Тревис сумел подавить гнев, сделав сильный выдох, превратившийся на морозе в облачко пара.

— Что?!

Это произошло через несколько лет после Войны Камней, ответил Джек. В первые дни Малакора. После того как Улътер отобрал их у Бледного Короля, Великие Камни были переданы Повелителям Рун.

—  На хранение, — прошептал Тревис.

Нет, не на хранение. Благодаря этим Камням Бледный Король мог захватить власть над всей Зеей, а его хозяин. Мог, непременно воспользовался бы ими, чтобы разбить Первую Руну. Было решено, что безопаснее всего — ради сохранения всей Зеи — избавиться от Камней. Самая главная задача Повелителей Рун — они для этого и появились на свет — состояла в том, что они обязательно уничтожат Великие Камни, дабы ими никто не воспользовался ради недобрых целей, ради торжества зла.

Тревис не мог поверить собственным ушам. Великие Камни делали возможными чудеса рунной магии. Неужели Повелители Рун действительно так легко отказались от них и их мощи?

Возникли разногласия на этот счет, продолжил голос Джека, давая ответ на невысказанный вопрос.Несколько Повелителей Рун заявили, что вместо уничтожения Камней лучше использовать их в интересах всеобщего блага. Главным среди них был Келефон. Мне думается, он настаивал на этом, чтобы присвоить их себе. Однако, хотя Келефон и был самым сильным из нас, даже он не осмелился восстать против воли короля Ультера и императрицы Эльсары. Долгие годы мы усердно пытались уничтожить Великие Камни, но сколько бы нас ни собиралось для этой цели, нам так и не удалось нанести особого вреда Камням.

Наконец нам стало известно, что добиться желаемого мы смогли бы в том случае, если бы нашли в далеких южных землях колдунов, гадающих на крови. С нами в Малакор вернулись трое колдунов, но даже вместе с нами они смогли обломать с Гельтизара один лишь осколок. При этом погибли все трое. А осколок снова соприкоснулся с Гельтизаром, и Камень вновь обрел свою прежнюю, полную форму.

Тревис сжал в руке оба Камня. Так вот как Дакаррету удалось получить два осколка Крондизара. Магия некроманта — подобно магии всех Новых Богов — имела южное Происхождение и имела отношение к колдовству на крови.

Разве ты не видишь, Тревис, что это бесполезно? Камни намного величественнее нас. Тебе ни за что не удастся уничтожить их, как бы ты ни старался.

Неужели это действительно так? Тревис вспомнил историю, прочитанную много лет назад, в которой рассказывалось об ужасных кольцах власти, которые смогло уничтожить лишь дыхание огромного дракона.

Нет, Тревис, драконы испытывают отвращение от близости Великих Камней. Гордрим гораздо старше существующего мира. Но Имсари еще старше. Драконы не властны над Великими Камнями. И это даже хорошо. Помнишь, что сказал утром в парке тот чудак? Разрушать что-либо — занятие опасное. Нет ничего более древнего, более могущественного, чем Имсари. А что, если тебе и в самом деле суждено уничтожить их?

Тревису стало страшно. Что там такое рассказывал профессор Спарксмен? Что-то о цепной реакции, которая, если ее не остановить, может продолжаться вечно…

Тревис проглотил застрявший в горле комок, положил Камни обратно в шкатулку и засунул ее в карман. Выпрямившись, зашагал по дорожке для велосипедистов.

Что же ты собираешься делать, Тревис?

—  Не знаю, Джек, — ответил он вслух, чувствуя себя смертельно усталым. — Я не могу уничтожить Камни, но в то же время не могу отправить их обратно на Зею. А если попытаюсь выбраться из Денвера, чтобы найти ворота, люди из «Дюратека» обязательно схватят меня.

Клянусь, я не понимаю, о чем ты говоришь. Разве ты этим утром не слышал по приемнику профессора их голоса?

Тревис встряхнул головой. О чем Джек говорит? Голоса, которые он услышал по приемнику профессора Спарксмена, не сказали ничего такого, что было бы способно помочь ему. Хотя они принадлежали агентам «Дюратека», в этом у него не было ни малейших сомнений. Никто, кроме них, не может использовать на Земле в качестве кода слова на языке Зеи.

Тревис внезапно замер на месте.

