— Спасите! Удав хочет меня проглотить.

Мать услышала вопли своей дочери, рассвирепела и принялась кричать:

— Ты, как я вижу, совсем лишилась последнего рассудка. Жених ласкает тебя, а ты орешь во все горло.

Отец же несчастной невесты тоже не вступился за дочь, потому что после ухода гостей спал беспробудным сном. Тем временем удав уже добрался до пояса, и девица не вытерпела и опять стала молить о помощи:

— Мама, помоги своей несчастной дочери, этот ужасный удав заглотал меня до самого пояса.

И опять жадная и завистливая женщина не поверила словам дочери. Принялась она браниться:

— Ах ты, вредная девчонка, совсем потеряла всякий стыд, подумала бы, что скажут о нас соседи. Не успела еще положить голову на брачное ложе, а уж молишь о помощи.

А дочь все плакала и кричала:

— Помогите, удав добрался до самой груди.

Потом снова взмолилась:

— Спасите меня, он заглотал меня по шею.

А потом несчастная девица замолчала, и мать решила, что она наконец заснула. Но тут удав добрался до головы несчастной девицы, и она крикнула в последний раз:

— Прощайте, жестокие родители мои. Вы не захотели спасти свою несчастную дочь, и вот теперь я умираю!

Услыхала жадная мать хриплый стон своей дочери. Потом все стихло, но сомнения уже закрались в душу женщины, и она зажгла свечи и тихонько вошла в комнату дочери. Невозможно передать горе матери, когда, войдя в комнату, она нашла только огромного, раздувшегося от только что пожранной жертвы удава. Ее единственное дитя погибло.

Мать зарыдала и стала звать на помощь соседей. От крика и рыданий проснулся муж, побежал по домам, и скоро люди столпились в комнате несчастной девицы. Соседи схватили и связали удава, а потом достали длинный резак и распороли брюхо убийцы. Мать вынула дочь свою, она уже не дышала, но была теплой. Невеста вид являла собой печальный: ноги, руки, голова — все было испачкано змеиными нечистотами и издавало зловоние.

Соседи принесли холодной воды и вылили на девицу, но грязь не отмылась. Тогда принесли теплой воды, но результат был прежний. Наконец соседи нагрели чан воды и вылили его на несчастную. И чудо! Девушка пришла в себя. Она поднялась и увидела вокруг себя толпу родственников и соседей. А потом заметила она, что все тело ее испачкано зловонными удавьими нечистотами. От нестерпимого стыда схватила она кувшин для воды и, ни слова не говоря, бросилась бежать к берегу моря. И она сразу бросилась в воду и стала отмываться от грязи, но грязь все не смывалась и продолжала источать невыносимое зловоние. И тогда девица подумала: «Что же мне теперь, несчастной, делать, куда деваться от стыда? » И она поплыла от берега в открытое море и там решила: «Нет, не перенесу я этого позора, остается мне только одно — смерть!» И несчастная девица надела себе на голову кувшин для воды, захлебнулась и пошла ко дну. В ту же секунду возродилась она дельфином, тем самым дельфином, что резвится и играет в волнах и питается рыбешкой.

Обеспокоенные долгим отсутствием дочери, родители побежали вслед за ней на берег моря. Долго искали девицу родители, но, конечно, не нашли. И стали тогда они оплакивать свое погибшее единственное дитя. Но потом они вспомнили об убийце-удаве и повернули к дому. Там связали они страшного змея и потащили обратно в далекий лес. И они решили было, что удав уже издох, и хотели уже бросить его и уйти, но тут заметили, что ветер смерти еще не коснулся его могучего тела. И тогда в ярости принялись они резать и рвать удава на куски, пока тот наконец не издох.

Но после смерти удав снова возродился в своем облике. Только с той поры удав решил, что не будет поедать людей и животных, на которых нет волос или шерсти. Именно с тех пор и пошла эта привычка в роду удавов.

А род дельфинов пошел от несчастной девицы, невесты удава. Голова у дельфина совершенно гладкая, как тот самый кувшин, который перед смертью надела себе на голову девица. По разуму своему дельфин весьма близок человеку, да и тело его похоже на человеческое, только без рук и без ног.

