Летела долго, огромное поле неизвестной мне травы со временем сменилось обработанным и засеянным какой-то культурой. Значит, рядом есть живые люди или нелюди, неважно. Главное, что я смогу добраться до них и поесть. Но поля так и остались полями, а через пару часов полёта и вовсе сменились лесами.

Хорошо, хоть часы остались со мной. Будут напоминать о прошлом. На глаза набежали слёзы, и чтобы не расплакаться совсем, вытерла их пальцами. Опустилась на землю возле кромки леса.

Этот лес немного отличался от того, где я окончательно пришла в себя после мутации. Ветки были другими, маленькие листики росли пучками. Расстояние между деревьями не меньше двух метров. А в кронах было хорошо слышно, как свистят и переговариваются на своем птичьем языке пернатые. Конечно, они не чирикали, как наши воробьи, но звуки были похожи.

Медленно зашла в лес в надежде, что хотя бы в нём будут какие-нибудь дикие ягоды. Уже несколько минут иду, а так ничего и не попалось. Только хотела развернуться обратно, как вдруг передо мной вспорхнула какая-то птица среднего размера. Я даже не успела осознать, что происходит, когда моя правая рука сама сделала быстрый бросок, ухватив пернатую шею. В немом удивлении посмотрела на трепыхающуюся в моих пальцах тушку.

От птицы пахло. О, как же много было разных ароматов от неё: перьев, кожного сала, даже помёта. Но сильнее всего был запах горячей крови в венках этой пернатой. Словно в бреду, других объяснений у меня нет, второй рукой свернула птахе голову и отбросила себе под ноги. Из рваных ран хлынула кровь; не понимая, что делаю, присосалась к ней.

Это было восхитительно! Горячий, сладкий аромат бил по обонянию. Я рванула когтями по брюху тушки и разорвала его. Оттуда вывалились внутренности. Дернула всю эту требуху вниз, выдирая и выкидывая на землю. Словно дикая кошка, разодрала шкуру на грудке вместе с перьями, освобождая горячее мясо. Зубы впились в мягкую плоть, даже не почувствовав сопротивления. Отгрызла большой кусок, и жмурясь от удовольствия, быстро прожевала его.

Этот бред и безумие закончились только тогда, когда мой живот был полон, а изо рта вырвалась смачная отрыжка.

Фуу... Что за свинья? Столько крови на мне. И это поведение ужасное. Неужели это всё я сделала? Погладила полный животик испачканной в крови рукой и осознала.

Дааа, это сделала точно я. Но, по крайней мере, теперь я сытая. Это уже хорошо. А то думала, что пришло время умирать. Посмотрела по сторонам в поисках чего-нибудь, обо что можно вытереть руки от крови. Нашла только кучу листьев на земле и траву.

Придётся идти так, может, по дороге водоём попадётся.

Выйдя из леса, заметила, что на землю опустились сумерки, но моим глазам это нисколько не мешало. Только оттенки природных красок стали серее и менее яркими. Снова поднялась в небо, чтобы лететь дальше. В этот раз взлететь получилось легче и выше. Раз уж я летела до этого часа два спокойно и не упала, значит, мои крылья удержат меня и выше от земли.

Вообще странное место. Сначала какая-то пустошь огромная, которой нет конца и края. Теперь вот леса, чередующиеся с полями. Но где же селения с аборигенами? Ведь видно, что поля засеяны культурой. Значит, где-то рядом должны быть.

Поднялась достаточно высоко, чтобы увидеть, в какую сторону лучше лететь. Покружилась и поняла, что летела совсем не в ту сторону, где есть хоть какие-то дома.

Взяла правильное направление и усердно замахала крыльями, помогая хвостом поворачивать в нужную сторону. Уж не знаю, на кого я стала похожа, но моё тело само начало двигаться в воздухе, как надо.

Через час рассмотрела под ногами тонкую полосу речки. Не стала лететь дальше, туда, где река начинает расширяться. Спустилась возле бережка, где трава была ниже всего. Утоптала её ногами и зашла по колено в воду. Помня, как даже летом мёрзла в речке в нашем районе, ожидала, что озябну. Но вода оказалась не холодной, даже горячее, чем просто тёплая.

Класс! Как раз, как я люблю. Теперь надо отмыться. Правда, мыла никакого нет. Но и так лучше, чем ничего. Залезла чуть дальше от берега и села в воде на колени. Наклонилась головой в воду, смачивая волосы.

