До нее донесся чуть слышный шорох — и воцарилась тишина. Джоанна подкралась к открытому окну, держа перед собой кинжал. Прямо у нее под рукой из амбразуры свисала веревка, раскачивавшаяся из стороны в сторону в холодной безветренной ночи. Внизу, за высокими стенами замка Рошмарен, не было видно ничего — даже легкой тени.

Ощутив рукой влагу, Джоанна поднесла ладонь к лицу и ощутила медный запах горячей крови. Либо ночной гость ободрал руку, карабкаясь по стене, чтобы добраться до нее, либо он был ранен еще до того, как начал свой подъем. Его кровь осталась на подоконнике ее спальни.

Позвать его обратно она не могла. Как только рассветет, не обнаружат ли стражники кровавый след, который приведет их к убийце?

Кинжал выскользнул у нее из пальцев. Джоанна опустилась на тростниковую циновку и закрыла лицо руками. За все долгие месяцы, прошедшие со времени ее прибытия в замок, за те горькие, томительные дни, которые последовали за гибелью ее брата, даже за последние две недели, миновавшие после убийства ее супруга, она никогда еще не была так напугана. Джоанна была одинока в стране, жители которой относились враждебно к ее народу, и сейчас где-то там, в ночи, спал некто, желавший ее смерти. А другой человек, которому было заплачено золотом за ее кровь, — наемный убийца, по какой-то непонятной прихоти решивший оставить ее в живых, — уже успел скрыться. Она даже не знала его имени и не спросила о том, куда он намерен отправиться после Рошмарена.

В первый раз с тех пор, как Ольтер Мальби ушел в мир иной, его вдова разразилась слезами.

Джоанна провела бессонную ночь, обдумывая свои дальнейшие действия, и за час до рассвета, когда первые трели птиц достигли погруженных во мрак стен замка, она приняла решение вернуться домой, в Гандейл.

Там, в Гандейле, в графстве Йоркшир, она будет в полной безопасности. Однако чтобы попасть туда, ей придется проделать путь в сотни миль через дремучие леса Бретани и пересечь холодное море. Если Бог и его святые позволят ей благополучно добраться до дома, она никогда больше его не покинет.

Джоанна поднялась с постели и открыла сундук с приданым. Теплое малиновое платье, которое она надевала лишь однажды за все время своего замужества, лежало поверх остальной одежды. После недолгого колебания она натянула его прямо на сорочку. Джоанна решила сегодня же покинуть Рошмарен, но убежать отсюда тайком, оставив сундук вместе с его содержимым и взяв с собой только маленький мешочек с золотом, который ей удалось припрятать от Ольтера Мальби, да еще платье, которое она наденет в дорогу.

Джоанна подошла к окну и, высунувшись наружу, попыталась найти на стене хотя бы следы обуви человека в черном, но, кроме пятен крови на подоконнике, ничто не свидетельствовало о его недавнем присутствии. Она не смогла бы объяснить даже самой себе, почему ее охватило странное, необъяснимое желание позвать его обратно.

Конечно, с ее стороны было бы чистым безумием просить ночного гостя, чтобы тот вернулся, или допытываться о его имени. Он пробыл в ее спальне всего несколько минут, пытаясь довести до ее заторможенного, онемевшего от страха рассудка угрозу, нависшую над ее жизнью, и мысль о необходимости побега. Однако и этого времени Джоанне хватило, чтобы у нее появилось нелепое ощущение, что она может ему доверять.

Напуганная до смерти, близкая к безумию, она ни на миг не усомнилась в правдивости его слов. Всех сокровищ, спрятанных за высокими крепостными стенами Йорка, не хватило бы, чтобы заставить ее покинуть спальню и последовать за ним, однако она ему верила и не собиралась пропускать его предостережение мимо ушей.

Джоанна глубоко вдохнула, всматриваясь в холодное осеннее утро, и принялась заплетать косу.

Раздался быстрый, легкий стук в дверь, и сердце в ее груди подскочило от страха. Усилием воли она заставила себя оторвать взгляд от стены за окном и затворила деревянные ставни, под которыми на подоконнике отчетливо проступало кроваво-красное пятно.

