— Адам Молеон приносит мне все новости из Динана. Мне незачем ехать туда самой. Давай попросим Адама привезти нам заодно и каменщика. Ты дашь мне золото?

Джоанна, посмотрев на Агнес, нахмурилась. Похоже, девушка настолько влюблена в Адама Молеона, что не сделает ни шага без его совета. Не Молеон ли был тем человеком, который предложил золото наемному убийце? Его помолвка с Агнес превращала его в хозяина замка Рошмарен. И в качестве супруга юной наследницы Молеон мог присоединить Рошмарен к собственным владениям, как только обнаружится, что Джоанна не носит под сердцем ребенка покойного сеньора.

Но если бы Адам Молеон хотел ее гибели, зачем же тогда ему было намекать Джоанне, что он не прочь на ней жениться? Он не производил впечатления человека, способного убить женщину, однако кто еще мог извлечь выгоду из ее смерти? И не будет ли лучшим выходом для Агнес, если Джоанна просто уедет отсюда, предоставив в распоряжение Молеона свои земли и наследницу?

Она вздохнула.

— Я напишу своему дяде, Агнес, и попрошу его о помощи. Те сбережения, которые у нас сейчас есть, пойдут на твое приданое, сестренка.

— Адам уже говорил с тобой об этом? — взволнованно спросила Агнес.

— Он говорил с Ольтером, — ответила Джоанна. — Разве он тебе ничего не сказал?

— Но после того как Ольтера не стало, у нас не было возможности…

— Сейчас еще слишком рано заводить речь о свадьбе, — сказала Джоанна. — Вряд ли Молеон захочет оскорблять тебя излишней поспешностью.

— Когда земли остаются без хозяина, поспешность бывает необходима. Ты не знаешь.., ну, словом.., как это водится среди знати.

Джоанна пропустила обидное замечание мимо ушей.

— Тогда он очень скоро поговорит с тобой сам. Не пройдет и месяца, как…

— Ты ждешь ребенка?

— Ты уже не раз задавала мне этот вопрос, Агнес. Я полагаю, что нет.

— Тогда так прямо ему и скажи. Он спрашивает меня об этом всякий раз, когда приезжает сюда. Может быть, поэтому он и тянет со свадьбой.

Джоанна глубоко вздохнула. Видя нетерпение Агнес и ее юное, безрассудное увлечение, она не знала, как ей убедить девушку в необходимости отправиться в Динан, где она могла бы оставаться за надежными стенами города под опекой Адама Молеона. Для самой же Джоанны единственная возможность спасения заключалась в бегстве. Тайном бегстве.

Агнес поднялась с места и одарила Джоанну обворожительной улыбкой.

— Ты спустишься вниз вместе со мной?

— Нет, Агнес. Я приду позже.

Джоанна заперла дверь на засов, вернулась к окну, из которого любовалась рассветом, и ее, как и каждое утро, охватила мучительная тоска по дому, по просторным полям и крутым склонам Йоркшира. После гибели ее супруга эта тоска превратилась почти в одержимость. Стоя на коленях на каменном полу часовни и слушая погребальную мессу по Ольтеру Мальби, Джоанна Мерко испытывала невольный стыд оттого, что горе ее от разлуки с домом было таким острым, а скорбь по мужу столь незначительной.

Будучи замужем в течение всего одного короткого, стремительно пролетевшего года за нормандским рыцарем с неукротимыми желаниями зеленого юнца, чья умственная зрелость значительно уступала телесной, Джоанна испытала почти облегчение, когда Ольтер Мальби объявил о своем намерении отправиться в Нант. За минувшую зиму и начало весны Мальби успел растратить почти все деньги Мерко, доставшиеся ей в приданое, якобы на восстановление разрушенных строений Рошмарена, однако большая их часть пошла на приобретение предметов роскоши, без которых, как он полагал, род Мальби не мог вновь обрести былую славу.

Когда от приданого ничего не осталось, Ольтер Мальби начал поговаривать о том, что не следовало ему брать в жены дочь простого торговца шерстью — женщину, которая не смогла зачать от него ребенка и, похоже, вообще не способна подарить ему наследника.

