– Ты такая же чокнутая, как она! – с отвращением процедил Джек и отвернулся к окну. Эти обидные слова были сказаны каким-то брезгливым тоном, как, впрочем, и все немногие слова последних трех дней.

– Может быть, заключим перемирие хотя бы на уик-энд? – предложила Мэдди, заранее боясь выходных, если муж останется в таком настроении. Она уже подумывала отказаться ехать с ним в Виргинию.

– Это ни к чему, – холодно ответил он. – К тому же у меня есть дела здесь. Меня ждут в Пентагоне. Делай что хочешь, у меня не будет на тебя времени.

– Ты что, Джек? Не путай работу с жизнью.

– В нашем случае одно слишком сплетено с другим. Надо было вспомнить об этом, прежде чем раскрывать рот.

– Что ж, значит, я заслуживаю кары. Но это уже превращается в ребячество.

– Если Маккатчинс меня засудит, то, поверь, сумма иска будет совершенно не детской.

– Вряд ли он на это пойдет, тем более после того, как передачу одобрила сама первая леди. К тому же что он скажет в свою защиту? Если начнется расследование, то против него будут свидетельствовать фотографии ее синяков в отчете коронера.

– Вероятно, ему в отличие от тебя нет дела до первой леди.

– Почему бы тебе не отпустить ситуацию, Джек? Что сделано, то сделано, и я не раскаиваюсь. Лучше перешагнуть через это и жить дальше.

Услышав это, Джек повернулся к Мэдди и прищурил глаза. В них блеснул лед.

– Может, немного освежишь свою память, Жанна д’Арк? Сдается мне, до того, как у тебя прорезался вкус к крестовым походам за права обездоленных, до того, как я тебя подобрал, ты сама была никем. Кем ты была, Мад? Ноль! Провинциалка, которую ждала жизнь среди пивных банок и побоев в трейлерном городке! Кем бы ты ни вообразила себя теперь, не забывай, что это я тебя создал. Ты передо мной в долгу. Хватит с меня этого идеализма, этих охов и вздохов из-за жирного невзрачного куска дерьма по имени Джанет Маккатчинс! Она недостойна того, чтобы из-за нее страдала моя или твоя задница, не говоря обо всем канале!

Теперь Мэдди смотрела на мужа так, словно перед ней был совершенно чужой человек; возможно, он и был им, просто раньше она не желала этого замечать.

– Меня от тебя тошнит. – Она потянулась вперед и похлопала водителя по плечу. – Остановите машину, я выйду.

Джек удивился.

– Я думал, ты возвращаешься на работу.

– Да, но лучше пройтись пешком, чем слушать такие речи. Я все поняла, Джек. Ты меня создал, я перед тобой в долгу. Каков размер долга? Моя жизнь? Мои принципы? Мое достоинство? Сколько должна заплатить бывшая «белая шваль» своему спасителю? Дай знать, когда посчитаешь. Мне нужна точность. Только смотри, не продешеви.

После этой отповеди она вышла из машины и быстро зашагала в сторону студии. Джек, ничего не сказав, поднял стекло. Добравшись до своего офиса, он не стал ей звонить.

Их разделяло всего пять этажей. Мэдди решила перекусить сандвичем в обществе Грега.

– Как прошли похороны? – спросил он сочувственным тоном, видя, как неважно она выглядит.

– Тоска! Мерзавец прорыдал всю службу.

– Сенатор?! – Она кивнула с полным ртом. – Может, чувствует свою вину?

– Еще бы! Можно считать, что это он ее убил. А Джек по-прежнему уверен, что у Джанет было не в порядке с головой. – Он так себя вел, как будто и ее пытался заставить в это поверить.

– Джек все еще бесится? – осторожно спросил Грег, передав ей свой маринованный огурчик. Она их очень любила.

– Это еще мягко сказано! Он уверен, что я специально его подставила.

– Ничего, переживет. – Откинувшись в кресле, Грег любовался Мэдди, отдавая должное ее уму, душевным качествам и внешности. Ему нравилась ее готовность отстаивать свои взгляды, но его тревожила ее озабоченность и удрученность. Она всегда тяжело переносила недовольство Джека, к тому же за все семь лет их брака муж впервые был на нее настолько зол.

– Почему ты думаешь, что переживет? – Сама Мадлен теперь вовсе не была в этом уверена. Впервые она испугалась за свой брак. Эта неизвестность вселяла в нее ужас.

– Потому что он тебя любит, – ответил Грег безапелляционно. – Любит и нуждается в тебе. Ты – одна из лучших телеведущих во всей стране, если не самая лучшая. Не сумасшедший же он!

– Сомневаюсь, чтобы этого было достаточно для любви. Я бы предпочла другие причины, более важные.

