Точно по расписанию в 18.20 по Восточно-Европейскому времени поезд подошёл к перрону центрального железнодорожного вокзала Софии. С двумя чемоданами и большим рюкзаком мы вываливаемся из вагона. Оглядевшись по сторонам, я замечаю спешащую нам на встречу женскую фигуру в сером плаще с поднятым воротником, в вязаной шапочке и больших в пол лица черных очках. Судя по походке, — это сама Мила Живкова. Вот и славно! Всё сейчас утрясётся. Сейчас нам расскажут, куда идти, что делать, как жить дальше.

Ленка, заметив, что я улыбаюсь незнакомке, с интересом разглядывает, спешащую нам на встречу, фигуру.

— Здравейте, мадам Живкова, — первым приветствую я и улыбаюсь во все тридцать два зуба — очень рад вас видеть! Мы забыли договориться, как будет протекать встреча, поэтому немного волновались. А вы лично нас встречаете, спасибо вам огромное! Знакомьтесь, моя Леночка.

— Здравствуйте, мальчики и девочки, очень рада знакомству! В Софии сегодня проливной дождь, поэтому я решила вас встретить. — Людмила стягивает свои огромные очки и стряхивает с них капли дождя, — жаль, но лично вас отвезти до вашего пристанища не могу. Меня тут как бы и нет. Я — инкогнито. И я рада, что встреча у поезда, доставила вам маленькую радость. Сейчас выходите из вокзала берите такси и поезжайте вот по этому адресу. — Она протягивает мне небольшой листок.

— Квартал «Хладилника», ул. Банат, 16. — читаю я внятно. — Мила, но ведь у нас пока левов нет, чем за такси платить.

— В самом деле, я не подумала, я такая непрактичная. Извините. Вот вам десятка, хватит доехать, тут всего минут десять на машине. По приезду ждите меня у подъезда, я буду сразу за вами, провожу вас до квартиры. Ну, всё, идите. — Она снова водружает на нос свои нелепые очки.

Такси на привокзальной площади отсутствовали.

— Чёрт! — невольно сорвалось с моих губ. — И как теперь искать транспорт?

— Борь, пойдём вдоль дороги, может быть нам на встречу кто-нибудь подвернётся, — предложила Ленка.

— Что-то мне с чемоданами не очень хочется под дождём шастать. Давай так. Ты останешься здесь под навесом, а я пойду по этому бульвару. Поймаю тачку и пригоню её сюда. А наша шефиня, похоже, очень плохо разбирается в обычной жизни собственной страны.

Предложенная тактика увенчалась успехом. Уже через десять минут мы мчались сквозь темноту ноябрьской ночи в венце из подсвеченных брызг. Ехать и в самом деле было не далеко. Уже через десять минут таксист, получив десятку, услужливо помогал нам занести чемоданы под козырёк у подъезда. Тусклый свет электрического фонаря едва пробивается сквозь унылую пелену ночного дождя. Ливень даже и не думал кончаться. Кто бы мог подумать три месяца назад, что в этой жаркой стране возможна такая мерзкая погода.

Людмила приехала раньше нас и пряталась в подъезде от сырости и холода. Мокнуть на холодном ветру при её плохом здоровье было крайне опасно. После злосчастной аварии в 1973 году, проблемы со здоровьем преследовали молодую женщину постоянно.

— Сейчас поднимаемся на третий этаж, и там я покажу ваше жилище. — Людмила быстрым шагом поднимается по широкой лестнице.

Домик — чистая, современная пятиэтажка с большими балконами, по ограждениям которых вьются остатки летней виноградной лозы.

Я хватаю чемодан и рюкзак, Ленуся — второй, и мы мелкой рысью скачем за мадам Живковой. Недаром у неё такая фамилия. Несмотря на болезненность, она подвижна и легка на подъём.

Квартира встречает нас запахом пыли и какой-то парфюмерной отдушки. Центральное отопление включили, а окна запечатаны, поэтому в квартире очень душно. Щелчок выключателя, и перед нами во всей первозданной красе предстаёт большая прихожая. Из мебели в ней только скромная вешалка около входной двери.

— Вот тут вы и будете жить весь будущий год — выдыхает немного сбившаяся с дыхания министр культуры НРБ. — Пойдёмте, я вам остальные помещения покажу.

