— Мне казалось, что это очевидно, — сухо ответила она. — То, что произошло между нами тогда...

  — Мы ничего не можем изменить в нашем прошлом, — перебил ее Доминик. — Слишком поздно. Никто не в силах переписать свою жизнь заново, как сильно он бы к этому ни стремился. Но бояться дня сегодняшнего, оглядываясь на вчерашний, — поверь мне, не выход. Подобные действия подходят только бесхарактерным людям. А я никогда не думал, что ты такая трусиха.

  Оливия едва не потеряла над собой контроль. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла немного успокоиться и ответить.

  — Я — бесхарактерная? Да как у тебя язык повернулся такое сказать? — дико зашипела она на Доминика. — Нет ничего трусливого в том, чтобы избегать человека, от которого не дождешься ничего, кроме неприятностей. На мне свет клином не сошелся. У тебя сотни блестящих подружек, Доминик, — добавила она с резким смешком. — Почему бы тебе не пригласить на ужин кого-нибудь из них? Мне не хочется быть дурой в квадрате! Хватит и первого раза.

  — Я не заинтересован ни в одной из моих так называемых «блестящих подружек», — твердо сказал он. — И ты об этом знаешь. А ты мне действительно нравишься, и я тебе нравлюсь, поэтому...

  — Нет, ты мне не нравишься! — воскликнула молодая женщина. — Ты просто высокомерный и самолюбивый мужчина, а...

  — Ты сейчас говоришь неправду, — продолжил Доминик, издеваясь над ней. — Мне стоит только дотронуться до тебя, и ты загораешься в моих руках. И если это хоть немного тебя утешит, моя дорогая Оливия, то знай, я тоже полностью теряю над собой контроль, как только ты оказываешься поблизости. И если ты думаешь, что слышишь меня сегодня в последний раз, то сильно ошибаешься.

  В этот раз уже Доминик резко положил телефонную трубку, не оставив Оливии ни малейшей возможности что-нибудь ответить ему.

  Все еще находясь под впечатлением его слов, молодая женщина села в смятении на постель. Доминик прав, их действительно тянуло друг к другу. Но вместе с тем права и она. Десять лет назад он явился причиной ее стыда и унижения, и трусиха она или нет, но у нее нет сил, пережить весь этот ужас дважды. Доминик утверждает, что у нее нет никаких оснований его опасаться, но если взглянуть правде в лицо, то становится очевидно, что на то есть весьма веские основания. Может быть, не дав ему возможности подчинить ее своей воле, Оливия избавится от окутавшего ее наваждения? Время лечит. День за днем посвящая свою жизнь любимой работе, она выкинет из сердца и из разума болезненное влечение к Доминику, мешающее ей жить. И если Доминик Фицчарлз думает, что Оливия изменит свое к нему отношение, то он глубоко заблуждается.

  Несколько дней спустя Доминик, четырнадцатый граф Тентерден, сидел в одном из отелей Лондона на собрании совета попечителей графства Кент. Он никак не мог сосредоточиться на решаемых проблемах и время от времени отключался от разговора, уходя в собственные мысли. Этот совет впервые созвал еще его дед с намерением более тщательно следить за финансовым состоянием графства. Сейчас эти собрания, разумеется, вряд ли могли иметь значительное влияние на финансовую ситуацию владений Доминика, но так как совет созывался лишь два раза в год, то иногда можно было и потерпеть, дабы не обижать многих почтенных юристов из Сити. Доминик изредка вступал в разговор, а чаще всего просто делал вид, что все происходящее его искренне волнует.

  — Мы надеемся, что вы согласны с нашим решением, господин граф, — вдруг услышал Доминик голос одного пожилого юриста и понял, что он перестал на некоторое время следить за ходом разговора.

  — Простите? Что вы сказали? — переспросил он.

  — Мы спросили вашего разрешения принять на работу в налоговое отделение управления мистера Траскотта, молодого, но весьма и весьма перспективного человека.

  — Конечно, я «за», — согласился Доминик. Он всегда доверял своим помощникам в вопросах набора кадров.

  Через полчаса собрание закончилось, и счастливый Доминик забрался в свой «ренджровер».