Слыша от мужа подобные упреки, Джоанна начала подумывать о возвращении домой. Она надеялась, что вскоре Мальби сам оставит ее и возьмет себе другую женщину. А когда это случится, она получит наконец право покинуть мрачные, кишащие нечистой силой леса Бретани и вернуться в родной Йоркшир.

Потом, всего за день до того, как мертвое тело Ольтера Мальби внесли через ворота Рошмарена, до нее докатились невероятные слухи — будто бы он пал жертвой негодяев, которые забрали все золото, которое при нем оказалось. Джоанне пришлось на время отложить свой отъезд и вместо этого взвалить на себя множество разных печальных обязанностей, какие обычно выпадают на долю недавно овдовевшей женщины.

И вот теперь из слов незнакомца Джоанна поняла, что ее желание покинуть Бретань превратилось в необходимость. За ближайшие сутки она должна составить план побега и осуществить его на деле, пока не наступил праздник Всех Святых — день, на который было намечено покушение.

Джоанна коснулась резной крышки сундука с одеждой и снова вспомнила о своей старой спальне в Уитби, окна которой выходили на берег реки. Два дня назад, когда приступ тоски по дому оказался особенно острым, она уже готова была отправиться в Динан, где можно было найти корабль, следовавший вниз по реке к морю и оттуда к берегам Англии. И только Агнес Мальби, совсем молоденькая и на редкость простодушная для своих лет, удерживала пока Джоанну в Рошмарене. Юную Агнес, которая с обескураживающей искренностью меняла свои увлечения, нельзя было оставлять без присмотра ни на один день.

В Адаме Молеоне, самой давней и глубокой привязанности Агнес, Джоанна видела выход из того затруднительного положения, в которое попала. Еще до гибели Ольтера Адам попросил руки Агнес, и помолвка между ними считалась делом уже почти решенным, но именно тогда Ольтер отправился в Нант. Его смерть положила конец длительным переговорам относительно приданого, платы за невесту и вдовьей доли; более того, во время своих частых визитов в Рошмарен Молеон осторожно намекал, что теперь, когда Джоанна стала свободной, он охотнее отдаст предпочтение вдове Мальби. Агнес, слава Пресвятой Деве, как будто не догадывалась о внезапной перемене в настроении Адама и по истечении первых дней траура только и говорила, что о своем желании выйти за него замуж.

Джоанна вздохнула. Если ей удастся убедить Молеона объявить о своей помолвке с Агнес официально, тогда вопрос безопасности девушки отпадет сам собой и Джоанна сможет наконец сесть на корабль и отплыть в Англию.

Взяв свой самый теплый плащ, Джоанна открыла дверь и спустилась по лестнице в длинный узкий коридор. Если она будет избегать встреч с людьми, окружавшими ее в Рошмарене, это даст пищу подозрениям и может заставить ее врагов нанести упреждающий удар. Уж если она поверила сообщению незнакомца о покушении на ее жизнь, то должна была принять на веру и его слова касательно места и времени предполагаемого убийства. Если он говорил правду, у Джоанны оставалось в запасе чуть больше суток, чтобы составить план побега и покинуть Рошмарен.

Она пересекла огромный зал и направилась во двор конюшни, чтобы выяснить, где хранится ее седло. Когда она оставит замок, рядом не будет никого из конюших, чтобы подвести ей лошадь.

Адам Молеон застал ее в конюшне.

— Мне сказали, что вы здесь. Что-нибудь случилось? Джоанна выступила вперед в тусклом свете осеннего дня, не забыв одарить гостя улыбкой.

— Я уже начала опасаться, что моя кобыла перестанет меня узнавать, — пояснила она. — Последние две недели я ни разу не выезжала за ворота Рошмарена.

Волосы Молеона, чуть тронутые лучами солнца, казались золотистыми. То же самое говорила о кем Агнес, когда впервые призналась невестке в своем чувстве к Адаму.

Джоанна снова улыбнулась.

— Агнес сейчас в зале. Не угодно ли вам пройти туда со мной?

Они вместе пересекли двор замка.

— Завтра, — сообщил ей Молеон, — когда вы отправитесь в аббатство с пожертвованиями, я поеду туда вместе с вами и Агнес.

Итак, он знал. Адам Молеон знал о планах убийцы. Джоанна глубоко вздохнула.

— В этом нет необходимости. Молеон изумленно посмотрел на нее.