Когда Паэн вернулся, она уже лежала рядом с очагом, по-прежнему завернутая в несколько плащей, и крепко спала. Он достал из седельной сумки зерно, накормил лошадей и, подбросив еще две ножки от скамеек в огонь, заключил Джоанну в объятия и заснул вместе с ней, согревая ее своим телом.

Когда Джоанна проснулась, сквозь трещины в ставнях и в двери пробивался дневной свет, а рядом с ней в очаге ярко горел огонь. Лошади спокойно стояли в своем загоне за деревянной перегородкой, седло лежало у края ямы с горящим углем рядом с открытыми седельными сумками, а в воздухе плыл аппетитный запах копченого мяса.

Раздался глухой удар, затем какое-то царапанье и звук сапог, ступающих по деревянному настилу. Дверь распахнулась, впуская в помещение поток яркого солнечного света, и в комнату протиснулся Паэн, держа в руках охапку дров для растопки. Бросив дрова рядом с очагом, он вернулся к двери, чтобы закрыть ее, затем с улыбкой посмотрел на Джоанну:

— Я нашел хорошее применение для мечей тех воришек. Если их заточить, они не уступят любому топору.

Джоанна посмотрела на отколотый кусок старой древесины.

— Где вы нашли дрова?

— В полуразрушенной хижине, чуть ниже по склону.

— Там нет никакой хижины. Паэн нахмурился.

— Она очень старая, того и гляди развалится. Вам она наверняка знакома…

— Это, наверное, загон для овец…

— Может быть, но без дров мы с вами не проживем и суток при таком морозе.

Джоанна сунула чурку в огонь и, подойдя к нему, положила ему руки на плечи.

— Я поеду в усадьбу и попрошу там о помощи. Паэн смотрел, как пламя в очаге взметнулось вверх, затем поднял глаза к дымоходу.

— Неужели вам обязательно самой ехать туда? Ваши родные очень скоро появятся у наших дверей, потому что небо сейчас ясное и они наверняка заметят дым.

— Им незачем утруждать себя дорогой. Скорее всего они примут нас за обычных путников, которым нужно было найти себе укрытие на ночь.

— И они не опасаются, что в ваше жилище могут нагрянуть воры?

Джоанна рассмеялась:

— Здесь им нечем поживиться, да и вряд ли грабители нанесут ферме какой-нибудь ущерб, разве что спалив ее дотла. С тех пор как мой дед переехал в Уитби, этим домом пользуются только пастухи, перегоняющие летом стада на возвышенности.

— А если воры захватят их овец?

— Им очень скоро надоест с ними возиться, и они прирежут пару-другую для своих походных котелков, а мои кузены через несколько дней найдут остальных и приведут их домой. Конечно, они станут громко требовать возмездия, однако вряд ли смогут преследовать воров, разыскивая стада по окрестным холмам. Паэн рассмеялся.

— Сомневаюсь, что мне удалось бы заработать много золота, состоя на службе у вашей родни. Джоанна пожала плечами:

— Только когда мой дед стал владельцем “Рога Локи” и начал продавать за море шерсть, мы начали нуждаться в охранниках и укрепленных домах. А до тех пор у нас было мало серебра и совсем не было золота, которое требовалось защищать.

Улыбка исчезла с лица Паэна.

— Я сделаю все, чтобы вы получили назад ваше золото, Джоанна. Как только наступит весна, я уеду на юг и разыщу там Молеона. Если король уже вернулся, я буду хлопотать о том, чтобы вам вернули все, что у вас отобрали, — золото, корабли…

Джоанна приложила палец к его губам:

— Не надо. Знаете, Паэн, во время нашего долгого путешествия я почти ни о чем не думала, кроме золота… Он улыбнулся:

— Почти?

— Выслушайте меня, Паэн. Чем больше я над этим размышляла, тем больше склонялась к выводу, что золото Мерко не принесло мне и моей семье счастья.

— Золото приносит то, что вы сами хотите за него купить. Оно дало вам хороший дом в Уитби, роскошные наряды, уверенность в том, что вашим детям никогда не придется голодать… — Паэн окинул взглядом залитое солнечным светом помещение. — Вы предпочитаете жить здесь и разводить овец?