Есть в кхмерской стране птица, которую называют сат коун лоук[58], что означает в переводе дитя человеческое. С виду она похожа на дрозда, только покрупнее, и перья ее отливают красным. Водятся они по большей части в горных лесах, но можно их встретить и на равнине в глухой чаще. Исстари повелось считать, что птица эта пошла от человека, а как это произошло — рассказывает старинная история.

Давным-давно была одна крестьянская семья: муж с женой да три маленькие дочери. Старшая дочь ходила по воду и готовила еду, средняя — смотрела за младшей, а младшая — бегала и резвилась.

В один недобрый день муж умер, и осталась его вдова с тремя малышами. Жила она тем, что рубила в лесу дрова и собирала лесные плоды и относила все это на продажу.

Как-то раз повстречала она незнакомца, а тот был вором и гулякой, сбывал ворованное и на вырученные деньги вволю услаждал себя самыми вкусными кушаньями и вином. Заступив вдове дорогу, незнакомец этот обратился к ней с примерной речью.

— Издалека ли вы идете, почтеннейшая, — осведомился он. — И почему не муж ваш, а вы, слабая женщина, тащите на себе эти дрова и тяжелую корзину с плодами?

Вдова ответила:

— Муж мой умер, почтенный, и мне приходится трудиться самой, да только денег мои труды приносят мало, их едва хватает, чтобы прокормить моих трех дочерей.

Услыхав эти грустные слова, вор сразу прикинул, что женщина эта хоть и вдова и изнурена тяжелым трудом, но все еще хороша собой и в ее доме было бы приятно устроиться. И, сообразив все это, он протянул вдове горсть медяков.

— Очень мне жалко вас, почтеннейшая, — сказал он. — Вот вам десять кахапанов[59], купите на них каких-нибудь лакомств для детей.

Вдова с радостью приняла деньги, а затем, распродав дрова и плоды, пошла домой. Вор же неотступно следовал за ней и таким образом дошел до порога ее дома. А когда наступил вечер, он вошел в дом, да так там и остался. И стали вор и вдова жить как муж с женой, и вор уходил на день-два на свой преступный промысел и возвращался с деньгами и другой добычей, и снова уходил, и снова возвращался. Никогда прежде не было у вдовы столько вкусной еды и красивых одежд, и голова у нее закружилась от этого небывалого достатка, и стала она себя вести так, как не подобает себя вести честной женщине.

Понравилось ей и вошло в привычку каждый день таскаться с любовником на рынок и напиваться там допьяна, а маленькие дети сделались для нее великой досадой. При одном только виде их она приходила в ярость и временами даже хваталась за нож, угрожая зарезать всех троих. Еду она готовила для любовника и себя, и бедным малышам оставалось только довольствоваться объедками. И спали они где попало, а чаще всего на дворе под открытым небом, где их одолевали комары и москиты. И они боязливо прятались по углам и вздыхали свободно только по утрам, когда злая их мать, разрядившись в пух и прах, удалялась с любовником пьянствовать на рынок.

Но однажды вор сказал своей любовнице:

— Мне надоело, что ты все время ходишь со мной и напиваешься до бесчувствия, так что мне стыдно появляться на рынке. Впредь сиди дома, занимайся хозяйством и детьми.

Вдова смолчала, но про себя подумала так: «Не иначе как он намерен избавиться от меня и приволокнуться на рынке за кем-нибудь другим. Мужчина он в соку, и какая-нибудь недостойная женщина непременно разлучит его со мной. Нет, одного его отпускать на рынок нельзя, а чтобы у него не было повода для попреков, надобно мне поскорее избавиться от моих дочерей».

А был месяц писак[60], и непрерывно шли дожди. И мать сказала своим дочерям:

— Когда жив был ваш отец, в эту пору он всегда водил Меня к озеру в лесу возле горы, и мы там сеяли рис. И жили мы там в шалаше, он, наверное, сохранился до сих пор. Завтра я отведу вас туда, вы посеете рис и останетесь там стеречь посев, чтобы его не склевали птицы.