— Пусть так… Хотя я думал о другом… Странно, что вы не проконсультировались через ваших подруг.

— Каких подруг? — пробормотала Нюша.

— Анечка, — рассмеялся он, беря ее под локоть. — Давайте не будем сейчас вешать мне на уши спагетти… Я видел вас вместе с Алисой Павлищевой и Елизаветой Березкиной.

Нюше захотелось раствориться в воздухе. Или провалиться сквозь землю… Тем не менее она взяла себя в руки.

— Я не знаю этих женщин, — сказала она.

— Ну да, конечно… — Он стоял, преграждая ей путь к лифту. — Я ведь могу вернуться и рассказать благородному собранию, что вы, Анечка, близкая подруга Алисы. Представляете, какая у них будет реакция?

Он снова засмеялся — довольно, с визгливыми нотками, и потер руки. Даже линзы не могли скрыть безумного блеска в глазах.

— Не собрание, а сборище, и уж весьма далекое от благородства, — пробормотала едва слышно Нюша. — Пропустите меня…

— А вы закричите, — хохотнул он. — Заодно расскажем, почему вы тут ломали комедию, изображая из себя глупую гусыню. Вы ведь хотели получить кое-какие сведения, милая? Хотите, открою вам секрет? В этом деле крутятся такие суммы, о которых даже вы с вашим бизнесменом не можете и мечтать! Я уж не говорю о Павлищевой и Березкиной… Так вот, моя милая, как вы думаете, сможете ли вы безнаказанно уйти от ответственности после того, как попытаетесь лишить этих людей такого большого куска? Да ладно бы их, милочка, вы и представить себе не можете, сколько врагов наживете! И вашу Павлищеву просто уберут как ненужную вещицу — раз, и нет ее на свете! — Он наклонился к ней и зашептал горячо: — Поэтому вам придется согласиться с моим предложением… Я промолчу, но вы поможете мне в одном дельце…

— В каком?

«Мне надо выиграть время, — думала Нюша. — Я сейчас соглашусь со всем, что он мне предложит, а потом… Что-нибудь придумаем».

— Так-то лучше, — самодовольно проговорил Искариотов. — А то изображаете из себя королеву… Проще надо быть, и люди к вам потянутся.

— Какое у вас дело? — напомнила Нюша, которой совсем не хотелось выслушивать нравственные поучения из уст этого типа.

— Мне надо попасть в дом Павлищевых, — сказал он и ткнул пальцем в Нюшину грудь. — И вы мне в этом поможете!

Слабый свет пробивался сквозь плотную темноту окон, словно там что-то искали, стараясь привлекать как можно меньше внимания.

Леха вскочил.

«Снова грабят Павлищевых… — подумал он. — Надо же — с виду интеллигентные люди, а живут как на вулкане…»

— Помогите! — донесся из дома Павлищевых слабый женский голос.

Леха поднялся, надел куртку.

Достал мобильник и, набрав номер, проговорил:

— Это Леха… Что-то опять творится у Павлищевых. Подъезжай в быстром темпе, ладно?

Он торопился.

Подойдя к дому, нажал плечом на дверь. Дверь легко поддалась.

«Надо им крепкую поставить», — подумал Леха, входя в дом.

— По-мо-ги-те! — надрывалась в дедулиной комнате неизвестная женщина.

Леха нахмурился. Голос был не Алискин и уж тем более не дедулин.

Он открыл дверь, и его взору предстала ужасная картина.

Женщина в разодранных колготках с вытаращенными глазами отбивалась от кошек. При виде Лехи она всхлипнула и пробормотала:

— По-мо-ги-те же мне!

— Я тебе помогу, — мрачно пообещал Леша. — Я так тебе помогу…

— Я больше никогда не буду… Честное слово… — прошептала непрошеная визитерша, глядя на Леху с ужасом. По ее лицу, оставляя черные разводы, текли слезы.

— Что вы тут делаете? — спросил сурово Леха.

— Мне нужна только дискета, — пробормотало страшилище. — Честное слово, только дискета… — И, заметив строгий взор Фаринелли, нацелившегося на нее, взвизгнула, поджала под себя ноги и затараторила: — Уберите этих бешеных кошек! Я все расскажу, только уберите этих кошек!

— Она идет, — прошептала Елизавета.

Из дома действительно вышла Нюша, но не одна.

Рядом с ней шел Искариотов.

— Что бы это значило? — пробормотала Елизавета.

— Жди в машине, пока я не вернусь, — проговорил Игорь и вышел.