– Будь благодарна за то, что имеешь, детка. А он успокоится, вот увидишь. На следующей неделе опять станет шелковым.

– В уик-энд ему предстоят встречи в Пентагоне.

– Наверное, назревает что-то крупное! – заинтересованно воскликнул Грег.

– Причем уже давно, – подхватила Мэдди. – Джек ничего не рассказывал, но уже несколько раз встречался с президентом.

– Как бы мы не собрались сбросить бомбу на Россию! – улыбнулся Грег. Оба они в такое не верили.

– Разве это не в прошлом? – спросила Мэдди, тоже улыбаясь. – В общем, рано или поздно они раскроют карты. – Она посмотрела на часы и встала. – Мне пора на заседание комиссии первой леди. Оно начинается в два. Я вернусь вовремя, чтобы успеть загримироваться к пятичасовому эфиру.

– Ты и без грима хороша, – подбодрил ее Грег. – Повеселись, тебе будет полезно! Передай от меня привет первой леди.

Мэдди весело помахала ему рукой, спустилась вниз и остановила такси. До Белого дома было всего пять минут езды. Кортеж первой леди только что вернулся из дома Маккатчинсов. Они вместе вошли в Белый дом, окруженные сотрудниками Секретной службы. Миссис Армстронг спросила, была ли Мэдди в церкви на отпевании, и, получив утвердительный ответ, сказала, что ей тоже было больно смотреть на осиротевших детей.

– Пол тоже выглядел очень огорченным, – добавила первая леди. Поднимаясь с Мэдди в лифте в свои апартаменты, осторожно спросила: – Вы верите, что он ее избивал? – Вопросов об источнике этой информации она не задала.

Мэдди сперва заколебалась, но потом вспомнила, что супруга президента никогда не говорит лишнего.

– Я абсолютно в этом уверена. Джанет сама рассказала мне о побоях, я видела, как она боится мужа. Она показала мне свежие синяки на руках и, несомненно, говорила чистую правду. Думаю, Пол Маккатчинс все знает. Он попытается заставить всех забыть о том, что я рассказала.

Именно поэтому Мэдди считала, что сенатор не подаст на телеканал в суд. Первая леди сокрушенно покачала головой и со вздохом вышла вместе со своей гостьей из кабины лифта. Их встретила охрана и ее секретарь.

– Как печально это слышать!

В отличие от Джека и Грега она сразу поверила в рассказ Мэдди, по-женски отметая все сомнения. К тому же Пол Маккатчинс вызывал антипатию и у нее: она угадывала в нем настоящего монстра.

– Мы здесь сегодня именно поэтому. Какой ужасный пример безнаказанного издевательства над женщиной! Я так рада, что вы выступили с этим комментарием, Мадлен! Как насчет реакции?

Этот вопрос вызвал у Мэдди улыбку.

– Мы получаем тысячи писем от восторженных телезрительниц! А вот от мужчин – почти ничего. Мой муж вообще готов со мной развестись из-за этой передачи.

– Джек? Какая ограниченность! Вы меня очень удивили. – Судя по виду Филлис Армстронг, она говорила искренне. Как и ее муж, она всегда благоволила Джеку Хантеру.

– Он боится, что сенатор подаст на него в суд, – объяснила Мэдди.

– Может, сенатору и хочется так поступить, но он вряд ли осмелится, – прагматично рассудила Филлис Армстронг, входя вместе с Мэдди в комнату, где их уже ждали остальные члены новой комиссии. – Особенно если все это правда. Он не станет рисковать: вдруг вы докажете его вину? Кстати, она не оставила записку?

– Как будто было письмо детям, но я не знаю, прочел ли его кто-нибудь. Полиция, найдя письмо, сразу отдала его Полу.

– Держу пари, что этим все и закончится. Передайте Джеку, что он может расслабиться. А вы – молодец! Вы высветили огромную проблему нашего общества – домашнее насилие над женщинами.

– Я передам мужу ваши слова, – с улыбкой пообещала Мэдди, разглядывая собравшихся. В комнате собрались, считая ее саму, восемь женщин и четверо мужчин. Среди последних она узнала двух федеральных судей, а из знакомых женщин были судья апелляционного суда и журналистка. Первая леди представила ей остальных женщин: двух учительниц, адвоката, психиатра и врача. Один из незнакомых Мэдди мужчин тоже оказался врачом, другой – Биллом Александером, бывшим послом США в Колумбии, чья жена погибла от рук террористов. По словам первой леди, Госдепартамент предоставил ему отпуск, который он использовал для написания книги. Группа подобралась интересная, разношерстная: азиаты, афроамериканцы и белые, кто-то постарше, кто-то помоложе, все профессионалы, несколько человек очень известны. Мэдди оказалась моложе всех и при этом самой знаменитой, не считая, естественно, первой леди.