Последним заговорил Билл Александер, чья история, как Мэдди и подозревала, была самой неординарной. Он вырос в хорошей семье в Новой Англии, его родители любили его и друг друга. Он познакомился со своей будущей женой, студенткой колледжа Уэллсли, когда был студентом Гарварда, защитил диссертацию по вопросам международной политики, несколько лет преподавал в Дартмуте и Принстоне. Затем его, 50-летнего преподавателя Гарварда, назначили послом в Кении. Следующим его местом службы был Мадрид, оттуда он отправился в Колумбию. Билл рассказал о трех своих детях – враче, юристе и банкире, – достойных профессионалах и респектабельных людях. По его словам, он вел нормальную тихую жизнь – скучноватую, добавил он с улыбкой, но полностью его устраивающую.

Колумбия стала для него новым вызовом, тамошняя политическая ситуация требовала аккуратности, главной проблемой была наркоторговля. Она проникла во все сферы бизнеса, замарала всех политиков, погрязших в коррупции. Работа полностью захватила Билла, и он отлично справлялся со своими обязанностями, пока его жену не похитили. Он говорил об этом с дрожью в голосе. Семь месяцев женщину продержали в плену, рассказывал он, борясь с подступающими слезами, но все же не сумев справиться с собой. Психиатр, сидевшая рядом с ним, дотронулась до его руки, чтобы успокоить, Билл ответил ей благодарной улыбкой. Все они были теперь друзьями, знали самые сокровенные тайны друг друга.

– Мы все испробовали, чтобы ее вызволить, – продолжил он низким взволнованным голосом. Мэдди прикинула: после всех дипломатических постов ему должно было быть лет шестьдесят. У него были седые волосы, голубые глаза, молодое лицо, спортивная фигура. – Госдепартамент направил для переговоров с террористами, державшими ее заложницей, опытных переговорщиков. Террористы хотели обменять ее на сто политических заключенных. Госдепартамент не соглашался. Я понимаю, чем они руководствовались, но так не хотелось ее терять! ЦРУ тоже попробовало освободить женщину, была попытка ее выкрасть, но все кончилось неудачей: ее увели в горы, дальнейших следов найти не удалось. В конце концов я сам заплатил выкуп, который они требовали, а потом совершил непростительную глупость…

Голос Билла дрогнул, но он продолжил рассказ. У Мэдди, как у всех присутствующих, от услышанного разрывалось сердце.

– Я вздумал сам вести с ними переговоры. Я сделал все, что мог, чуть с ума не сошел, стараясь вернуть жену. Но они оказались слишком хитроумны, слишком ловки, слишком безжалостны – таких не одолеть. Мы заплатили выкуп, но спустя три дня они все равно ее убили и оставили тело на ступеньках посольства. – Он всхлипнул, не сумев совладать с собой. – Ей отрубили руки.

Некоторое время Билл сидел молча, борясь со слезами. Все боялись пошевелиться. Наконец Филлис Армстронг обняла его за плечи, он ответил на это глубоким вздохом, и тогда остальные наперебой кинулись произносить слова сочувствия. Потрясенные, они с трудом понимали, как можно такое пережить.

– Я чувствовал свою вину за то, что все так повернулось. Не надо было вступать с ними в переговоры самому, это еще больше их взбесило. Мне казалось, что я смогу помочь, но теперь меня преследует мысль: если бы доверил всю операцию специалистам, эти звери продержали бы мою жену в плену год, а то и два, как многих других, но в конце концов выпустили бы. А так, взяв все на себя, я стал ее убийцей.

– Это не так, Билл, – твердо сказала Филлис, – надеюсь, вы это понимаете. Можно только гадать, как получилось бы в том или ином случае. Это жестокие, аморальные люди, человеческая жизнь для них – пустой звук. Возможно, они все равно ее убили бы. Нет, я совершенно уверена, что этим бы все и кончилось.

– А я живу с чувством, что я ее убил, – возразил Билл безнадежным тоном. – Газеты писали это прямым текстом.

Слушая его, Мэдди вдруг вспомнила слова Джека, что Билл Александер повел себя как дурак. Теперь, узнав правду из первых уст, она удивлялась, как муж мог быть таким бессердечным.

