— Он хочет видеть Сару. Сегодня вечером, — прошептала Алиса.

— Мы же знали, что он захочет ее увидеть, — пожала плечами Елизавета. — А ты думала, что иностранные писатели принадлежат исключительно тебе?

— Лиза, что мы ему скажем, если ее не найдем? — пробормотала Алиса, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног. — Что мы ему скажем?

— Что госпожа Мидленд, прости господи, влюбилась в какого-то афериста, которого притащил в дом твой дедуля, и оба они предпочли наслаждаться обществом друг друга, презрев не только нас, но и господина Мерзавцева, — передернула Лиза плечиком. — Не понимаю, Алиска, чего ты дергаешься… Почему бы тебе наконец не набраться решимости и мужества? Тебе так нужна эта псевдо-Сара? Если Мерзавцев будет чем-то недоволен, напомни ему, кто есть ху. Честное слово, ситуация начинает мне казаться стойким маразмом в стиле Эжена Ионеско! Появляется некая мамзелька, затянутая в кожу, объявляет себя истинной Сарой Мидленд, причем ее уверенность в данном факте заставляет вспомнить о известной клинике, расположенной на Алтынной горе! Более того, наглость наших боссяр не знает границ — или они тоже нуждаются в лечении током! Точно они знать не знают, кто пишет эти бредовые романы… Но самым загадочным экземпляром являешься ты. По моему разумению, тебе просто необходим гальванический воротник и бутылка свежего, крепкого ямайского рома… Может быть, тогда ты все-таки вспомнишь, что именно ты и есть пресловутая кокотка Сара. А та никуда не денется. Может быть, она просто нашла твои файлы с романами, устыдилась собственного нахальства и убежала в ночь, размазывая слезы по грязному лицу. Как бы то ни было, к вечеру наша сексапильная мамзель обнаружится…

— А если не обнаружится? — усомнилась Алиса.

— Куда ей деться, — отмахнулась Лиза. — Как говорила моя матушка: жрать захочет — приползет!..

Как ни странно, но на этот раз скептицизм Елизаветы повлиял на Алису успокаивающе. Вряд ли можно было сказать, что она приободрилась, но жалкие остатки надежды возродились в сердце.

Может быть, хотя бы сегодня Алисин день пройдет спокойно, без убиенных гоблинов и других неприятностей? Хватит и утреннего звонка Мерзавцева…

Надежды, как известно, юношей питают, а про девушек там ничего сказано не было.

Поэтому Алиса не очень-то поверила, что все неприятности закончились. С ней уже случился приступ эйфории, и — нате вам, пожалуйста! Тут же все воздушные замки рухнули из-за обычного звонка!

— Если все мои ангелы-хранители забыли обо мне, надо быть начеку, — пробормотала Алиса. — Другого выхода попросту нет.

— Ну да, — кивнула Елизавета. — Если двигаться, в конце концов куда-нибудь придешь. Так что давай двигаться.

Два часа они посвятили тщательному изучению Алисиных дискет и к одиннадцати потеряли надежду найти то, что искали.

— Похоже, мы двигаемся не туда, — проговорила Елизавета, без надежды смотря на экран. В очередной раз там появились строчки бесконечных «любовных страданий» Элайзы — и ничего больше!

В руках была последняя дискета, и Алиса не возлагала на нее никаких надежд.

— Похоже, я однажды двинулась не туда, — мрачно вздохнула она. — Не стоило заниматься уборкой даже в минуту творческого кризиса! Уборки, Елизавета, не ведут ни к чему хорошему.

На последней дискете их ожидало новое воздыхание по сэру Роберту.

— О ноу! — вырвалось у Елизаветы. — Или я подумаю, что наша Надин просто настолько тащится от твоих творений, что согласна на уголовно наказуемое деяние, не в силах дождаться продолжения! Лезет в твое бунгало, пытаясь стибрить парочку твоих нетленок!

В дверь постучали.

— Не вовремя, — посетовала Лиза. — Я уже начала увлекаться сэром Робертом… Такой у тебя сексуальный лапсердак получился, Павлищева! Просто душка! Правда, отчего-то брюнет, и усы ему ты прилепила явно зря! Может, побреем его и покрасим в блондина? Тогда твои описания приобретут больше трепетной возвышенности! Будут, так сказать, близки и милы влюбленной душе…

Алиса открыла дверь, рассеянно слушая разглагольствования Елизаветы.

