Не успел Андреич додумать мысль до конца, как от мусоровоза отделилась мужская фигура и направилась в его сторону. Мужчина, скорее даже молодой парень лет двадцати, кучерявый брюнет среднего роста в грязном ватнике и испачканных белилами сапогах. Выглядел типичным кавказцем из какого-нибудь горного аула. Вот только цепкий взгляд глубоко сидящих глаз Андреичу показался подозрительным. Машину с мусором и документы водилы он проверил ещё час назад. Машина, как и положено, была приписана к Дорогомиловскому жилищно-эксплуатационному управлению. Ни в контейнере, ни в кабине ничего подозрительного он не заметил.

— Слюшай, отэц! Мой машин, билад, не хочет ехат, шайтан такой! Навэрына зажиганий барыхылыт? Памаги, брат! Ты шофёр, я — шофёр. Когыда-нибуд я тыбэ памагу.

Ужасный кавказский акцент делал речь парня почти непонятной, от этого у Андреича в душе поднималась волна агрессии.

— Не могу. Я при службе. Большого человека жду. Сам чинись, или иди в свой ЖЭК, пусть рембригаду присылают. Давай, уходи быстрее, а то и тебе, и мне за разговоры влетит по первое число.

Едва мусорщик дошёл до своей машины, хлопнула дверь подъезда, и на крыльце показался Андропов. Погруженный в какие-то раздумья, он подошёл к «Волге», машинально пожал руку Андреичу, открыл дверку и аккуратно разместился на заднем сиденье с левой стороны. Андреич привычно окинул взглядом двор, отжал педаль газа и двинулся к выезду на Кутузовский. Внезапно его боковое зрение отметило какое-то движение со стороны мусорных контейнеров. Он повернул голову к зеркалу заднего вида и увидел, как мусоровоз со скоростью гоночного болида настигает его «Волгу». За рулём мусоровоза никого не было!

— О чём думает этот пидор! Ох, бля! — проскочила последняя мысль в его мозгу, совпав по времени с грохотом сминаемого железа. Через секунду раздался взрыв, и над двором выросло облако дыма. На этом закончился жизненный путь не только Андропова, но и хорошего мужика Владимира Андреевича Рыжикова.

Особая следственная бригада не обнаружила на торпеде мусоровоза накарябанные слова арабской вязью اللأكبر ,[85] что все поняли, как ответку за бомбёжку Пакистана. Взрыв обеспечило самодельное взрывное устройство — несколько килограммов смеси алюминиевого порошка, селитры и гексогена, которой был забит бампер. Личность водителя установили быстро по документам ЖЭКа, вот только по адресу в паспорте никто никакого Курбанова Сулеймана Ибрагимовича слыхом не слыхивал. Фрагменты отпечатков пальцев на ручке водительской дверцы тоже на след не выводили. В картотеке МУРа таких отпечатков не было. Парик, ватник и сапоги были найдены на берегу Москвы-реки, в сотне метров от подъезда. Сам исполнитель исчез в неизвестном направлении. Поквартирный обход тоже кончился безрезультатно, все слышали только грохот взрыва.

На закрытом заседании руководства КГБ новый Председатель «конторы» Виталий Васильевич Федорчук, выступая с траурной речью, помимо обычных клятв в стиле «не забудем, не простим» заявил:

— … Надо отметить, что вся страна вообще и наш комитет в частности, оказались не готовы дать ответ на вызов, брошенный нам террористическими режимами исламских мракобесов. Товарищи чекисты, вы представьте, если у нас можно безнаказанно ликвидировать шефа госбезопасности, то какой ад можно устроить для простых граждан? Ведь к каждому детскому садику или школе, театру или вокзалу не приставишь пост охраны. Да и что этот пост сможет сделать, если в голову организаторам придёт взять в заложники наших детей? Брать заложниками наших граждан мусульманского вероисповедания? Тоже не выход. Завтра же заполыхает Кавказ и Средняя Азия, забьются в истерике вражеские голоса о попрании прав человека, начнутся провокации по всему миру. Сейчас не время и не место решать что-то, но тут есть повод продумать с террористами.