– Газетам подавай сенсацию, – вмешалась она, потрясенно глядя на Билла. – Чаще всего они вообще не соображают, что несут.

Мэдди впервые столкнулась с такой бездной боли, ей хотелось дотронуться до него, утешить, но это было невозможно – они сидели слишком далеко друг от друга.

– Им нужно рассказать историю, и точка. Я знаю это по собственному опыту, господин посол. Я искренне вам сочувствую!

– Спасибо, миссис Хантер, – сказал он и высморкался в носовой платок, который достал из кармана.

– У всех нас за плечами печальный опыт, потому мы здесь и собрались, – опять взяла слово Филлис Армстронг, медленно завладевая вниманием присутствующих. – Я мало что знала о ваших историях, когда вас собирала. Я пригласила вас как умных и неравнодушных людей. Поэтому вы здесь, поэтому хотите помочь комиссии. Все мы, во всяком случае большинство, по опыту знаем, что такое трудности, через что приходится пройти жертвам насилия. Теперь нам надо подумать о том, что со всем этим делать, как помочь тем, кто по-прежнему страдает. Мы выжили, а их выживание пока что под вопросом. Нам надо поскорее добраться до несчастных, до прессы, до общественности. Часы тикают, медлить нельзя, иначе мы многих недосчитаемся. Женщины умирают каждый день, их убивают мужья, их насилуют на улицах, похищают и мучают террористы, но большинство гибнет от рук родных людей, чаще всего – мужей. Наш долг – просветить общество, объяснить женщине, куда обратиться за помощью, пока не стало поздно. Нужно попытаться изменить законы, сделать их суровее. Мы должны добиться, чтобы приговоры о лишении свободы соответствовали тяжести преступлений, и тогда возмездие за акт насилия против женщины и против кого-либо вообще отбивало бы охоту его совершать. Это практически война, война, в которой мы обязаны одержать победу. Хочу, чтобы все вы по дороге домой поразмыслили о том, с чего начать, чтобы добиться перемен. Предлагаю снова встретиться через две недели, прежде чем большинство из вас разъедется на лето, и попробовать договориться о конкретных шагах. Сегодняшнее заседание – это в основном знакомство. Я всех вас знаю, некоторых даже очень хорошо, а теперь и вы знаете, с кем вам предстоит взаимодействовать и зачем. Всех нас объединяет общая цель. Некоторые из нас пострадали лично, но все мы хотим перемен и в силах добиться своего. Каждый из нас на многое способен, а вместе мы можем превратиться в неодолимую силу. Я возлагаю на вас большие надежды и сама собираюсь все это обдумать перед нашей следующей встречей. – Первая леди встала и одарила всех теплой улыбкой. – Спасибо за то, что собрались сегодня здесь. Можете остаться и побеседовать, а меня, к сожалению, ждут дальнейшие дела.

Было около четырех часов дня, и Мэдди не верилось, что она столько услышала всего за два часа. Ее собеседники тоже испытали такие сильные эмоции, что, казалось, провели вместе несколько дней. Теперь Мэдди хотелось побеседовать с Биллом Александером. Он выглядел добряком, а его история была такой трагической! Казалось, он еще не полностью ее пережил, и этому не приходилось удивляться: со времени его тяжелейшей психической травмы минуло всего лишь семь месяцев. Она даже удивлялась, что он успел восстановить способность к связной речи.

– Очень вам сочувствую, посол, – начала она проникновенно. – Я помню, как все это было, но услышать подробности от вас – новое, совсем другое переживание. Какой же кошмар выпал на вашу долю!

– Не уверен, что мне когда-нибудь удастся его пережить, – честно ответил Билл. – Я до сих пор не могу спокойно спать.

Он поведал Мэдди о своих ночных кошмарах. Психиатр спросила, посещает ли он психотерапевта. Билл ответил, что посещал несколько месяцев, а теперь пытается справляться сам. У него был вид нормального здорового человека, он определенно обладал недюжинным умом, но Мэдди не переставала задаваться вопросом, как после такого удара можно сохранить спокойствие и здравомыслие. Он определенно был незаурядным человеком.

– Я предвкушаю сотрудничество с вами, – сказала она ему с улыбкой.