Теперь и Эван его узнал. Это был дух, который вел его из Света.

— Иван, почему ты не отвечаешь?

— Думаю, он не может, Леди. Он ушел далеко от своего места, и у него не хватает сил на слова.

— Но почему? Он никогда из кампуса не уходит. Никогда. Я даже думала, что он не может.

— Леди, там, где у этого духа дом, нет ли широкой открытой местности?

Эван, не дождавшись ответа, сам догадался, потому что Иван потерял форму и завертелся.

— Ага. Там такое большое круглое поле… Это и есть то место, Эван? Тьма там?

— Да, Леди, я так думаю.

Он нагнулся, быстро ее поцеловал, и в глазах его загорелся огонь от предвкушения битвы. Он придет раньше, чем начнется жертвоприношение, раньше, чем сдвинутся весы. И на этот раз Тьме не удрать!

— Эван, я тоже пойду!

— Прости меня, Леди, но моим путем ты пойти не сможешь.

— Смогу, — возразила Ребекка, вскакивая с дивана. — У меня кроссовки есть! — крикнула она во внезапно опустевшей квартире.

Тельце лежало в воздухе на высоте половины своего роста над травой, удерживаемое двумя полосами тьмы. За ним стоял человек. Он улыбнулся и занес над головой левую руку. В руке было зажато кривое лезвие черного ножа.

Эван не стал тратить время на тонкости. Собрав силу, он ударил молнией чистого Света точно в грудь стоящего человека — только бы остановить падение.

Отдача отбросила его назад и швырнула на землю, ослепив вспышкой энергии от собственного удара.

Адепт Тьмы засмеялся.

— Какой же ты дурак!

Голос, понял Эван, раздается футах в двадцати…

— Иллюзия! — выкрикнул он в отчаянии, стараясь прояснить зрение.

— Да нет, зеркало. Оно показало тебе то, что ты хотел увидеть, и отразило твою силу на тебя же.

На это ушла почти вся моя сила, и ты, если бы ума хватило, легко бы со мной справился. Но Свет так предсказуем! Ты действовал точно так, как я предвидел, хоть я и надеялся, что ты вложишь в удар все и сам себя разрушишь. Избавил бы меня от хлопот с тобой, когда я тут закончу.

Эван заставил себя встать и сделал два неверных шага в сторону голоса, еле различая затененный контур среди вспышек звезд, все еще застилающих взор.

Городские колокола стали отбивать полночь.

— Поздно! — раздался издевательский голос Адепта Тьмы.

И тогда взгляд Эвана прояснился.

Он увидел кудрявую девочку не старше четырех лет, растянутую в самой середине Круга Кингз-колледжа. Увидел, как коснулся ее горла черный нож. Увидел кровь на траве.

И весы сместились.

Эван вскрикнул от боли и упал на колени, вцепившись в себя руками в отчаянной попытке сдержаться. Он ощутил, как к нему приближается Тьма, и поднялся из последних сил — встретить его лицом к лицу.

— Дурачок! — повторил Адепт Тьмы, и черты его исказились от неимоверной силы, переполнявшей его.

Черный бич распорол кожу на руке, которую успел для защиты вскинуть Эван. Потом на боку. Бич оставил полосы боли на ногах и разметал оборону в клочья.

— Я победил! — самодовольно крикнул Адепт Тьмы.

И черная молния ударила Эвана в грудь. Она выбросила бы его прочь из Круга на мостовую, если бы он не налетел на ствол молодого дуба и не соскользнул на землю. Там он лежал в полузабытьи, собирая ту малость силы, что еще у него оставалась. Он устал и был сильно изранен. Наконец, подавляя стон, он с трудом встал на ноги. Под рукой он ощутил силу живого дерева, поднимавшуюся глубоко из-под земли от корней, и вдруг, к собственному удивлению, почувствовал, как эта сила переливается в него. Не было ни ветерка, но по всей дуге опоясывавших Круг деревьев прошел шепот листьев — деревья вступили в битву на стороне Света.

По сравнению с силой, которую могла призвать теперь на помощь Тьма, — когда так резко сместила весы жертва, — это было не очень много, но Эван обрадовался от всего сердца. Он поднял голову, соединил руки, и из них ударил Свет.

— Ты и в самом деле не понимаешь, что разбит? — спросил Адепт Тьмы подкрадываясь. — Если ты сдашься, то доживешь до завтра и увидишь, как этот мир… Чтоб тебя!

