Теперь Саванне приходилось следовать за ним, куда бы он ни пошел, и не отставать, чтобы не вывихнуть ногу. Он не стал расседлывать лошадей, только накормил их, после чего насыпал пригоршню кукурузы Саванне.

— Придется довольствоваться этим, — сказал он, — костра разводить не будем, чтобы не выдать себя.

Саванна буквально умирала от голода и, ни слова не проронив, приняла этот скудный ужин с благодарностью. Пока она с жадностью поглощала твердые желтые зерна, Адам занялся устройством постели.

Заметив, что Саванна то и дело поглядывает на висевший у нее над головой ключ, Адам не без ехидства сказал:

— Ничего у тебя не выйдет. Только пошевелишься, и я сразу замечу. И если умру этой ночью, придется тебе отсюда самой выбираться, да еще с прикованным к ноге мертвецом.

— Ты мне подал идею! Что, если в самом деле превратить тебя в мертвеца?

Адам что-то буркнул себе под нос и отошел прочь. Цепь натянулась, и Саванна, спотыкаясь, едва не падая, поплелась за ним, бормоча ругательства и призывая на его голову проклятия. Адам между тем проверил лошадей и сбрую, не обращая на Саванну ни малейшего внимания. Убедившись, что все в порядке, он вернулся к спальной подстилке.

Саванна чувствовала себя оскорбленной до глубины души. Этот наглец тащит ее за собой на цепи, словно собачку. Но в конце концов, у нее есть достоинство. И, сверля злобным взглядом его широкую спину, девушка резко дернула за соединявшую их цепь, и Адам чуть было не вывихнул ногу.

Он с проклятиями рухнул на подстилку, лицом вниз, но мгновенно с ловкостью кошки перевернулся на спину и смотрел на девушку с улыбкой, не предвещавшей ничего доброго. В следующий миг он ступней ударил ее по коленке и сшиб с ног. Саванна упала на своего похитителя, делая отчаянные попытки подняться, но усилия ее не увенчались успехом. В конце концов она улеглась рядом с ним и пришла в ярость, когда поняла, что он смеется.

— Ты — мерзкий, отвратительный гринго, Джейсон Сэвидж, ублюдок! — задыхаясь от гнева, крикнула она.

Он перестал смеяться и, к немалому ее удивлению, склонился над ней.

— Не зови меня так! — тихо, но внятно произнес он, нахмурившись.

— Почему? Тебе не нравится твое имя? Ты запятнал его? — спросила она.

Адам был слишком зол, чтобы открыть ей всю правду, и ограничился тем, что сказал:

— Адам. Зови меня Адам. Так меня все зовут.

— Это твое полное имя, Джейсон Адам Сэвидж?

— Да, — ответил он холодно. — И отзываться я буду только на Адама.

Саванна пришла в замешательство. Почему он разволновался? Какая тайна кроется за его именем? Он спокойно выслушал все ругательства и проклятия, на которые она не скупилась, но рассердился, когда она назвала его Джейсоном Сэвиджем. Уж не стыдится ли он своего имени?

Боясь шевельнуться, Саванна ждала, что будет дальше, и не поверила своим глазам, увидев, что он уже спит. Поразмыслив еще какое-то время о странном поведении своего похитителя, Саванна, уже засыпая, подумала, что для нее он все равно остается негодяем и убийцей ее отца, как бы его ни называли.

Когда Адам разбудил ее, Саванне показалось, что она спала всего несколько минут. Она с трудом открыла глаза и смотрела на едва различимое в предутреннем свете лицо Адама.

— Пора вставать, спящая красавица, скоро в путь, — бросил Он, приподнявшись на подстилке.

Видимо, Адам хотел выехать до восхода солнца, потому что было еще темно. Саванна быстро поднялась, протерла глаза и увидела, что на ногах у нее уже нет кандалов, а на ветке больше не болтается ключ. Она молча наблюдала за этим чертовым Джейсоном, который, не обращая на нее никакого внимания, кормил лошадей. Потом он протянул ей пригоршню кукурузы и, скривив губы, сказал:

— Поешь хоть это. Может, позже удастся раздобыть что-нибудь получше. Только не скоро.

Саванна была так измучена, что даже не нашла в себе сил ответить, лишь пожала плечами и стала есть кукурузные зерна. И пока жевала их, мечтала о чашечке горячего ароматного кофе, теплом нежном печенье, намазанном маслом, тающей во рту грудинке с хрустящей корочкой… И еще о мягкой чистой постели с прохладными простынями.

