- Забудь. Я заслужил.

- Возможно. Но теперь я об этом жалею. Хотя, конечно, нельзя сказать, как бы повернулось дело, если бы все вышло по-другому.

- Может, меня бы уже не было?

- Не исключено, - согласилась Белка, и Тирриниэль понимающе прикрыл глаза.

- Я бы предпочел пережить это еще раз, чем лишиться того, что имею сейчас.

- Ладно, чего теперь считаться. Но я бы хотела, чтобы ты им тоже кое-что показал. Так, чтобы они поняли, почему ты отказался. Мне кажется, после этого вам будет проще найти общий язык. И они поймут, наконец, что Изменение - это не выход.

Главы Домов эльфов непонимающе нахмурились.

Что такое? И почему все так повернулось? Как могло случиться, что Белка после всего случившегося по-прежнему верит Тирриниэлю? Знает, что именно Владыка отдавал когда-то приказ на первое Изменение, но все равно не презирает его? Не стремится отомстить? Не ненавидит больше! А он... кажется, действительно сожалеет?

Эльфы недоуменно переглянулись.

Но КАК?! Как она может?! Как решается просто быть рядом?! Как вообще может смотреть в его холодные глаза? Как она смогла ЭТО забыть? Простить?! Заново поверить?!

"Не понимаю, - тоскливо подумал Инару, с трудом отодвинув чужие воспоминания в сторону. - Талларен сломал ей жизнь, а она... простила?!"

Белка осторожно коснулась похолодевшей ладони Тирриниэля и тихонько сжала.

- Они должны понять, Тиль. Они посчитали тебя новым Изиаром и пришли нас убить. Однако их тоже обманули, пообещав быстрое решение всех проблем. Им показали, что все это можно исправить. Пообещали вернуть прошлое, раскрасить будущее, изменить настоящее... поэтому они шли сюда не со злобой, а с намерением избавить мир от порождения мрака. Шли умирать, надеясь хотя бы смертью своей сделать великое дело. Они всем рискнули ради своего народа. От всего отреклись. Знали, что ты для них не соперник, и все равно не испугались. Даже за Кордон прошли, чтобы попытаться тебя остановить. Да, их рука бы не дрогнула, если бы представился такой случай... даже сейчас, подари мы им такую возможность, они бы без колебаний вонзили тебе нож в сердце... но в их сердцах нет настоящей ненависти. Только боль. И эта боль - ваша общая: за Лес, свой народ и вашу, почти потерянную расу, - Гончая пытливо заглянула в глаза царственного эльфа. - Я знаю, тебе нелегко это принять, и знаю, что ты очень обижен. Понимаю, каково чувствовать себя преданным и оболганным. Каково стоять и смотреть на лица тех, кто даже сейчас лелеет мысль об отмщении за те грехи, которые ты не совершал. Это больно, Тиль, я все знаю, но... если ты сейчас не смиришь свою гордость и не сделаешь шаг навстречу, они умрут. Умрут, уверенные в своей правоте и в том, что ты ничуть не изменился за последние сотни лет. Что все, что ты делал и говорил в эти годы - ложь. Что ты по-прежнему презираешь весь остальной мир и готов на все, чтобы бросить его на колени... но ты мудр, Тиль. Ты гораздо старше этих растерянных детей, польстившихся на ложные посулы. Пожалуйста, не отталкивай их только потому, что они в неведении своем совершили ошибку. Ведь когда-то ты тоже ошибался. Когда-то тоже оступился. И остался жив только потому, что сумел найти в себе силы это признать.

Ллер Эналле с замиранием сердца вслушивался в тихий голос Гончей. Так искренне и так горячо, кажется, она еще никогда не говорила. Никого ни о чем не просила. А его сейчас почти умоляла.

И он не мог этого не услышать.

Владыка Л'аэртэ несколько мгновение смотрел на взволнованное лицо Гончей, а потом со стыдом опустил голову: она права. Боги, как же она права! Но почему же она просит перед ним за ЕГО народ, когда это ему надо было сделать первый шаг? Стоящие перед ним эльфы - всего лишь обманутые дети. Немного наивные, погрязшие в страхах и непонимании братья, чьей неосведомленностью умело воспользовались. Им сказали: "Вот ваш враг!", и они поверили. Просто потому, что поверить в чью-то вину всегда легче, чем оглядываться на свои собственные ошибки. И вот этих слепцов надо уничтожить? Но за что? За то, что они не видели истины? За то, что охотно обманулись? За то, что поверили Хранителю, знающему о грехах повелителя наверняка? Срывать на них свою злость и неправедную обиду?