— Привет, — сказала Нюша. — Я вчера никак не могла вырваться. Чертовы дети, как всегда, устроили мне тихий, загробный праздник души… Надеюсь, вы на меня не в обиде, девочки?

— Надеюсь, у твоей «берни» не начнется комплекс неполноценности рядом с моим «пежорожцем», — проговорила Нюша.

— Какая же я дура, — заявила Елизавета, появляясь на пороге. — Зачем я у тебя душ принимала? Сейчас бы отправилась к Нюше в ее джакузи.

— Она же за тобой не следит, — сказала Алиса. — Можешь прикинуться снова грязной…

— Подлая ты, Павлищева, — обиженно заявила Елизавета. — Я тут вожусь с тобой и твоими бандюгами, а ты меня грязной обзываешь… Что за люди пошли, никакой благодарности…

— Да обе вы мелкие пакостницы, — ласково проговорила Нюша, прижимая подруг к своему мощному торсу.

В одной ее длани покоилась Алиса, а другой она прижимала к себе Елизавету. Масштабы ее еще больше увеличились, и она могла теперь спокойно обнять если не целый мир, то уж добрую его половину наверняка.

— Ну, одну я вижу часто — как только ей пожрать захочется, а вот ты, Алиска, совсем пропала!

— Теперь и Аляске пожрать захотелось, — заявила Елизавета. — Вас послушать, я только и занимаюсь тем, что ем! Просто Кадавр какой-то…

— Не обижайся, а то я подумаю, что мир изменился, пока я спала, — попросила Нюша.

— Смотря сколько ты спала, — парировала Елизавета. — Я же не знаю… У нас теперь новый президент, ты в курсе? В Америке тоже выборы, а еще я вышла замуж… Это на случай, если ты дрыхла последние пять лет.

— Так, что будем пить? — деловито поинтересовалась Нюша, распахивая свой шикарный «пежорожец».

— Перно, — ничтоже сумняшеся бросила Елизавета.

— Это такая гадость, — поморщилась Нюша. — Никогда не пей перно, детка… Козленочком станешь!

В конце концов она достала «Сангрию». Добрую, старенькую, сохранившую аромат нашей бесшабашной юности.

— Как дети? — поинтересовалась Алиса.

— Растут, — отмахнулась она. — Много сложностей и проблем, причем эти проблемы увеличиваются пропорционально их росту… Знаешь, Алиска, я вспоминаю то время, когда они лежали в кроватках, с безнадежной тоской. Вот счастье-то было!

— А кто ныл, что они мешают тебе спать? — встряла Елизавета. — Кто стенал, что не дождется того момента, когда они вырастут?

— Это было моей ошибкой, — вздохнула Нюша. — Слава богу, я отправила их на неделю к родителям… А то вы бы сейчас вряд ли могли так спокойно сидеть. Вас таскали бы за уши, пытались оторвать вам ноги и руки, а моя дочь явно собирается стать, как Елизавета, писателем. Вот только начинать она любит, а заканчивать произведение не спешит… Если бы она собралась поведать вам очередной шедевр, нам пришлось бы слушать ее целую неделю. Давайте лучше поговорим о вас. Наша с Елизаветой жизнь уже скучна, а вот ты-то как, Алиска?

— Моя тоже скучна, — призналась Алиса.

— Чего? Ничего себе скучна! — возмутилась Елизавета. — Двух бандитов угрохала, и теперь жалуется, что ей скучно!

— Каких ты бандитов угрохала? — заинтересовалась Нюша.

— Обычных, — ответила Алиса. — Но только они сами грохнулись. А я оказалась свидетельницей их кончин… Сначала одного, потом другого…

— А еще писательница пропала, — продолжала выдавать Алисины маленькие тайны Елизавета. — Так что нам нужна твоя помощь…

— Моя? — вытаращила глаза Нюша. — Каким же образом я могу вам помочь? А что пропала какая-то писательница, может, и к лучшему… У Лешки есть один знакомый поэт, так он такой зануда, прости господи… У меня от него аллергия начинается, честное слово! Как начнет читать свои вирши, все тело чешется! Особенно руки.

— Так писательница иностранная, — объяснила Елизавета острую необходимость найти Сару. — И Алиска за нее отвечает перед начальством…

К этому моменту бутылка «Сангрии» уменьшилась наполовину.