Эмили пока лишь робко предположила, что Билли Трайон крутил роман с какой-нибудь актрисой, занятой в «Трамвае "Желание"», и в тот вечер случайно столкнулся в театре с Натали. А она, хоть и минуло столько лет, узнала его...

Тут опять зазвонил мобильник. На этот раз ее беспокоила секретарша Теда Уэсли. Натянутым голосом она произнесла:

— Эмили, прокурор срочно требует вас к себе в кабинет. И он велел привезти обратно все документы, которые вы забрали из офиса.

Через сорок пять минут Эмили, Билли Трайон и Джейк Розен собрались в кабинете у Теда Уэсли. Прокурор, побелев от гнева, разглядывал их, не в силах скрыть свое презрение.

— Позвольте заметить, что я в жизни не сталкивался с большей небрежностью, неорганизованностью, беспечностью и бесполезностью в действиях, которую вы трое мне с успехом продемонстрировали! Билли, признайся, ты хоть как-то помогал Джимми Истону состряпать историю, которую он столь убедительно изложил со свидетельской трибуны?

— Нет, Тед, не помогал. — Билли держался как-то несмело. — Впрочем, постой-ка. Если быть до конца точным, то, когда Истон рассказывал о письме к Олдричу, в котором он отказывался от сделки и уведомлял о том, что не собирается возвращать те пять тысяч долларов, которые Олдрич уже выдал ему, я вскользь обронил, что это напоминает невозмещаемый аванс. Он рассмеялся, а позже повторил мою шутку на суде.

— Я не об этом, — отрезал Уэсли. — Ты подтверждаешь, что он всучил тебе на допросе уже готовую версию, вплоть до деталей?

— Конечно, — уверенно ответил Трайон. — Тед, прислушайся к фактам хоть ты, если Эмили не желает. В первую же минуту, когда Истон попался на грабеже, он заявил местным копам, что располагает сведениями по делу Олдрича. Коллеги позвонили нам, и я немедленно помчал к ним в участок. Все его слова подтвердились. Истон встретил Олдрича в баре. Олдрич действительно звонил на его номер. Джимми описал квартиру Олдрича. Он знал даже о печально известном скрипучем ящике!

— Естественно, он знал о ящике, — вмешалась Эмили. — А теперь появился мистер Гарсия, который утверждает, что нанимал Истона, они вместе доставляли в квартиру Олдрича торшер, и в определенный момент Джимми остался один в гостиной. Вероятно, он пытался что-то украсть из столика, выдвинул ящик и услышал скрип. А как насчет того якобы отправленного им письма, содержание которого вы помогли подкорректировать? Разве само это письмо не ваша выдумка от начала и до конца? Оно очень украсило образ Джимми и придало вес его показаниям.

Билли открыл, было, рот, но Тед Уэсли уже обратился к Джейку Розену:

— Ты тоже выезжал на задержание Истона. Твои комментарии.

— Сэр, — начал Розен. — Я с самого начала присутствовал при первом допросе Истона в полицейском участке в Олд-Таппане. Билли его не натаскивал. — Он посмотрел на Эмили. — Давай начистоту: вы с Билли всегда были на ножах, но сейчас, как мне кажется, ты, Эмили, к нему явно несправедлива.

— Это все, что я хотел услышать, Джейк, — сухо прервал его Уэсли. — Спасибо, ты свободен.

Когда дверь за Розеном закрылась, Уэсли повернулся к Эмили.

— Сейчас, мне кажется, понятно, что Истон не нуждался в подсказчиках. Никто не помогал ему придумывать историю, потому что он поведал чистую правду о своих с Олдричем делишках. Из-за сотрудничества с нами Истон искренне опасался возвращаться в тюрьму, ты же продемонстрировала полное отсутствие проницательности. Результат: Истон умер! Я уже молчу о том, что Олдрич снова отпущен под залог, а наш процесс трещит по швам. Почему ты не согласилась наказать Истона, используя условный срок? Тогда всего этого можно было избежать.

Эмили была непоколебима.

