Заговорили наши пушки, посылая горячие и неизменно взрывающиеся приветы в сторону наёмников короля Франции. Остановить и тем более обратить швейцарскую пехоту в бегство я даже не надеялся, но вот поубавить численность и хоть немного сбить их боевой дух — это дело другое. Жаль, что задействована была лишь меньшая часть орудий. Увы и ах, но дальнобойность даже улучшенных пушек оставляла желать лучшего. Не те времена!

Столкновение. Швейцарцы врубились в строй венецианской пехоты и началось то, на что явно рассчитывали наши противники — бой, где сила противостояла силе, одни наёмники резались с другими, в то время как другая часть армий могла… А что именно могли обе стороны? Франческо Гонзага таки да исполнил своё желание добраться до обоза, послав в обходной фланговый рейд немалую часть конных арбалетчиков. Заметил, что обоз прикрывается лишь малой частью швейцарцев да неаполитанцами из резерва. Свою же тяжелую конницу герцог Мантуи пока так и держал в центре, ожидая, что будут делать французы. А те… вели себя странно.

В чём странность? Они практически полностью игнорировали левый фланг, тот, где находились наши войска. Так, крутилось некоторое число конных неаполитанцев, но и только. Большее беспокойство вызывала сконцентрированная против нашего фланга артиллерия — вся, которая только была притащена сюда французами. Мало её было, чего уж там, большая часть осталась в пределах Неаполя, усиливать защиту ключевых крепостей. Но пока французские орудия бездействовали. Слишком далеко, да и кидать те же ядра через головы своих конструкция лафетов не позволяла к моему огромному удовлетворению.

В любом случае, противостоящие нам войска демонстрировали, так сказать, угрозу, но лично меня этим сложно было обмануть. Раталли, командующий большой терцией, тоже относился к этой показухе без должного уважения. Более того, просил разрешения перейти в атаку, но… получил однозначный отказ. Я чувствовал, что маршал де Ла Тремуйль что-то задумал, вот только не мог понять, что же именно. Потому и выжидал, не решаясь двинуть вперёд пехоту или же задействовать конницы. Порой выжидание — лучшая из возможных тактик.

Франческо Гонзага так явно не считал, подкрепляя правый фланг, где де-факто командовал его дядюшка Ридульфо. А чуть позже…, произошло то, что оказалось важным.

Обоз! Посланные в обход конные арбалетчики опрокинули охранение, дорвавшись до добычи. И, само собой разумеется, это не могло остаться незамеченным всеми, кто управлял битвой с обеих сторон. Даже неаполитанцами, которые до поры держались в стороне, но тут почуяли возможность «приобщиться» к обогащению себя любимых. Это за французского короля и против получивших мрачную известность Борджиа они сражаться не хотели, а вот за набивание собственных карманов против занятых тем же самым венецианских арбалетчиков — совсем другое дело!

Свара за добычу! Именно это началось во французском тылу. Казалось бы командование должно всерьёз этим озаботиться, однако… Аккурат в тот момент, когда стало понятна серьёзность происходящего, французская кавалерия — рыцарская впереди, легкая в условном «охранении» — набирая скорость, двинулась в направлении нашего правого фланга. Не просто двинулась, а так, чтобы обойти его с краю, тем самым…

— Они бросают обоз! — выдохнул я, не в силах так сразу поверить в происходящее. И артиллерию тоже. Жертва — вот что это такое. Гонцов к Гонзаго! Всю конницу, тяжелую и лёгкую… особенно лёгкую, особенно конных арбалетчиков — удар по прорывающимся. Обоз никуда не денется!

— Это ты так думаешь, — вздохнула Бьянка, наблюдая за пришпоривающим лошадь гонцом, что должен был передать мои слова герцогу Мантуи. — Там — добыча! Богатая, какая раз в жизни может достаться.

— Проклятье! Тогда… Мигелю — удар конницей по швейцарцам. Раталли — разделить терцию на две и половиной вперёд, пока франки и пушки под шумок не утащили. Вторую часть — на правый фланг, помочь коннице Мигеля. Фон Циммеру — продвижение вперёд и перенести огонь на позиции французской артиллерии, наши пушки дальнобойнее, так можно сделать.

