Кто-то из толпы выкрикнул, что отважный парень, рискующий жизнью ради общего блага их народа, имеет полное право наесться до отвала, и надо скинуться на оплату обеда для него. Толпа снова пришла в движение, а через десять минут юноша сидел и уплетал всё, что ему принесли.

Два дня спустя рано утром мы вышли из города вместе с Цвертом. Ему оказалось всего тридцать четыре года. По меркам гномов это почти ребёнок, но среди соотечественников он считался вполне взрослым мужчиной. Хотя по виду и не скажешь. Даже если бы он не был таким тощим, а вполне упитанным, то на фоне других жителей Мырьевграда выглядел бы как подросток.

В общем, направились мы в ту сторону, откуда я прилетела. Какое-то время шли, а потом мне надоело, и закинув парня на плечо, взмыла в небо. От вопля, зазвеневшего прямо в ухе, чуть не потеряла концентрацию и не полетела вниз. Хлопнув пацана как следует по заднице, встряхнула его на плече, дождалась, когда он перестанет верещать и прибавила ходу. Хотелось уже как можно скорее закончить дела и вернуться к бабушке Адиль.

Долго лететь с ношей не получилось, и мне пришлось опуститься на землю. Как раз начались холмы, и я с высоты присмотрела место для привала. Мне нужно было перекусить, так как у меня всего пару раз получилось слетать на охоту. Да и отдохнуть немного надо было, время близилось к полудню.

В моей сумке лежали две живые птахи, смотанные верёвкой. На случай непредвиденной ситуации, как в прошлый раз с вулорками. Достала одну и на глазах у Цверта быстро начала есть. Сначала он застыл с забавно огромными глазами, глядя на моё пиршество, а потом сглотнул и отвернулся. Уж не знаю, о чём он подумал, но его голодный взгляд сказал мне больше, чем он хотел показать.

Я отломила одну ногу птицы и, подойдя к парню, протянула ему. Сначала он упорно отворачивался и всячески делал вид, что ему это не надо. Но его вытянутый нос шевелился, улавливая запах свежего мяса.

– Ну... Не хочешь, как хочешь, – я уже почти поднесла ножку птицы себе ко рту, как её выхватили из руки и с жадностью вгрызлись.

А кто вообще сказал, что грызуны не едят мясные продукты? У моей одноклассницы в детстве была ручная крыса и девочка часто подкармливала её всякими жучками и гусеничками. Говорила она тогда по этому поводу, что в книге написано, как правильно кормить домашних грызунов. Животный белок им тоже нужен. Это зимой лучше всего им сухой корм есть, а в тёплое время года можно давать насекомых.

Вот и этот образчик грызуна не стал исключением. Вон с каким удовольствием жуёт мясо, аж жмурится и улыбается.

– Эй, Цверт! Тебя совсем не кормили что ли сородичи? Чего так накидываешься на еду?

– Я с малых лет живу один. Родственники матери, как узнали, что она принесла меня от заезжего гнома, то выгнали из дома. Лет пять или шесть она со мною мыкалась, а когда я начал с другими детьми бегать-гулять, оставила в избушке еды на какое-то время и ушла к родителям. Когда я вечером вернулся и не нашёл её, то пошёл к дедушке с бабушкой, а они меня палкой прогнали. С тех пор и живу один.

Мне стало жаль парнишку, но посмотрев в глаза его, не увидела и тени печали.

– Не стоит меня жалеть, если бы не это, то, я бы не стал сильным и выносливым. Да, сложно было, но это давно не так.

– А что ж ты тощий тогда такой и голодный, словно дикий зверь?

– А, это, – он махнул рукой, – я ходил в путешествие по нашим землям, смотрел, где мог бы пригодиться. Даже думал, что нашёл такое место. Но... Оттуда меня тоже прогнали, или, скорее, прогнала.

Я поняла, что у Цверта не вышло что-то с любовью, и он вернулся в свой маленький город.

– Недавно вернулся-то?

– Дня два назад, ещё не успел устроиться на работу, а деньги закончились ещё по дороге домой. Вот и голодал, хотя пару раз подрабатывал у пожилых мурани. Так что я готов идти к дриадам, даже если не получится с ними договориться о взаимопомощи, то и ладно. Всё равно я никому не нужен.