Елизавета подергала дверь.

— Похоже, тут нужен таран, — объявила она. — Мы обе — патологические профанки! Нас обвели вокруг пальца, как первоклассниц!

— С чего ты взяла? — спросила Алиса.

— Он в сговоре с Искариотовым, и сейчас они вдвоем нас похитят, чтобы обменять на дискету.

Алиса покачала головой.

— Вряд ли, — заметила она. — Он сто раз мог это сделать, но не сделал.

Нюша показалась Алисе напуганной и немного растерявшейся. Игорь о чем-то говорил с Искариотовым, потом развернулся — и троица направилась к машине.

— Черт побери, — выругалась Елизавета. — Я же тебе говорила — нас похитят!

Дверца открылась.

— Добрый вечер, Алиса Игоревна! И вам, Елизавета, тоже… — осклабился, как волк, Искариотов. — Я вот объяснил молодому человеку суть дела, и он со мной согласился. Жизнь ваша в опасности, сразу скажу. Дело, в которое вы ввязались по глупости, может оказаться для вас опасным… Поэтому я предлагаю вам обмен. Я молчу про вас, а вы помогаете мне приобрести то, что принадлежит мне по праву.

Игорь молчал.

Алиса сначала удивилась, почему он так себя ведет, но потом подумала, что так надо. Мало ли что у него на уме!

— И что же вам принадлежит?

Голос Елизаветы прозвучал глухо, и в нем было столько ненависти, что Искариотов поморщился.

— Ну, будет вам, Лиза! Все хотят жить, и по возможности — хорошо! Только ведь икону нашел я, а Алисин дедушка присвоил… Так что давайте по-честному — мне икона, а вам — гарантия моего молчания… Потом оцените по достоинству мой дар.

— Вообще-то икона не может вам принадлежать, — попыталась возразить Алиса. — Она чудотворная. Значит, принадлежит всем людям…

— Да полно, Алиса Игоревна! Что вы, в самом деле, из себя сказочную барышню корчите! Эта иконка стоит большие деньги, покупатель у меня уже есть, так что дело не терпит отлагательств!

— Значит, это ваша рожа мелькала в окне, — вспомнила Елизавета. — И как я сразу не догадалась?

— Не моя, — рассмеялся он. — Алиса Игоревна очень многим помешали спать спокойно… Но это уже не мое дело. Я хочу только одного: отдайте мою икону и можете разгуливать спокойно.

Игорь продолжал молча вести машину.

«Почему он молчит? — подумала Алиса, которой создавшаяся ситуация нравилась все меньше и меньше. — Дал бы этому Искариотову по голове… И все. Этот Искариотов вряд ли справится с Игорем…»

Нюша же сидела грустная, с виноватым видом. Заметив Алисин взгляд, дотронулась до ее руки и тихо попросила:

— Прости меня, Алиска. Я, похоже, все завалила!

— Перестань.

— Нет, Алиска! Я просто самоуверенная курица!

И они снова замолчали, думая каждый о своем.

Впереди показались знакомые дома, а на сердце у Алисы заскребли кошки.

Первый раз путь домой был безрадостным и унылым.

— Именем Господним благослови, отче!

Служба кончалась.

Дедуля посмотрел на часы. Сегодня он был очень далеко отсюда — и все его движения, и слова получались заученными, как у актера.

Он проговорил положенные в отпусте слова и машинально перекрестил прихожанок.

«Если идти быстро, за полчаса я доберусь», — думал он, быстро одеваясь.

В душе у дедули была тревога.

— Подвезти?

Он кивнул:

— Спасибо, очень спешу…

Он даже не обратил внимания на водителя.

— Куда, батюшка?

— Домой, — объяснил дедуля.

Машина тронулась с места.

— Вот видите, — рассмеялся водитель и обернулся, подмигнув дедуле. — А вы меня ругали, что пьяный милостыню прошу… Оказывается, и от нас польза имеется…

Дедуля с изумлением узнал вечно пьяного пария с паперти и покачал головой.

— Тогда зачем тебе милостыня, если есть машина? — спросил он.

— Не было бы милостыни, не было бы и машины, — хитро улыбнулся парень. — Да и знал бы немного меньше… Вот ты там псалмы поешь, а твой дом в это время грабят. Так что, отец, от нищенства больше прока, чем от твоего священства… И знаешь, что сейчас выносят? — Он не дождался ответа и гнусно захихикал. — Иконку твою, чудотворную… Вот так-то.