На дне речки был песок с мелкими камушками. Зачерпнула его в обе горсти и начала втирать в кожу головы. Помню, бабуля говорила, что если нет средств для мытья посуды, то жир хорошо отмывается песком. Голова, конечно, не кастрюля, но попробовать стоит.

Несколько раз смывала песок и снова тёрла. Потом легла на бок, растопырив крылья. Получилось, как в ванной. В таком положении долго выполаскивала сначала одну сторону головы, затем развернулась и прополоскала другую. Потом настала очередь тела. Под руками с песком кожа скрипела, как мячик. Но вроде бы отмывалась.

Как хорошо, что часики качественные, водонепроницаемые. Удивительно, конечно, как в конце девятнадцатого века смогли создать такую прелесть, но они легко выдерживали все мои походы в душ и даже в баню. Вот и сейчас я лежала в траве, подсыхая после мытья, и смотрела на часы. Мои глаза работали прямо как прибор ночного видения, поэтому чёрные камушки на циферблате отсвечивали сейчас светлым вместе со стрелками, а фон казался тёмным. На мытьё ушло чуть больше часа. Стрелки приближаются к десяти. Не знаю, что это за место, и как тут идёт время, но пока всё и так понятно.

Положив руки под лоб, закрыла глаза. Надо поспать, всё же полёт забирает много сил. Хоть и не чувствуется особо. Но вот после мытья накатил сон. И уже больше не сопротивляясь, уснула.

– Анна! Посмотри на меня, – кто-то звал меня во сне.

– А? Кто здесь? – завертела головой в разные стороны.

– Сюда, посмотри наверх.

Услышав это, подняла взгляд, куда было сказано.

– Кто ты? – уставилась на зависшую надо мной женщину. Она была такой же расцветки, как и я. Алебастровая кожа на теле, белоснежные волосы и огромные чёрные крылья без перьев. Такие же натянутые кожные пластины между укрепленных костей. Почти как у летучих мышей. Других таких в жизни раньше я не видела, поэтому могу сравнивать только с ними.

Женщина была одета по минимуму. Небольшой топик на груди и лёгкая маленькая юбочка, едва прикрывающая трусики. Между ног так же, как и у меня, медленно извивался хвост. На руках и ногах были острые когти и никакой обуви. А ещё в левой руке она держала небольшую сумку на длинном ремне. Сумка висела низко и почти задевала мои крылья.

– Рассмотрела? – спросила она меня.

– Да. Только лицо плохо видно, – глаза разглядеть не удалось, так как вокруг было сумрачно. Женщина плавно опустилась рядом и протянула мне руку с сумкой.

– Возьми, это теперь твоё. В ней всё, что тебе нужно.

Я уже собралась заглянуть в неё, когда собеседница продолжила говорить:

– Это артефакт, потом посмотришь. Она не имеет дна, в том плане, что сколько бы ты ни положила в неё вещей, всё поместится. Единственный минус – узкое горлышко. Всё, что пройдёт через него, сможешь положить или взять.

Перестав дёргать застежку сумки, снова внимательно посмотрела на женщину.

– Так вы мне не ответили, кто вы, и почему я похожа на вас?

– А теперь о самом главном. Я Заверзтия, дух того мира, где ты была сутки назад, где переродилась в риони. Это раса на планете Уэш. Тот мир, где ты провела три дня, перерождаясь, – промежуточный. Всё живое, что попадает туда, изменяет форму подстраиваясь под Уэш. Если это животное, то оно просто перерождается и попадает сюда. Если это разумные люди или другие расы, то я прихожу к ним один раз во сне.

– То есть я сейчас сплю? – решила я уточнить, потому что всё было очень реалистично.

– Именно так.

– Подожди, а как я в промежуточный мир попала? Я умерла там? – этот вопрос сейчас интересовал меня больше всего.

– Не совсем так, точно сказать не могу, но знаю, что если тело умирает, то душа летит на перерождение. А ко мне попадают те, чья сущность ещё не ушла из тела, но оно и не умерло. То есть, прекращать существование ещё рано, но что-то заставляет его насильно, – чтобы было легче объяснить непонятные для меня вещи, она начала активно помогать себе руками и мимикой. В один из таких моментов, когда её глазищи округлились, я рассмотрела, что в них нет белка. Вернее, он есть, но не белый, а чёрный или ещё какой-то. В сером мареве сна было трудно понять.