электрический разряд его хорошенько глушит. Двое рядовых упали, третьего не задело, и он стремительно бежит ко мне, размахивая недурным тесаком. Какое у разбойников хорошее снаряжение! Впрочем, пускаю Кислотную Стрелу, и никто никуда больше не бежит, а катается по земле и воет от боли. Недолго, кислота хорошо разъедает не только кольчугу, но и плоть. Заклинание 2-ого Круга, и на моём уровне висит на жертве с половину минуты. Бой окончен.

Подхожу к карете, подраненный электричеством главарь мне нагло заявляет:

– Я, Люциан фон Майнхардт, признаю себя побеждённым и сдаюсь вам в плен.

– Я, Ашер ле Гур, разбойников и грабителей в плен не беру и считаю, что их надо вешать на месте преступления. Но я не палач, потому просто вас убью.

– Мой отец заплатит за меня хороший выкуп!

– К вашему несчастью, я вырос в графстве, в котором нельзя золотом откупиться от наказания…

– Благородный господин! – вдруг донеслось из кареты. – Я прошу вас не убивать Люци. Пусть мой отец, барон Отто фон Баумхауэр, сам разберёт это дело.

Из кареты сноровисто выбралась очень симпатичная барышня. В самом рассвете девичьей красы, лет около шестнадцати, но с вполне оформившейся фигуркой. Очень славненькой при том.

– Если это баронская дорога, то без сомнения право суда принадлежит владельцу этих земель.

– Спасибо, благородный господин! – девушка сразу склонилась над защитником кареты. – Братик! Ты как?

Раненый попытался подняться, но застонал и вновь откинулся на землю.

– Не слишком здорово. Надеюсь, отец Марсель меня подлечит.

Другая девушка, явно служанка тоже выбралась из кареты и тряпицей стала перевязывать рану. С той стороны дерева послышался цокот множества копыт. Кричу:

– В карету! Быстро! Сейчас здесь будет жарко!

– Нет! Не надо! – в два голоса закричали девушки. – Это наши скачут!

Действительно прискакал серьёзный отряд баронских стражников, а за ним и лично сам барон. Пленника усадили на его же коня, вместе с лошадьми его отряда тот был привязан чуть в стороне от засады. Раненого решили не трогать до прибытия замкового священника. Баронские дружинники собирали покойников, выпрягали убитых лошадей, в общем, делали то, чем положено заниматься после битвы.

Девушка рассказала отцу о ходе схватки, о моём участии в ней. Барон поблагодарил, представил свою дочь Виолу и в крайне лестных выражениях пригласил в замок. Оснований отказываться не было, да и под крышей комфортней ночевать, так что меня посадили в карету к девушкам.

По дороге Виола меня просветила:

– С Люци мы знакомы с детства. Он вечно задирался ко всем и обзывался. А когда мне исполнилось шестнадцать лет, и папа объявил, что даёт за мной замок Лихтберг с окрестностями и пристанью, Люци решил жениться на мне.

– А вы отказали?

– Ему папа отказал. А он тогда заявил, что… ну… грубо пригрозил, что сделает со мной, а потом ещё хорошенько подумает брать замуж или нет. Сегодня мы поехали в гости к дяде, и Люци напал. Я так испугалась! И тут вы! Спасибо! Я никогда вас не забуду. Вы меня и брата спасли. Жалко слуг не успели.

В баронском замке заселился в покои. Туда кувшинами нанесли полную ванну горячей воды. Искупался, к ужину надел парадную одежду, оставшуюся от отца. Выпустил наружу золотую цепь, которую подарили на корабле купцы. Добавил кое-какие отцовские цацки. Принарядился, словом. Хочется выглядеть прилично.