Приказы были отданы, оставалось только ждать. Кого? Чего? В основном реакции Франческо Гонзага. Я всё же надеялся, что стратегическое мышление возобладает над желанием поплотнее набить кошелёк.

Ага, прямо щ-щаз! Прежде, чем кавалерия Мигеля успела, помогая венецианской пехоте, ударить по швейцарцам, проклятый мантуец бросил тяжёлую венецианскую кавалерию… Вперёд, по направлению к «золотому обозу», тем самым сделав выбор в пользу сиюминутной выгоды и отбросив стратегическую перспективу.

— Чтоб ему, скотине, прямо в самое гнилое и зловонное болото с головой нырнуть, — прошипел я, выслушав ответное послание герцога Мантуи.

— Золото, Чезаре, — криво усмехнулась Бьянка. — Оно туманит голову даже тем, у кого она есть.

В ответ с моей стороны последовал совсем уж нецензурный ответ, где я сравнивал интеллектуальные способности герцога Мантуи и большой зелёной жабы, причём отнюдь не в пользу титулованной особы. Нет, а что ещё можно было сказать после того, как я услышал, что: «Пусть уходит сам король и вся его кавалерия, зато нам остаётся главное — все взятые французами в Неаполе трофеи. Особенно золото, которого там на всех хватит».

Королевская армия удирала, уподобившись ящерице, оставляющей в зубах врага собственный хвост, но сохраняющей главное. Они бы вытащили и швейцарцев, те уже начинали было выпутываться из схватки с венецианской пехотой, однако… Атака кавалерии Мигеля и максимально частые орудийные залпы их сперва как следует притормозили, а затем дотопала и терция, оторванная от Раталли, которая окончательно склонила чашу весов на нашу сторону, заставив швейцарцев сначала нарушить строй, а затем и выкинуть белый флаг. Погибать наёмники не хотели, понимая, что раз уж конница с королем, маршалом и прочими прорвалась, а их спасать особенно и не пыталась — то есть пыталась, но без особого энтузиазма — то лучше попробовать договориться.

А вот тут уже я в довольно грубой форме отшил предложение Ридольфо Гонзага поднапрячься и окончательно добить вражескую наёмную пехоту. Смысла в этом, откровенно говоря, не имелось. Швейцарцы — это тупо наёмники, им по большому счёту плевать на французские интересы. Мне же не хотелось терять своих людей, особенно если вспомнить о том, что сейчас почти пять тысяч французской конницы, не жалея коней, драпали… куда-то. Драпали успешно исключительно благодаря жадности и непредусмотрительности венецианцев, древко от алебарды им в задницу и проталкивать, пока из пасти не вылезет!

Хорошо хоть, поняв, что им вот-вот придёт полный каюк, прислуга орудий и небольшое охранение предпочло, скажем так, озаботиться собственным спасением, а вовсе не стоять насмерть, пытаясь отразить атаку терции Винченцо Раталли. Так что около трёх десятков орудий и неплохой запас пороха и ядер были вполне весомой и полезной добычей. Пусть эти орудия заметно уступали тем, которые с недавних пор отливались мастерами-оружейниками в окрестностях Рима, но они были более чем пригодны, к примеру, для установки на крепостных стенах. Про порох и говорить нечего — наши торговые агенты и без того закупали сей стратегически важный продукт даже в Испании по причине хронического дефицита. Тут с порохом вообще сложно, ведь, с учётом медленного производства столь необходимой селитры, стрелять так часто и так много, как хотелось бы… В общем, ещё и эту проблему в скором времени надо думать как решать.

Если хочешь решить какую-нибудь проблему — зачастую приходится самому прикладывать усилия. И даже не потому, что помощники «не тянут» — в моём случае это было не так — а по причине того, что у них банально нет того уровня авторитета, чтобы быстро и надёжно придавить естественные душевные порывы кое-кого из союзников. Точнее сказать, союзника самого главного, который, ко всему прочему, сейчас почти всё своё внимание переключил на разграбление «золотого обоза». Даже венецианская пехота, по необходимости остающаяся тут, опасающаяся оставить швейцарцев, то и дело посматривала в сторону, где начинали делить добычу.