Посмотрела на остатки ножки в руке парня, достала бутыль с водой, которую мне выдала бабушка Адиль. Откупорила крышку и протянула.

– Это вода, пей и сполосни руки. Нам пора лететь дальше.

Цверт сделал так, как я велела, и вернул мне воду. Положив её в сумку, поднялась на ноги.

– Слушай, как тебя там, забыл имя твоё. Можно мне как-то по-другому лететь на тебе? Очень неудобно висеть головой вниз.

– Ну, давай посмотрим, что можно сделать.

Я подошла к нему ближе, осмотрела его фигурку. Он был ниже меня намного. Сами мурани низенькие, гномы чуть выше них. Цверт макушкой доставал мне ровно до солнечного сплетения. Ну прямо как ребёнок лет десяти.

Вспомнилось, как видела в родном селе соседа, который носил сына впереди себя, поддерживая под попу руками, а тот, обхватив отца ногами в районе талии, держался руками за родительскую шею.

Вздохнула и взяла полумурани так же. Тот смущённо крякнул, хмыкнул и отвёл взгляд в сторону. Какой застенчивый малый.

Чуть присев, ногами оттолкнулась от земли, замахала крыльями и поднялась в воздух. Какое-то время парень демонстративно отворачивался от меня, но потом, видимо, устала шея, или надоело. Он посмотрел мне в лицо и долго не мог отвести взгляд. Глядел, почти не мигая и словно затаив дыхание.

Я не обращала на него внимания, мне надо было следить за маршрутом, но боковым зрением видела его взгляд. На один короткий миг я всё же опустила взор на мурани, а он, моргнув, продолжил смотреть.

– У тебя глаза розовые в лучах солнца, и в самом центре словно маленький вихрь закручивается, это так завораживает.

После этих слов я снова взглянула на него. И даже попыталась рассмотреть его глаза. Потому что, действительно, в небе, в ярких лучах солнца была хорошо заметна каждая черточка лица. И уж очень хорошо видно было глаза.

Его радужки были серыми, словно сталь, без вкраплений каких-либо других цветов. В самом центре чёрная точка то сужалась, то расширялась. Эти действия его глаз отвлекли меня от дороги на долгие пару минут, а потом я увидела, как пальцы парня тянутся к моим губам. Я машинально дотронулась языками до них, и такой поворот событий, видимо, отрезвил Цверта, он отдёрнул руку и снова отвернулся.

Всё оставшееся время полёта он больше не смотрел. Поворачивал голову то в одну, то в другую сторону.

Примерно за час до леса мы с мурани опустились на землю, и я сразу растянулась во весь рост. Крылья мелко подрагивали от напряжения, раскинула их в разные стороны.

Не оглядываясь на парня, лежала так до самой ночи. Потом достала вторую птицу, оторвала ногу и крыло для спутника. Когда протягивала ему, он снова отвернулся от меня, но мясо взял.

– Я пойду к дриадам сначала одна, постараюсь договориться с ними и только потом приведу тебя.

– Хорошо, – как-то вяло ответил Цверт.

– Что-то не так? – озадаченная его поведением, спросила на всякий случай.

– Нет, всё так. Просто страшно, не знаю, что меня там ждёт, и останусь ли жив.

– Я постараюсь сделать всё, чтобы ты выжил. Так что выше нос. Ты же мужчина!

– О, да, я мужик, – как-то грустно сказал он, так и не подняв глаз от рук, в которых держал оторванные части птицы.

После еды я отправилась в лес. Летела долго, сказалось напряжение в крыльях. Уже на подлёте опустилась и пошла пешком. Возле крайнего дерева меня ждал Расшес. Его туловище раскачивалось из стороны в сторону, а шипение было слышно издалека.

– От тепя пахнет мушшчиной, но его нет сссс тобой. Где он? Шшшантара шшее ссскасссала приходить только сссс сссамцом.

– Он недалеко, ждёт меня. Мне надо сначала поговорить с Шантарой. Отведи к ней, пожалуйста.

– Потойти к дереву и полошшши на него руки, она сссама сссаперёт тепя.

Сделала, как велел ламий, и как только мои руки коснулись ствола, меня словно втянуло в дерево. Свалившись вовнутрь, ударилась руками и ногами о пол. Зашипев от неожиданности и боли в конечностях, поднялась на колени.