Оба молчали. Только сейчас Саванна полностью осознала, что произошло между ними, и с отчаянием посмотрела на Адама, однако не прочла в его взгляде ни раскаяния, ни растерянности.

Он продолжал лежать на ней, только чуть-чуть приподнялся на руках. Дыхание его пришло в норму, и он уже был в состоянии трезво оценить ситуацию. Все еще не в силах оторваться от ее теплого, нежного тела и любуясь ее раскрасневшимся личиком, он в то же время не мог простить себе, что, как последний идиот, угодил в сети, ловко расставленные этой бестией. Она сыграла с ним шутку. Старую как мир шутку. Эта девчонка вскружила ему голову!

В нем боролись два чувства. Ничем не оправданная радость от того, что до него у Саванны не было мужчин, и злость на самого себя за то, что опростоволосился. Кто бы мог подумать, что такая красотка, как Саванна, да еще при ее образе жизни, окажется девственницей! Адам готов был поклясться, что эта рыжая бестия спала с Майкейей… Он поморщился. Прожженный волокита и дамский угодник, он в то же время считал бесчестным связываться с невинными девушками, какого бы происхождения они ни были, высокого или низкого, чтобы не создавать себе лишних проблем, одна из которых — вынужденная женитьба. Неудивительно, что близость с Саванной повергла его в шок. При малейшем намеке на такой поворот событий он и пальцем не прикоснулся бы к ней. Но эту мысль тут же опровергла другая: девственница она или не девственница, он ни за что не отказал бы себе в удовольствии обладать ею. И он испытал это удовольствие. И его тело все еще было охвачено сладкой истомой. С какой легкостью удалось этой наглой девчонке лишить его самообладания, вовлечь в омут страсти! Ее ласки действовали на него как наркотик, он не в силах был устоять перед ее чарами. И это приводило его в бешенство. Тем более что и сейчас, опьяненный ее ласками, он готов был повторить все сначала.

— Я понятия не имел, что ты девственница! Какого черта ты ничего не сказала? — Он подозрительно посмотрел на нее и тихо добавил: — Итак, чего ты теперь от меня хочешь? Как я должен возместить тебе нанесенный ущерб? Ну же, говори! Как это делается?

Саванна была ошеломлена. Не таких слов она от него ждала. И смотрела на него с нескрываемым удивлением. Надо же, он еще злится! Но разве не он силой завладел ее телом? И уж если кто и должен злиться, так это она. Только она.

— Мало того что ты поизмывался над моим телом, так еще смеешь грубить мне!

— Поизмывался? — воскликнул Адам, оскорбленный тем, что она восприняла как издевательство то, что произошло между ними. — Что ты говоришь, моя прелесть?! У меня даже в мыслях не было тебя оскорблять! Испокон веку женщины расставляли ловушки мужчинам, но будь я проклят, если позволю так просто себя заарканить. — Он покосился на Саванну и продолжал: — Подумать только! Девица. И такой интересный факт ты скрыла от

меня. А когда я это понял, было уже слишком поздно.

— Допустим, я сказала бы, — с вызовом произнесла Саванна. При этом ее аквамариновые глаза метали молнии. — Неужели это остановило бы тебя? Впрочем, я умоляла не трогать меня! Или ты забыл?

Адам упрямо сжал губы и, вместо того чтобы устыдиться, еще больше разозлился, потому что шалунишка снова поднял голову, напоминая Адаму, что он все еще не слез с Саванны. Тогда Адам перевернулся на спину и, мрачно уставившись в синеву неба, воскликнул:

— Дорогая! Ты тоже хотела меня! И так же, как и я, получила наслаждение. Так что не пытайся это отрицать.

Саванна ушам своим не верила и, приподнявшись на локтях, с нескрываемым изумлением смотрела на Адама, точнее, на его тело, ставшее ей в эту минуту ненавистным.

— Какой же ты подлец! Какой презренный сукин сын! Мало того что ты похитил меня и не упускал случая поиздеваться надо мной, — она перешла на визг, — так ты еще и изнасиловал меня и уверен, что доставил мне удовольствие!

От этих ее слов Адам пришел в неописуемую ярость. Да как она посмела назвать насилием то, что бросило их в объятия друг друга? Ведь это было так прекрасно!