— Если бы когда-то, очень давно, те пираты не заблудились в тумане и если бы мой дед потом не заявил права на спасенный корабль и не начал возить на нем шерсть за море, моя семья по-прежнему жила бы на этой ферме, не имея ничего, кроме нескольких клочков земли да еще стада овец. У нас не было бы золота, а мой брат не стал бы оруженосцем, чтобы вскоре лишиться жизни в замке Рошмарен.

Он взял ее руку в свою.

— Джоанна…

— Нет, Паэн, не перебивайте меня. Не будь этого золота, Мальби не позарился бы на мое приданое и я никогда не вышла бы за него замуж. Я могла бы погибнуть в Рошмарене, как и мой брат, если бы не вы. Вы, Паэн, единственная радость, которую когда-либо принесло мне золото Мерко.

— Стало быть, вы готовы расстаться со всем, что имели, и вести здесь жизнь обычного фермера? Джоанна улыбнулась:

— Я уже сделала это, Паэн. Вот почему мне так нужен будущей весной загон для овец. Его лицо расплылось в ухмылке.

— Тогда мне лучше не раскалывать оставшуюся часть на дрова. Где находится усадьба?

— В нескольких милях к северу, по другую сторону холма, за Клыками Ведьмы.

Он слегка коснулся поцелуем ее лба.

— И сколько всего у вас кузенов?

— Двадцать. Ни один из них не приходится мне близким родственником, но все они для меня все равно что братья и сестры.

Он озадаченно взглянул на нее.

— Двадцать человек — это слишком много, Джоанна. Я бы хотел, если возможно, сохранить вас для себя. Ничто не мешает нам провести здесь всю зиму вдвоем.

Она отстранилась от него и посмотрела ему в глаза.

— Вы же сами дали мне понять, что никогда больше не подпустите меня к себе. По вашим словам, ребенок может навлечь беду на нас обоих. Вы предлагаете нам жить отдельно от моих родных, словно мы с вами муж и жена?

Он не опустил глаз, услышав ее вопрос.

— Ребенок может навлечь на нас беду, но и разлука тоже станет для нас бедой. Что бы мы ни решили, риск все равно остается. — Он коснулся ее щеки, и она почувствовала запах свежей древесины и дыма. То был аромат зимнего дома и животворного огня. — Я устал жить так, словно земли Рошмарена или золото Мерко имеют для нас решающее значение, вынуждая нас расстаться. Я был глупцом, Джоанна. Прошлой ночью, когда я вас потерял и думал, что уже никогда больше не смогу найти…

— Но вы нашли меня. И пусть Молеон забирает себе золото и корабли — я никогда больше вас не покину. Оставайтесь со мной, Паэн, — а там будь что будет!

"Оставайтесь со мной”.

Вытянувшись во весь рост на глиняном полу, в ярко-зеленом плаще, оживлявшем своим цветом серые стены их жилища, Джоанна казалась видением весны среди однообразного зимнего пейзажа. Ее гладкие каштановые волосы при свете огня приобрели более густой оттенок, а зеленые глаза поверх плаща, в которых отражались золотистые искорки огня, притягивали его к себе как магнитом.

Он хотел сказать ей об этом, однако не смог произнести ни слова. Бросив взгляд на очаг, Паэн увидел в его пламени лица из его прошлого и разоренный врагами Рошмарен. Лицо Джоанны побледнело, огонек оживления погас в ее глазах.

— Сейчас не пришло еще время для клятв и обещаний. У нас впереди целая зима, Паэн, и пока этого вполне достаточно.

— Нет. — У него перехватило горло, и он начал снова:

— Нет, у нас впереди больше чем одна зима — намного больше, если на то будет Божья воля. Но весной мне придется вас покинуть и снова пересечь море. Я обязан позаботиться о безопасности моего брата и его месте в аббатстве, потому что это все, на что он когда-либо может рассчитывать.

— Я не допущу, чтобы вам пришлось выбирать между долгом перед братом и моей любовью! — взволнованно воскликнула Джоанна. — Если бы мой брат был жив, я бы охотно отдала все свое имущество и даже жизнь, лишь бы уберечь его от беды. Делайте что считаете нужным, Паэн, а потом, если сможете, возвращайтесь ко мне. У нас впереди целая жизнь, и если вы вернетесь…

— Я непременно вернусь.

— ..я буду ждать вас здесь, у этого очага. Он привлек Джоанну к себе и посмотрел в ее прекрасные зеленые глаза, полные надежд на будущее, на то, что весна когда-нибудь вернется в эти холодные, заснеженные края — и в его суровую, отягощенную войной жизнь.