Мгновение, одно лишь мгновение он с перекошенным болью лицом смотрел на обрубок своей руки. Потом она снова стала целой, и он направил ее на Эвана.

Первый удар Эван отбил. И второй. Третий хлестнул его вокруг головы, и полоса Света замерцала. Четвертый поднял его в воздух, сбил с ног, и полоса погасла.

— Что это там, черт побери, творится в Круге Кингз-колледжа? — спросила констебль Паттон, озадаченно глядя на своего напарника.

— Фейерверк, — ответила диспетчер, и в ее доносившемся из приемника голосе сквозила усталость: из-за гриппа вся полиция отрабатывала удлиненные смены. — Два сообщения о фейерверке и одно — про какого-то психа с огненной саблей.

— В нашей зоне патруля, — вздохнула она.

Адепт Тьмы раздвинул пальцы и посмотрел сквозь них на Эвана. Тот скорчился на траве, судорожно дыша.

— Надо было тебе драпать, пока мог, — произнес он и отлетел назад — что-то ударило его в живот, приложило всей спиной о землю и сбило дыхание.

— Не трогай его! — крикнула Ребекка. Она встала над Эваном, вздернув подбородок и сжав руки в кулаки. Когда она добежала до Круга и увидела упавшего Эвана, то бросилась вперед без раздумий, ударив Адепта Тьмы головой в живот.

Физического нападения он ожидал меньше всего, и потому внезапность сработала.

— Я его трону, еще как трону. — Адепт Тьмы судорожно перевел дыхание, и ярость сгустилась вокруг него, как плащ. — Но сначала я трону тебя.

Он занес руку для удара и вдруг обнаружил, что его окружил туман. Он сгущался и разрежался, необъяснимым образом мешая смотреть и потому — ударить. Рыча от злости, Адепт Тьмы ударил в туман.

— А мне ты ничего не сделаешь, — шепнул туман, и два бледных глаза уперлись в глаза Тьмы. — Я и так мертвый.

— Ошибаешься, и очень, — предупредил Адепт Тьмы. — Но разрушение — это для всех вас слишком хорошо.

Он стряхнул с джинсов пучок травы и улыбнулся.

— Живите. Живите и знайте, что завтра я открою врата, и барьер падет. Зачем мне давать вам легкое избавление, когда вы сами будете терзаться эти сутки, ничего лучше даже мне не придумать.

Он исчез, и его хохот потонул в вое приближающихся сирен.

Ребекка упала на колени и слегка тронула кончиком пальца багровеющий изгиб щеки Эвана. И всхлипнула.

— Эван, он ушел. Что мне теперь делать?

Эван слышал ее голос откуда-то из невероятной дали. И не мог собрать силы для ответа. И не мог посмотреть в глаза своему поражению.

— Эван?

Она дернула его за разорванный рукав футболки. Все его тело было покрыто ранами и кровоподтеками, но вместо крови из всех ран сочился Свет.

— Эван! Ты должен встать!

— Он не может, Леди.

Ребекка обернулась на голос и бросилась в объятия тролля.

— Лан, Лан, я не знаю, что мне делать!

Лан молча гладил ее по голове.

— Он ранен! Тяжело!

— Знаю, Леди. Я чувствую его боль.

Ребекка шмыгнула носом и вытерла глаза подолом кофты.

— Полиция едет, — сказала она, поворачивая голову на звук сирены.

— Они его у тебя заберут.

— Правда?

— Он не из этого мира. Давай-ка я укрою его в безопасном месте, Леди, я у него в долгу.

— Давай! Давай! — Ребекка оттолкнулась от Лана и посмотрела ему в лицо. По ее щекам текли слезы. — Ты его возьми, потому что мне его не унести, а я расскажу полиции, что тут было. Дару говорит: если попадешь в беду, иди к полиции.

С оглушающим звуком и ослепительным светом влетел патрульный автомобиль, и она пошла через лужайку ему навстречу.

«Эван у Лана. Про Эвана не надо рассказывать».

Ребекка постаралась отложить это в сторону от остальных кусочков, но тут захлопали дверцы автомобиля, закричали люди, и у нее в голове все перемешалось. Она споткнулась о почти незаметное в темноте крохотное тельце, и восставшая вокруг него темнота чуть не сбила ее с ног. Жертва. Лишние кусочки куда-то отлетели, и Ребекка закричала.