— Ты еще спишь? — донесся до нее голос Агнес Мальби. Джоанна подняла засов и открыла дверь, впустив в спальню свою золовку. Лицо юной Агнес было омрачено тревогой, а пар из глиняного кувшина с горячей водой, который она несла перед собой, не способен был скрыть следы недавних слез на покрасневших глазах. Она передала кувшин Джоанне.

— У тебя такой удрученный вид, — произнесла Агнес. — Ты опять вспоминала Ольтера этой ночью? — Она прошла мимо Джоанны и уселась на сундук с приданым. — Почему ты заперла дверь на засов? Или ты боишься спать одна?

— Ольтер всегда ее запирал. Я просто следую его примеру, — ответила Джоанна.

— И ставни плотно закрыты… Ты уверена в том, что не заболела?

Джоанна подошла к столу, стоящему рядом с окном, и раскинула свой плащ поверх подоконника, чтобы спрятать пятно, после чего приоткрыла одну створку. В комнату ворвался поток свежего прохладного воздуха раннего утра.

— Благодарю тебя за воду, Агнес. Тебе не стоило так… Пухлые губки Агнес изогнулись в застенчивой улыбке.

— Тебе пришлось бы долго ждать, пока ее принесут. Служанки этим утром совсем забыли о своих обязанностях.

— Почему?

Улыбка на лице Агнес сделалась шире.

— Они не подали вовремя воду для умывания даже мне, и когда я пошла узнать, в чем дело, оказалось, что они прямо-таки одержимы всей этой чепухой насчет Самхейна [6]. — Девушка прислонилась к стене и пожала плечами. — Мой отец попытался положить конец этим нелепым суевериям, когда только вступил во владение замком, но бретонцы — народ упрямый, и аббат посоветовал ему оставить их в покое. По его словам, это отвратит их от кровопролития и других тяжких грехов — ведь они боятся, что духи тех людей, которым они причинили при жизни зло, явятся в канун Самхейна, чтобы им отомстить… — Агнес вздохнула. — Мне пришлось умыться возле очага на кухне, а остальную воду я принесла тебе.

— Спасибо, Агнес.

— Я хотела переговорить с тобой наедине.

Джоанна, вздрогнув, отвернулась и устремила взор на густой лес за стенами Рошмарена.

— Что-нибудь случилось?

Не дождавшись ответа, она посмотрела на Агнес, которая вытирала глаза широким узорчатым рукавом. Улыбка исчезла с ее лица так же быстро, как и появилась.

— Что тебя беспокоит, Агнес?

Агнес вскинула голову и попыталась улыбнуться.

— Могила, — пояснила она. — Вся эта суета насчет Самхейна напомнила мне о могиле Ольтера. Мне бы хотелось, чтобы на ней как можно скорее установили каменное надгробие с его изображением.

Если на то будет воля Божья, Джоанне уже никогда не придется увидеть это надгробие. Она успокаивающим жестом положила руку на плечо Агнес.

— Раз уж ты так хочешь, найди каменщика для работы в часовне. Возможно, Молеон поможет тебе в этом… Агнес улыбнулась:

— Да, я непременно его спрошу. Он приедет к нам сегодня? Если нет, завтра я сама к нему отправлюсь.

Завтра… Завтра в лесу ее должен подстерегать убийца. Если Агнес поедет вперед…

Джоанна сжала ее плечо.

— Лучше жди его здесь. Не надо ехать одной к Молеону.

— Почему?

"Деньги были предложены только за вашу жизнь” — так, кажется, говорил ей человек в черном.

Джоанна уже подумывала о том, не сообщить ли Агнес о предостережении незнакомца, но затем отвергла эту мысль. Если вследствие праздных сплетен или злого умысла по замку распространится слух, что вдова Мальби знает об угрожающей ей опасности, ее враги могут прибегнуть к иным способам, чтобы добиться своей цели. Ночной гость рисковал жизнью, чтобы ее предупредить, и она не собиралась сводить его усилия на нет из-за собственной болтливости. Тем не менее она предпочла бы, чтобы завтра Агнес оказалась как можно дальше от Рошмарена.

— Агнес, почему бы нам с тобой не отправиться завтра утром в Динан, чтобы найти там каменщика? Ты ни разу не покидала замок с тех пор, как я впервые появилась здесь. Разве тебе не хочется снова побывать в Динане?