— Насилие? — переспросил он и бросился на нее. — Ты не знаешь, что такое насилие, любовь моя! Сейчас я тебе покажу!

И он без всяких нежностей овладел ею.

Саванна не испытала ни боли, ни радости, просто терпела, поскольку сопротивляться было бесполезно. Все кончилось очень быстро.

Адам тотчас же вскочил и, видимо, стыдясь смотреть ей в глаза, повернулся спиной и натянул бриджи. К себе самому он не питал ничего, кроме отвращения, однако не попытался успокоить ее или хотя бы извиниться, лишь бросил ледяным тоном:

— Вот что такое насилие, моя прелесть! Учти это на будущее

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Саванна в бешенстве схватила увесистую дубинку и что было силы хватила ею Адама по затылку. Он только вскрикнул и рухнул на землю у ее ног. Пораженная, Саванна в ужасе смотрела на Адама, не в силах двинуться с места.

Но в следующий момент уже пришла в себя и, ослепленная ненавистью, как была голая, крепко связала своего обидчика. Теперь он больше не сможет причинить ей вреда, с радостью, думала девушка, опустившись на корточки и внимательно глядя на его лицо. Даже после того как он с ней обошелся. Саванна не могла не отдать должное его красоте. Несмотря на то что он был без сознания, его лицо сохраняло гордое выражение. Длинные ресницы доходили чуть ли не до скул. Ее взгляд скользнул с его классической формы носа на пухлые, чувственные губы…

Наконец Саванна решительно поднялась, быстро натянула бриджи и рубашку, которые вначале назло Адаму категорически отказывалась надеть, отыскала и обула ботинки и взяла часть припасов, разделив их по справедливости. Все это она делала, повинуясь инстинкту, не отдавая себе отчета в своих действиях.

Единственное, чего хотела Саванна, — скрыться, убежать подальше от этого ужасного человека. Уже сидя на лошади, она не удержалась и снова посмотрела на Адама. Он по-прежнему лежал без движения. Девушка забеспокоилась. Что-то долго он не приходит в себя. Саванна вовсе не желала его смерти, хотя считала, что он ее заслужил, и даже оставила на траве рядом с ним нож, чтобы, очнувшись, он смог освободить от ремней руки. Она оставила Адаму не только нож, но и половину провианта и вторую лошадь. Он причинил ей много зла, и она должна покинуть его без малейших угрызений совести. Должна ненавидеть его, презирать. Однако сердце ее болезненно сжалось, когда, прежде чем уехать, она снова бросила на него взгляд.

Он лежал такой беззащитный, и Саванна не смогла побороть охватившее ее чувство отчаяния.

Несколько миль Саванна ехала почти наугад, то и дело возвращаясь мыслями к человеку, которого бросила связанным и беспомощным у лесного озера. А вдруг на него напал аллигатор? Или мокасиновая змея? Или еще какой-нибудь зверь? А ведь не кто иной, как Адам, спас ее, рискуя собственной жизнью, когда ее преследовали змеи.

Как же она могла бросить его на произвол судьбы?! Сознание собственной вины не давало Саванне покоя, и она, как ни старалась, не могла найти оправдания своему поступку.

Вряд ли змеи или крокодил доберутся до того места, где лежит Адам, размышляла Саванна, но на него может напасть другой, не менее опасный хищник. Впрочем, не все ли ей равно, какая участь постигнет этого негодяя, который убил ее отца, а ее саму изнасиловал. Надо выбросить его из головы. У нее хватает своих проблем.

Какой-то шорох заставил ее насторожиться, она осадила лошадь и осмотрелась, но ничего, кроме деревьев с пятнистыми стволами, причудливых вьющихся лиан и густой зелени кустарника, не увидела. Саванна неплохо ориентировалась в лесу, но не была уверена, что скоро выберется из этой чащи. Ей даже стало страшно. Но в следующую минуту она взяла себя в руки и пожала плечами. Единственное, что ей нужно, — это скакать, не отклоняясь, в юго-восточном направлении, и если даже она не попадет в знакомые места, то до реки Миссисипи обязательно доберется.