Делом профессиональной чести для нас должен стать поиск вероломного убийцы. Карающий меч правосудия найдёт презренного наймита и накажет его, где бы тот не находился. В ущелье Гиндукуша, или в мечети Эр-Рияда, в трущобах Дакки, или в бункере Иранского КСИР. Я понимаю, что это очень трудно, но иначе — грош нам цена, придётся всех разогнать и нанять в Турции новых сотрудников.

На всех членов Политбюро отрезвляюще подействовало циничное и безнаказанное убийство одного из них. При этом всем было понятно, что ни усиление охраны, ни режим военного положения не снимут проблему, потому что проблема не в этом, она в наличии смелых и безжалостных врагов. Особенно близко к сердцу принял это известие Леонид Ильич. Он то и дело повторял как бы про себя:

— Ну, как же так! Я же вышел всего на пятнадцать минут раньше Юры. Мог бы чуть задержаться и вместе бы на воздух взлетели бы… Ох, беда, беда… А может быть, это вообще на меня покушение было? Просто перепутал убийца?

— Успокойтесь Леонид Ильич, — громко шепчет Брежневу Владимир Щербицкий, — если даже планировали вас убить, то вам опять повезло.

В итоге вечером было принято решение о сворачивании активной поддержки революции в Афганистане. Решено было по образцу Кореи и Вьетнама разделить страну на красный Северный — Маверранахр, и зелёный Южный — Пуштунистан. Решили, что пока КГБ не решит проблему терроризма внутри страны, новые внешнеполитические акции не затевать. Как сказал маршал Устинов:

— Хороша страна Болгария, а с Румынией мы тоже разберемся, но не сейчас. Порядок наведём в Союзе, а потом и социалистический лагерь будем в чувство приводить, чтобы ни один Живков не спрятался.

— Постойте, товарищи! — подал свой скрипучий старческий голос Константин Суслов. — А как же великое дело Маркса-Энгельса-Ленина? Вы что? Забыли о том, что пролетариат Советского Союза должен нести свет великого учения народам всего мира?

— Костя, не суетись, сядь и водички выпей. — В этот раз Брежнев был настроен крайне решительно. — Ты послушай, будь добр, что остальные товарищи скажут, внимательно послушай. Речь идёт о выживании, а не об идеологии. Идеологию, какую надо, такую и придумаем. Даром что ли у нас целый институт Марксизма-Ленинизма работает?

К началу октября были проведены переговоры между Кабульским правительством и исламской партией Афганистана во главе с Гульбеддином Хекматиаром и Ахмад Шахом. Исламисты согласились на переговоры, перестав получать поддержку от Пакистана. Им тоже требовалась передышка, чтобы собраться с силами и найти новые пути для борьбы. В стране установилось временное затишье.

В начале мая в Софию по приглашению лично профессора Лозанова прибыл Стивен Лаберж, знаменитый исследователь феномена сновиденья. В его лаборатории в Стэнфордском Университете, Сан-Франциско, Калифорния, вот уже второй год пристально изучалась техника осознанного сновидения[86]. Вместе с ним приехал и его постоянный ассистент и помощник Линн Нейджл. Георгию Лозанову пришлось приложить много усилий для того, чтобы болгарское министерство культуры выделило достаточно денег для американской звезды психосомнологии. Так как в 1979 году Лаберж ещё не стал той мировой знаменитостью, то 10 000 американских долларов в качестве гонорара за организацию работы по контролю над сновидениями были для него и его напарника достаточным аргументом, чтобы рвануть через пол планеты.

Обратились к иностранному учёному потому, что за полгода работы так и не было получено никаких конкретных результатов. Вернее разрозненные факты ясновидения подопытного наблюдались, но их механизм так и пребывал за покровом тайны. Исследовали объект со всех сторон, от рефлексов стопы до попыток как-то воздействовать на мифическую сахасрару на макушке. Было снято несколько десятков энцефалограмм и кардиограмм, постоянно исследовался состав крови. Фиксировалась влажность и электропроводность кожи. Всё было напрасно.