Я пожала плечами:

– Только напрасно потратишь время. Я же говорила, что после развода ни разу с ним не встречалась и не разговаривала.

– И тем не менее, как только стало известно о твоем ранении, он позвонил и оставил на автоответчике нежное послание, – поведал лейтенант моему крайне заинтригованному семейству.

Шона откинулась на спинку стула и задумчиво произнесла:

– Вполне вероятно, Джейсон хотел бы снова с тобой сойтись. Возможно, жизнь со второй женой складывается не слишком гладко.

– Ну вот, значит, есть еще одна весьма веская причина для беседы, – подчеркнуто резко вставил Уайатт.

– Трудно представить, что Джейсон способен к насилию, – заметила мама. – Этого парня слишком волнует внешняя сторона событий. Но в то же время для защиты собственной политической карьеры он готов на многое.

– А на убийство он способен ради карьеры? – спросил Бладсуорт, и все замолчали. Дженни разглядывала серебряные кольца на пальцах и не поднимала глаз.

– Но я вовсе не угрожаю его политической карьере, – объяснила я. – О Джейсоне мне и сейчас известно только то, что было известно раньше. Абсолютно ничего нового. Так с какой же стати он вдруг решил бы меня прикончить?

– Возможно, причина не в изменении твоей ситуации; может быть, изменились его личные обстоятельства. Например, он решил попробовать что-нибудь более серьезное, чем законодательные органы штата, скажем, пост губернатора или конгрессмена.

– И потому решил убить меня и покончить с прошлым? Неужели такое возможно?

– Да как сказать... Он умен или просто считает себя умным?

Мы все переглянулись. Проблема заключалась в том, что Джейсон не был дураком, но и не обладал таким умом, какой сам себе приписывал.

– Ну хорошо, допрашивай, – наконец согласилась я. – Но мотив здесь все-таки не просматривается.

– До определенного времени мотив не просматривается почти ни у кого, – возразил Уайатт, – но это вовсе не отменяет подозрений.

– Понятно. Раз мне не удается направить тебя на какого-то конкретного человека, то подозревать приходится всех вокруг.

– Но, Уайатт, пока не будет найден виновный, – подала голос мама, – каким образом вы собираетесь обеспечить безопасность Блэр? Она не может ходить на работу, не может оставаться в собственном доме. Удивительно, как ты решился привезти ее сюда, к нам.

– Я хотел отказаться, – признался Бладсуорт. – Но потом взвесил все «за» и «против». Я в состоянии защитить Блэр по дороге к машине и от машины, могу обеспечить ее безопасность при отъезде. До тех пор пока преступник не подозревает, что мы с Блэр вместе, и не знает, где я живу, ей ничто не угрожает. Кто-нибудь из вас делился информацией с посторонними?

– Я даже Салли ни слова не сказала, – заверила мама. – Она все равно сейчас не в состоянии ничего воспринимать.

– Я тоже никому ничего не говорила, – поддержала маму Шона. – На работе мы разговаривали о ранении Блэр, но совершенно не вдавались в детали.

Дженни покачала головой:

– Аналогично.

– В таком случае наше семейство вне подозрений, поскольку мне и в голову не пришло бы обсуждать личную жизнь дочери, – заключил папа.

– Хорошо. Пусть так будет и дальше. Уверен, что моя мама тоже не проронила ни слова. Блэр, а ты сама никому ничего не рассказывала?

– Никому, даже с Линн не поделилась. Сам знаешь, нам и без того было что обсудить.

– Значит, вернемся к первоначальному плану. Блэр останется у меня, на работу ездить пока не будет. Больше того, после сегодняшнего вечера и вплоть до успешного завершения дела вы ее не увидите. Разговоры по телефону разрешаются, а личные контакты полностью отменяются. Понятно?

Все послушно кивнули. Лейтенант выглядел вполне удовлетворенным.

– Детективы прочесывают квартал, где живет Блэр. Опрашивают всех, даже маленьких детей. Может, кто-нибудь заметил возле машины чужого, но в тот момент просто не придал этому значения.