Но пришлось довольствоваться кукурузой. Доев ее, Саванна потянулась. Покрытое грязью тело нестерпимо ныло, волосы спутались так, что вряд ли удастся их расчесать, скорее придется остричь. Нынешним утром у нее даже не было возможности плеснуть себе на лицо холодной воды. И Саванна подумала, что, если когда-нибудь ей посчастливится вернуться домой, она будет по полдня нежиться в теплой ванне. Целый месяц придется смывать с себя грязь, а уж о платье и говорить нечего. Останется только сжечь его.

Пригоршней кукурузных зерен невозможно было насытиться, и в животе урчало от голода. Саванна подобрала с земли подстилку, сложила и отдала Адаму, который привязал ее сзади к седлу.

Быстро окинув взглядом место, где они ночевали, чтобы ничего не забыть, Адам повернулся к Саванне. Выглядела она ужасно, но по-прежнему волновала его, и Адам вдруг представил себе, что было бы, окажись она перед ним чистая, причесанная да еще в элегантном платье.

Только все это пустые мечты. Приказав ей взобраться на лошадь, он опять привязал ее руки к седлу, не сказав при этом ни слова. Она, тоже молча, наблюдала за ним.

Пустив коня вскачь, Адам совершенно не представлял себе, куда они направляются, знал лишь одно — надо двигаться, нигде не задерживаясь. Места были для него незнакомые, однако в знакомые ему путь заказан. Но чтобы просуществовать долгое время в Техасе, им нужны новые лошади, другая одежда, еда и другое оружие.

Они скакали все время на запад, поскольку Адам хотел, прежде чем вернуться в Натчез, увести Майкейю подальше от тех мест, где находился Джейсон. Он также понимал, что необходимо пополнить запасы еды и питья и сменить лошадей. Только вряд ли за этих двух загнанных кляч им удастся получить хотя бы одну нормальную лошадь. А без лошадей им далеко не уйти, и в конце концов они снова попадут в лапы Майкейи. Адам знал, что в Накогдочесе бандитов ждут лошади и все необходимое для дальнейшего путешествия, но ехать туда слишком рискованно, поскольку неизвестно, как поступил Майкейя, сбитый с толку смывшим следы дождем. Первой молчание нарушила Саванна

— Куда, интересно, мы едем, если не собираемся в Накогдочес? — мучимая любопытством, спросила она язвительно.

— Подальше от твоих приятелей, это уж точно, — бросил в ответ Адам.

— Выходит, ты не знаешь, куда меня везешь? — не унималась девушка.

Он оглянулся и, растягивая слова, с озорной усмешкой ответил:

— Будь на то моя воля, отвез бы тебя прямо в кровать.

В глазах Саванны вспыхнула ярость, а сердце подскочило до самого горла. Она разозлилась, но виду не подала и обиженно замолчала. Не хочет говорить, куда они едут, — не надо. Она больше рта не откроет.

Утро вступило в свои права, и Адам почувствовал, что не в силах и дальше терпеть муки голода. Заметив следы, уходившие к ручью, он решил сделать остановку в надежде поймать хоть какую-нибудь дичь. И пусть Майкейя катится ко всем чертям! При одном лишь упоминании о еде у Саванны потекли слюнки. Втайне надеясь, что Адам окажется хорошим охотником, она тем не менее продолжала хранить молчание. И он оправдал ее надежды, расставив капканы в трех местах, где остались следы. Вскоре в капканы попались жирная индейка и несколько диких кроликов.

В предвкушении жареной крольчатины Адам и Саванна, забыв о вражде, разожгли костер, быстро приготовили кроликов и съели сразу двух. Впервые за много дней Саванна насытилась, весьма неэлегантно вытерла рот рукавом и выразительно посмотрела на тушку индейки, которую Адам оставил на берегу.

Проследив за направлением ее взгляда, Адам с веселым смехом сказал:

— Нет, дорогая моя! Быть может, в каком-нибудь селении удастся на что-нибудь обменять эту птичку, прежде чем она испортится. Бог свидетель, нам теперь пригодится буквально все. — После крольчатины оба были настроены вполне дружелюбно, и, решив этим воспользоваться, Адам спросил: — Как ты оказалась в одной компании с этими бандитами, Майкейей и Джереми?