Слова на языке Зеи. Он положил тогда на землю половинку серебряной монетки, а затем услышал, как они говорят на смеси языков — английском и языке Зеи. Он мучительно пытался вспомнить, что это были за слова.

Они сказали, что направляются к местонахождению «талдаки», подсказал Джек. Они также упомянули слово «сенлат».

Серебряная монетка, вернее, ее половинка, которая сейчас лежала в его кармане, сотворила чудо, переведя загадочные слова на английский. Сенлат означает жрец. А талдака это…

— Ворота, — пробормотал Тревис. — Они говорили о воротах. Они находятся не где-то за семью морями, а в Денвере.

А это означало, что все-таки существует способ, благодаря которому удастся раз и навсегда покончить с «Дюратеком».

Надежда снова поселилась в сердце Тревиса, придав ему новые силы. При мысли об этом его ноги зашагали еще быстрее.

— Мне нужно еще раз повидаться со Спарксменом, Джек. Нужно послушать его радиоприемник и проследить за их передачами. В таком случае мне, может быть, удастся установить место в Денвере, где спрятаны ворота.

Отлично, Тревис. Но только будь осторожен. Скоро наступит ночь, а в городе небезопасно находиться на улице в одиночку.

—  Не волнуйся, Джек. Я скоро встречусь с… — Кто же они такие, эти Джей и Марти. Он познакомился с ними вчера вечером и поэтому их нельзя пока назвать друзьями. — С парнями… с которыми я недавно встретился. Мы будем держаться вместе.

Похоже, ответ успокоил незримого собеседника Тревиса, потому что тот промолчал.

Тревис зашагал дальше и скоро вышел на Шестнадцатую улицу. Когда он добрался до центрального городского парка, над Денвером уже опускались сумерки. В призрачном вечернем свете колоннада напомнила ему величественные руины какого-нибудь древнегреческого храма. Тревис присмотрелся внимательнее и увидел две знакомые фигуры — высокую и низкую — неподалеку от центральной части парка. Когда Тревис оказался у них за спиной и позвал их, Джей испуганно дернулся.

— Черт побери! — вскрикнул он. — Так же нельзя! Ты чего это набрасываешься на людей сзади? Особенно в такое время, когда люди исчезают бесследно. Я от страха чуть было не обделался!

— Извини, — сказал Тревис.

Он часто забывал о том, что остальные не могут видеть в сумерках так же хорошо, как он.

— Ну что, сделал ты свои дела, как собирался? — спросил коротышка.

— Не совсем, — ответил Тревис и огляделся вокруг. — А где профессор Спарксмен?

Джей засунул руки в карманы.

— Да какая разница, где этот старикашка болтается? Может быть, голоса посоветовали ему на сей раз оттяпать себе башку топориком! В любом случае нужно не забывать о том, что сегодня опять будет холодная ночь, так что давайте-ка поторопимся, а то все хорошие места для ночлега займут другие.

Тревис снова стал разглядывать пустынный парк, но нигде не увидел и следа кресла-каталки.

— Можем поискать его завтра, — вступил в разговор Марти. — Когда взойдет солнце, он обязательно будет здесь.

Они отправились к месту свой вчерашней стоянки под мостом, но обнаружили, что оно уже занято другими людьми, которые безуспешно пытались развести костер. Тревис шагнул было к ним, чтобы помочь, но Джей торопливо схватил его за руку.

— Ты не знаешь этих парней, Тревис. Они могут не слишком ласково встретить тебя.

— Хочешь сказать, что у них может оказаться нож? — улыбнулся Тревис.

— Я же сказал тебе, что с нашей стороны это была неудачная шутка, — покачал головой Марти.

— Заткнитесь оба! Придурки! — шикнул на них Джей и потащил наверх, в направлении набережной.

Привал сделали в узком переулке между двумя складами на Каламат-стрит. Марти и Джей сложили костер из досок, а Тревис прижал руки к сложенной из шлакобетонных плит опоре моста и принялся раз за разом произносить руну огня. Скоро на них поплыли волны теплого воздуха. Джей усмехнулся и с довольным видом прижался спиной к стене. Марти развязал горловину рюкзака и вытащил из него длинный батон белого хлеба и упаковки болонской колбасы и сыра местного производства, купленные в магазине «Севен-Илевен» на деньги, что они с Джеем выручили за сданные бутылки.