  — Мы едем домой, ты доволен. Герцог? — спросил он, повернувшись к большому черному Лабрадору, сидевшему на заднем сиденье.

  Эту собаку ему подарила на Рождество сестра Констанция, пес сразу же привязался к своему новому хозяину и повсюду следовал за ним.

  Доминик на минуту задумался, а потом вновь обратился к Герцогу, добродушно помахивающему хвостом.

  — Как ты думаешь? Будет ли ошибкой, если по пути домой я заеду на Холланд-Парк.

  Собака широко открытыми карими глазами удивленно посмотрела на хозяина.

  — Черт, наверное, ты прав, — пробормотал Доминик. — Лучше избежать соблазна и заняться более простыми и срочными вещами.

  Он улыбнулся псу и завел мотор. Проехав Сити и оказавшись неподалеку от лондонского Тауэра, он понял, что в Кент он приедет не скоро: на дороге, по которой он ехал, образовалась солидная пробка, и сколько времени пройдет, прежде чем она рассосется, было известно только одному Господу Богу.

  Самое время подумать о своих проблемах. Его мыслями сразу же завладела Оливия. Он, никогда не отличавшийся сентиментальностью, сейчас чувствовал, что его прежний, слегка циничный взгляд на мир претерпевал сильные изменения. Эта женщина доставляла ему массу беспокойства и, как никто другой, вносила хаос в его размеренную жизнь.

  Останься у него хоть капля здравого смысла, он отбросил бы сейчас все рассуждения об Оливии и подумал бы о делах, которыми ему предстояло заняться в ближайшие дни. Раньше его жизнью всегда управлял один закон: «Поработал — отдохни», а сейчас Оливия постоянно присутствовала в его мыслях, где бы он ни находился. Доминик начал вспоминать, о чем они говорили во французском ресторане после свадьбы Марка.

  Внезапно он сжал с досады зубы.

  — Черт, как же я сразу об этом не подумал?

  Доминик быстро достал мобильный телефон и набрал номер своего старого приятеля Билла.

  Поговорив несколько минут о том, о сем и выслушав рассказ друга о его жизни с того момента, когда они виделись последний раз, он под конец разговора как бы невзначай произнес:

  — Кстати, Билл, ты помнишь, у тебя была небольшая проблема с одним из твоих служащих, которого ты подозревал в промышленном шпионаже? Мне интересно, у тебя остался номер телефона частного детектива, к которому ты обратился за помощью? Есть? Это просто замечательно, спасибо!

  Записав телефон, он попрощался с другом и тут же набрал записанный номер частного детектива.

  — Здравствуйте, мистер Фостер, — сказал он, представившись. — Ваш телефон мне дал мой старый друг Билл Эндрюс. Вы помогли ему в одном деле. Вы не могли бы и мне оказать услугу? Да? Отлично! Спасибо! А проблема моя заключается в следующем...

  Через полчаса Доминик уже мчался по дороге в Кент — пробка, к счастью, рассосалась довольно быстро. Настроение у него заметно улучшилось.

  Оливия глубоко заблуждается, если считает, что ей удастся легко от него отделаться, подумал он, ухмыльнувшись. Она наверняка забыла старинный девиз их семьи: «Quod Promitto Perficio» — «Что обещано — сделано!»

  За окном поезда, мчавшегося через равнины Франции к заснеженным вершинам Альп, мелькали великолепные пейзажи, но Оливию они не радовали. Она с грустью думала о том, что ей уже никогда не обрести прежнего спокойствия духа. Ее спокойный и размеренный образ жизни после той встречи с Домиником на свадьбе Марка Райленда бесповоротно изменился, все ее существо, казалось, стремилось к чему-то новому, не подчиняющемуся никаким законам.

  Хотя Оливия уже не разговаривала с Домиником целый месяц, она нисколько не сомневалась по поводу того, кто был причиной ее хандры и бессонницы. Сколько Оливия ни пыталась, она была не в силах забыть ни одну из деталей их последних встреч. Она уговаривала себя перестать думать о нем, уверяла, что теперь никогда больше не увидит его, но где-то внутри нее жила уверенность в ошибочности своих же доводов.