Лично у меня операция вызывала большие сомнения. Хотя бы уже потому, что я не парковалась, как все, перед домом, у края тротуара, а значит, мою машину было почти не видно. Человек вполне мог подобраться незамеченным сзади и скользнуть под машину. Если, конечно, именно в эту минуту кто-нибудь из соседей не смотрел в кухонное окно.

Вопреки очевидности я продолжала винить в попытках убийства Дуэйна Бейли. Он был единственным, кто мог иметь мотив, хотя на самом деле даже у него этого мотива не было. Бейли просто не знал, что я не в состоянии его опознать. То обстоятельство, что подозреваемый располагал подтвержденным алиби, нарушало мое душевное равновесие, ведь тогда следовало признать, что еще кому-то вдруг срочно понадобилось меня прикончить. Я не интересовалась женатыми мужчинами, никого не обманывала и старалась со всеми поддерживать хорошие отношения – конечно, если меня не провоцировали на иное поведение.

– Но если личных мотивов нет, значит, дело в бизнесе, так ведь? – размышляла я вслух. – Деньги. Что еще? Но ведь я никого не обманула и, открыв клуб «Фанаты тела», никому не перешла дорогу. Здание купила и отремонтировала уже после того, как спортивный зал Хэллорана прекратил существование. У кого-нибудь есть свежие идеи?

Головы вокруг стола отрицательно и недоуменно закачались.

– Просто какая-то тайна, – наконец произнесла Шона, высказав общее мнение.

– А вообще каковы самые распространенные мотивы убийства? – поинтересовался папа и начал загибать пальцы: – Ревность, месть, жадность. Что еще? Политику и религию можно смело исключить, так как, насколько мне известно, политикой Блэр не интересуется и религиозным фанатиком ее назвать очень трудно. И это не тот случай, когда кто-то теряет самообладание и действует импульсивно. Так ведь, Уайатт?

Уайатт покачал головой:

– Обе попытки были подготовлены заранее. Если идти дальше, то обе были совершены мужчинами...

– Как ты это вычислил? – быстро отреагировала Шона. Ее всегда увлекали интеллектуальные дискуссии, даже в том случае, если речь шла о неоднократных попытках прикончить ее собственную сестру.

– Стреляли не из пистолета: расстояние слишком велико. Мы знаем, где именно находился убийца, так как нашли отстрелянную гильзу. Выстрел сделан из винтовки двадцать второго калибра, которых в нашем городе полным-полно. Нельзя сказать, что оружие очень мощное, но при должной сноровке вполне способно убить человека. Кроме того, снабжено глушителем. Во время выстрела Блэр нагнулась, и потому пуля задела руку, а не жизненно важные области. Женщины могут стрелять из пистолета, но очень редко берут в руки винтовку. Она требует практики и мастерства в стрельбе на дальние расстояния, а женщин, как правило, подобные занятия не интересуют.

– А что насчет тормозов? – задала наводящий вопрос мама.

– Здесь сидят четыре вполне современные женщины. Будьте добры, скажите, хоть одна из вас знает, где именно расположен тормозной шланг?

Мама, Шона и Дженни молчали.

– Где-то под машиной, – первой обрела голос я. – Ведь вы все туда лазили.

– А раньше ты это знала?

– Нет. Понятия не имела.

– Под машиной немало трубок и проводов. Как бы ты определила, какую из них необходимо перерезать?

– Пришлось бы кого-нибудь спросить. Или на всякий случай перерезать все, что есть.

– Значит, я прав. Женщины не склонны настолько прилежно изучать машину, чтобы знать, где именно находится тормозной шланг.

– Но ведь можно взять книгу и посмотреть, что это такое и где находится, – возразила я. – Если бы мне вдруг действительно позарез понадобилось испортить тормоза, я непременно нашла бы способ это сделать.

– Хорошо, тогда еще один вопрос. Если бы ты решила кого-нибудь убить, то какой бы путь выбрала?

– Чтобы убить человека, – стала рассуждать я, – прежде всего надо очень-очень его возненавидеть или очень-очень испугаться. Или защищать себя и того, кого любишь. Ну, а средство можно выбрать любое: какой-нибудь инструмент, камень или даже голые руки.