— Что случилось, Эйрин?

— У тебя когда-нибудь возникало чувство, будто ты что-то уже видел раньше, хотя точно знаешь, что подобного быть не может?

— Мы называем это ощущение словами «дежа-вю» — «уже было». Так говорят в тех краях, откуда я родом. Что же именно кажется тебе как будто бы уже знакомым?

— Вот это! — Она кивком указала на разрушенные башни. — Все это кажется мне ужасно знакомым. Я уверена, что подобное уже видела раньше. Такое или нечто подобное. Но только ведь такого быть не может, верно?

Тревис провел рукой по своим коротко остриженным ярко-рыжим волосам.

— После моего прибытия на Зею я понял, что «невозможное» означает всего лишь то, что «еще не произошло».

Его слова заставили юную баронессу усмехнуться.

— Наверное, ты прав. Нам довелось увидеть многое такого, что всего лишь год назад представлялось совершенно невероятным. — Эйрин улыбнулась, лицо ее прояснилось, а глаза снова сделались темно-голубыми, похожими на сумеречное небо. — Иногда трудно поверить в то, что тебе предстоит…

Тревис с трудом проглотил застрявший в горле комок.

— Что же мне такого предстоит сделать?

— Пойдем внутрь, — ушла от ответа Эйрин.

Тревис подошел к ней ближе.

— Ты должна сказать им, что я здесь, верно? Иволейне и другим колдуньям. Они думают, что я уничтожу Зею, что я Разбиватель Рун — тот самый, которого вы ищете, — а теперь ты должна сообщить им, что нашла меня. Я угадал?

Лицо Эйрин было похоже на маску, выточенную из слоновой кости, на которой застыло выражение решимости. Несмотря на кажущееся самообладание, девушка дрожала, и Тревис понял, что причиной тому — не только холод.

— Значит, ты все-таки не станешь сообщать им обо мне. Дракон был прав. Он сказал, что ты когда-нибудь предашь своих сестер.

— Как знать, может быть, я уже сделала это, — сказала Эйрин и скрестила руки на груди. — Фолкен тебе не сказал, что драконы всегда говорят только правду?

Да, дракон также поведал Тревису о том, что ему, Тревису, уготовано судьбой разрушить мир.

— Я слышал, о чем Лирит и Грейс вчера разговаривали, — сказал Тревис, немного помолчав. — Они говорили о твоем могуществе. Могуществе, которым не обладает никакая другая из живущих на свете колдуний.

— И что же из этого следует? — невнятно произнесла баронесса, и Тревис понял, что вопрос предназначался вовсе не для него.

Тревис протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но неожиданно резко отдернул ее.

— Ни ты, ни я не просили этого. Этого могущества. Мы с тобой на самом деле не слишком отличаемся друг от друга.

Эйрин быстро повернулась. В глазах ее застыло испуганное выражение.

— Нет, я не верю в то, что мы с тобой сильно похожи!

— Ты права в том, Эйрин, что не желаешь признавать этого. Потому что если ты не хочешь могущества, то тебя ничто не остановит, и ты станешь такой, как они!

Эйрин кивнула.

— Верно. Только иногда мне этого все-таки хочется.

— Ты права, — произнес он и добавил: — Пойдем внутрь.

Несколько следующих дней оказались необычно серыми и бессодержательными. Стояла слишком холодная погода, и заниматься чем-то за пределами замка было невозможно. Впрочем, и в самом замке особых дел у Тревиса не было. Грейс и Бельтан большую часть времени проводили в беседах с королем Бореасом, так же как и Мелия, Фолкен, Дарж, сэр Тарус и Паук Олдет. У Эйрин постоянно были какие-то личные дела с лордом Фарвелом, который занимался подготовкой свадьбы принца Теравиана. Сам принц на людях появлялся крайне редко.

Вани тоже никто не видел. Тревис знал, что она постоянно занята, совершая обходы ближних к замку земель в поисках фейдримов и прочей нечисти. Тревис тосковал по ней и очень хотел увидеться с ней и поговорить. А также с Бельтаном. И тот, и другая по-прежнему избегали его.