Глупо. Глупо и недостойно правителя.

Тирриниэль тяжело вздохнул.

- Ты права, малыш: когда-то и я был таким. Оказывается, иногда бывает очень полезно посмотреть на себя со стороны. Спасибо.

- Пожалуйста, - слабо улыбнулась Белка, позволив ему ласково взъерошить себе макушку. А потом протянула открытую ладонь, на которой тускло поблескивало изящное колечко.

Ллер Эналле заметно напрягся, когда высокий лорд задумчиво кивнул и забрал его родовой перстень. Тиль немного помолчал, искоса наблюдая за тем, как устало поднимаются с земли потрепанные эльфы. Невесело усмехнулся, вполне понимая светящуюся в их глазах неприязнь. Потом взглядом поинтересовался, не возражают ли они против еще одного откровения, и слегка удивился, когда глава Старшего Дома вдруг изучающе посмотрел в ответ и... неожиданно кивнул.

Забавно. Неужели он согласен рискнуть? Или просто решил не упускать редкую возможность покопаться в мыслях своего Владыки?

Инару задумчиво свел брови к переносице, но останавливать сородича не стал. В конце концов, что они теряют? Повелитель и так мог убить их в любую минуту. Сделать это каким угодно способом, когда угодно, вплоть до того, что мог мучить их так долго, как ему заблагорассудится. Так что, если Владыка решил отсрочить казнь, то кто ему возразит? А если за его предложением действительно кроется нечто иное, то, может, имеет смысл хотя бы узнать, в чем дело? Все же Белка, наверное, не зря его оберегает? Не зря отстаивала его жизнь на Границе? И не зря рисковала собой? Был бы он по-настоящему мерзавцем, разве стала бы она его защищать?

В глазах эльфов впервые отразилось сомнение.

- Эналле, ты позволишь? - на удивление вежливо поинтересовался Тиль у своего несостоявшегося убийцы.

Глава Старшего Дома изумленно моргнул.

- Д-да. Я попробую.

- Отлично. В таком случае, постарайтесь не сопротивляться: мне бы не хотелось привлекать сюда других гостей, помимо кошек Белки. Впрочем, полагаю, вы и уже знакомых хмер не очень-то захотите снова увидеть.

Лакр, пристально наблюдающий за выражениями лиц Перворожденных, вдруг тихонько хихикнул: ну и дела! Когда еще доведется увидеть, чтобы грозный повелитель эльфов уговаривал своих подданных ему довериться! Поразительное зрелище! Прямо незабываемое!

Стрегон мысленно присвистнул: а молодец Белка! Если Тиль докажет, что чист (а при мысленной речи солгать или схитрить не удастся даже ему!), то из этих ушастых можно будет потом веревки вить! Причем, сама Белка уверена, что Владыка невиновен, а не доверять ей нет никаких причин. В то же время остроухие бунтовщики просто не смогут устоять от такого соблазна. Еще бы! Единственные, кому правитель готов открыться! Чувства, мысли, память... да это же неслыханная степень доверия! Абсолютное признание! Прощение, если хотите! И ушастые не могут этого не понимать! Вон, как засомневались! Забегали глазами, задергались, как тараканы на сковородке...

Терг, тоже поняв нехитрую идею Гончей, тихо присвистнул.

- Я согласен, - хрипло прошептал ллер Эналле, убедившись, что повелитель не шутит. - Мы все согласны. Мы не будем противиться.

- Хорошо, - спокойно повторил Тиль. - Это не займет много времени, но мне бы хотелось, чтобы вы все-таки сели: не уверен, что получится избавить вас от неприятных воспоминаний, а ловить каждого при падении с этого холма мне бы не хотелось.

Эльфы быстро переглянулись и послушно опустились обратно на траву. Правда, их немного коробило, что высокий лорд по-прежнему стоит, но потом Инару сообразил, что для тех, кто не так давно желал его убить, глупо беспокоиться о подобных мелочах. После чего неуловимо порозовел, а затем перехватил насмешливый взгляд Владыки и окончательно сконфузился: кажется, для него чужая душа была открытой книгой?