Как-то я ожидал большего от штаб-квартиры министерства культуры. На версальскую роскошь не рассчитывал, конечно, но на комплект мебели, утвари и постельного белья всё-таки надеялся. На кухне стоял стол и чехословацкая электропечь «Azimut» без духовки и всего с двумя конфорками. Ни шкафов, ни полок для посуды, ни самой посуды в наличии не наблюдалось.

— Мила, а чайник в этом убежище отшельника есть? — решилась спросить моя маленькая хозяйка.

— Должен быть. Извините, мне так неловко за наших хозяйственников. Я тоже виновата, не проследила. Давайте посмотрим, что тут ещё есть. Вы за ночь составите список, утром передадите его мне, и кое-кто будет наказан.

— Может не надо никого наказывать, вы, Людмила, лучше нам денег займите, хотя бы левов триста. Потом по остаточной стоимости примете под опись на баланс. — Я решаю, что не стоит тратить собственные деньги на вещи, которые мы не сможем увезти домой. — Вот и получится у вас полностью оборудованная квартира, а у нас нормальные бытовые условия.

Чайник нашёлся в ванной, а у нас с собой была и заварка, и сахар, и печенье московское, поэтому организовать скромное чаепитие нам всё-таки удалось.

— Ребята, вы уж меня простите, — сокрушалась наша гостья-хозяйка, — давайте поступим так: сегодня вы как-нибудь переживите в том, что есть. До понедельника занимайтесь обустройством. Денег у меня с собой нет, но обещаю завтра утром прислать.

— Мила, а можно небольшую просьбу?

— Конечно, выкладывай.

— Вы же председатель комитета по культуре и искусству. Правильно? Нет ли у вас в комитете какой-нибудь простой должности для Лены. Помощник секретаря, делопроизводитель или что-нибудь ещё подобное. Друзей или даже просто знакомых у неё в Софии нет. А на работе она и язык быстро освоит, и друзьями обзаведётся.

— Хорошо, думаю, что смогу вам в этом деле помочь. Плохо, что она по-болгарски не говорит.

— Я к языкам способная, — тут же вклинивается в разговор Ленуся, — обещавам овладяване на езика, за нова година[62]. — Вдруг на болгарском выдаёт моя любимая.

Мы с Людмилой от неожиданности начинаем громко хохотать.

— Извините, я что-то не то сказала? — Леночка смущена.

— Нет, всё правильно, — подавив смех, отвечает Людмила, — просто я не ожидала, что русская девушка будет учить болгарский. Никто из моих русских знакомых никогда не считал нужным знать болгарский.

Поговорив ещё немного о бытовых вопросах, о способах связи, о посреднических контактах, Людмила наконец, оставила нас вдвоём.

Утром нас разбудил звонок в дверь. На пороге стоял невысокий мужичёк с лицом пожилого Пьера Ришара и с небольшим коричневым пакетом в руке.

— Добро утро! Профессор Георгий Лозанов, к вашим услугам — на чистом русском языке представился он. — Мне Милка сказала, что вы тут поселились, и что у вас какие-то бытовые проблемы, вот, деньги вам передала… Сказала, что на работу сможете выйти только в понедельник. А мне было очень интересно с вами Борис познакомиться лично, поэтому не утерпел, извините…

— Здравствуйте, товарищ Лозанов, очень рад вас видеть. — Я забираю пакет и передаю его жене, — проходите на кухню, сейчас сами увидите наши «бытовые проблемы».

Лозанов, поняв, что нам сейчас хочется не разговоры разговаривать, а побыстрее заняться обустройством, просто рассказал о ближайшем хозяйственном магазине. — Вы там сразу всё сможете купить, там любые товары для дома продаются. — Поделился профессор опытом.

— Вот здорово! Профессор, а у вас нет должности для девушки без специальности? — Леночка решила проявить инициативу. — Я тоже хочу у вас в институте работать. Ведь суггестопедия[63] это так интересно!

— Леночка! Вы знакомы с суггестопедией? — Лозанов искренне удивлён и обрадован.

— Да, я читала о вас в «Комсомольской Правде», меня очень заинтересовал и сам метод и перспективы его применения. Может быть, вам взять меня в качестве пресс-секретаря? Есть у вас отдел для работы с прессой?