Тревис довольно часто проводил время в обществе Лирит и Сарета, которые порой присматривали за Тирой, когда Грейс отправлялась к королю Бореасу. В отличие от остальных Лирит и Сарет редко говорили о надвигающейся буре. Напротив, они всячески старались дать понять, что довольны тем, что в настоящее время находятся в замке и наслаждаются покоем. Законы морнишей запрещали Сарету жениться на Лирит, но если не считать его сестры Вани, остальные морниши находились от него на огромном расстоянии. По крайней мере они с Лирит хотя бы могли находиться вместе.

Со стороны было интересно наблюдать за ними, видеть, что они буквально излучают любовь. Влюбленные спали в разных комнатах, и Тревис еще ни разу не видел, чтобы они — обменивались поцелуями. Тем не менее в том, что они любят друг друга, не было никаких сомнений. Однако в их нежных взглядах часто читалась также и печаль.

Дневное время они часто проводили в комнате Лирит. Колдунья занималась вышиванием, а Тира обычно играла с куклой, которую Сарет сделал для нее из еловой шишки. Тревис с Саретом часто играли в морнишскую карточную игру, для которой использовали колоду карт т'хот. К собственному удивлению, выигрывал чаще всего Тревис.

— Мне всегда следует помнить, что я играю в ан'хот с Тем, Кто Не Имеет Судьбы, — однажды проворчал Сарет, перемешивая колоду карт.

Оконное стекло густо обросло узорами инея, и все, поеживаясь от холода, придвинулись поближе к очагу. Все, кроме Тиры, которая расхаживала по комнате босиком и в одном легком платьице.

Тревис потер руки и посмотрел на ладонь. Кожа была гладкой — появившаяся вместо старой, сгоревшей в огне Крондизара, — но на ней постепенно становились видны прежние линии. Может быть, они складываются в линию его новой судьбы? Он поймал на себе взгляд Лирит.

— Извини, Тревис, — произнес Сарет. — Я сказал, не подумав. Я ничего такого не имел в виду. Это всего лишь игра.

Тревис пожал плечами.

— Надеюсь, что это так. Надеюсь, что у меня нет судьбы. Он не смог удержаться и посмотрел на Лирит. Неужели она разделяет мнение Эйрин? Может, она уже написала послание королеве Иволейне, в котором сообщила, что он в Кейлавере?

— Я, наверное, схожу на кухню и принесу еще мэддока, — сказала девушка, откладывая в сторону вышивание.

Тира рассмеялась и принялась пританцовывать перед очагом. Тревис прикоснулся к спрятанной под плащом металлической шкатулке. Он буквально физически ощущал близость волшебных камней, неподвижных, но отчаянно рвущихся на свободу. Открыть шкатулку Тревис не осмелился. Если он откроет ее, призраки обязательно заметят волшебное сияние и узнают, где он находится.

После нападения фейдримов он решил, что слугам Бледного Короля стало известно его местонахождение. Истинное положение дел Тревис понял только после того, как Бельтан рассказал ему, на кого покушались чудовища. Им нужен был не Тревис, а король Бореас. Его смерть стала бы наилучшим способом ввергнуть Кейлаван в хаос. Монстрам, скорее всего, удалось незаметно пробраться через брешь в крепостной стене. Покушение, несомненно, было частью заговора, имеющего целью посеять раздор в Доминионах.

Однако следовало ясно понимать, что за уничтожением башен замка стоял «Дюратек», а не Бледный Король.

— «Дюратек» заключил союз с Бледным Королем, — заявила Грейс за ужином несколько часов спустя, когда Тревис сообщил товарищам о своих подозрениях. — Я тоже думала об этом, и слова Тревиса подтвердили мои предположения.

— Но они хотят проникнуть на Зею, чтобы завладеть всеми ее богатствами, чтобы нажиться на них.

Грейс отрицательно покачала головой.

— Мне кажется, это всего лишь второстепенная цель. Истинная причина состоит в том, что они хотят открыть врата и помочь Могу вернуться обратно на Зею.

— Пожалуй, ты права, — сказал Сарет, сидевший рядом с Лирит. — Колдун, который держал меня в плену в Касл-Сити, был похож на древнего врага морнишей и не мог удержаться от злорадства, превратив меня на время в раба. Он говорил, что скирати вступили в союз с людьми, обитающими на Земле, и что эти люди хотели открыть врата, чтобы их повелитель вернулся на Зею. Он не назвал имя Мога, но это был, конечно, он.