— Потому что он вор-рецидивист и снова начал бы вламываться в чужие дома. Только теперь хозяевам, возможно, и не поздоровилось бы. — Она внутренне подобралась и продолжила: — Есть и еще один нюанс, который вы, очевидно, не учли. Присяжным объявили, что Истон получит четыре года тюрьмы. Если бы впоследствии я согласилась на условный срок, а Мур подал бы заявку о пересмотре дела, он выдвинул бы нам претензию, что и я, и Джимми все это время знали о будущей отмене тюремного срока, а значит, и присяжных следовало поставить об этом в известность, чтобы при обсуждении вердикта они могли принять этот факт к сведению. Мур указал бы суду, что Истон дал бы любые показания в обмен практически на свободу. И естественно, судья не отклонил бы ходатайство Мура.

— Значит, следовало подумать об этом раньше, еще до начала процесса, когда ты вела с Истоном переговоры! — не выдержал Уэсли. — Ты ведь понимала, что на него надежды никакой, он может подвести в любой момент! Нужно было с самого начала соглашаться на пробацию[21]. Версия Истона подкреплена множеством доказательств, поэтому какая разница, что за приговор ему вынесут? А теперь честь нашей прокуратуры не только окажется под сомнением, но станет легкой мишенью для всяческой клеветы. Пресса от нас камня на камне не оставит!

Входя в кабинет к начальнику, Эмили сомневалась, предъявлять ли ему фотороботы, которые она принесла с собой в папке. Теперь она вынула их и положила на стол.

— Надеюсь, детектив Трайон даст удовлетворительное объяснение случившемуся. Рисунок, который я вчера обнаружила в нью-йоркской подшивке по делу об убийстве Джейми Эванс, подруги Натали Райнс, не соответствует тому, который он привез к нам. На обоих изображениях проставлена одна и та же дата, и на этом сходство заканчивается. На них совершенно разные люди.

Уэсли и Трайон злобно уставились на нее.

— Я предвосхищаю уверения Билли в том, что произошла путаница, — заявила Эмили. — Детектив окружной прокуратуры Манхэттена, который показывал мне дело Эванс, утверждал, что составляли всего один фоторобот. Поэтому нам остается предположить, что Билли намеренно изъял подлинный вариант из дела Олдрича.

Она помолчала, колеблясь, выкладывать ли все полностью, затем перевела дух и добавила:

— Также хочу отметить, что подлинный вариант обнаруживает явное сходство с Билли Трайоном, и это, возможно, объясняет причину его отчаянного желания устранить рисунок из папки.

Тед Уэсли взял оба фоторобота и принялся их рассматривать.

— Эмили, ты хоть понимаешь, что твои обвинения не только крайне серьезны, но также оскорбительны и в чем-то истеричны? Насколько я помню, Натали Райнс даже ни разу не видела этого человека, а фоторобот составлен по ее описаниям какого-то снимка в бумажнике, который лишь однажды попался ей на глаза.

— Я догадывалась, что именно так вы мне ответите, — не отступала Эмили. — И настаиваю на том, что настоящий фоторобот не только будто срисован с Билли, но что Билли его нарочно подменил с целью скрыть некие важные факты. Я абсолютно в этом убеждена и не оставлю это дело до тех пор, пока во всем не разберусь.

— Я достаточно наслушался! — крикнул Уэсли. — И по горло сыт твоими попытками очернить нашего лучшего детектива! Мне надоели твои происки, направленные на развал дела Олдрича, практически доведенного тобой же до конца! Тебе не приходило в голову, что нью-йоркский детектив мог ошибиться и в действительности имеется не один фоторобот? Ты оставишь все документы здесь, в моем кабинете, и не смей больше к ним прикасаться. Езжай домой, и чтобы я не видел тебя в прокуратуре до тех пор, пока не подберу для тебя подходящих санкций. А если начнут названивать журналисты, я запрещаю тебе с ними общаться. Адресуй все звонки лично мне. — Уэсли встал. — Теперь иди.

Эмили удивилась, что начальник удержался от немедленного увольнения.

— Сейчас уйду, Тед, но сначала примите к сведению вот что: расспросите в своем кругу, не называли ли когда-нибудь Билли Трайона Джессом. Вспомните, может, вы и сами знаете за ним это прозвище. Все-таки он ваш кузен!

Несколько секунд они без слов смотрели друг на друга. Затем, игнорируя Трайона, Эмили покинула кабинет Уэсли и, чуть позже, здание прокуратуры.