Но нет, мы спокойно пробрались через здание и вышли наружу. Вокруг собора когда-то была площадь и что-то вроде сада. Сейчас сад разросся, деревья стали мешать друг другу, из-за чего часть из них стояла сухими. А нам нужно было внутрь и на колоннаду.

Нет, Ника, наверное, смогла бы залезть наверх и по наружной стене. Но я в экзоскелете такого точно не проверну. Поэтому я двинулся к очередной огромной двери в два человеческих роста, и тоже деревянной. Уж не знаю, чем их пропитывали, что они выдержали все морозы и дожди, что пришлись на их долю, но выглядели створки более чем прилично.

Я снова потянул на себя дверь, из помещения пахнуло чем-то сладким, даже приторным. Ладан? Неужели запах настолько въелся в помещение, что чувствуется даже спустя сорок лет после последней службы? Или это подсознание шалит, и мне просто кажется?

Чех снова перекрестился, прежде чем войти в здание. Я этот ритуал проигнорировал, потому что в Бога никогда толком не верил.

Но внутри оказалось красиво, не признать этого я не мог. Собор был украшен и обставлен гораздо богаче, чем та церквушка, в которой мы были в прошлый раз. Золото везде, где только можно, иконы и фрески, изображающие святых. Естественно, что никого из них кроме самого младенца-Иисуса и Марии я не узнал, потому что в этих делах был не силен. И пусть фрески местами поплыли, а кое-где даже осыпались, видеть такую красоту было приятно. Даже на душе стало как-то теплее.

Кажется, теперь я понимаю, почему люди даже сейчас, когда страх смерти отступил от них благодаря достижениям науки, ходят в храмы, зажигают электрические свечи и продолжают верить в Бога. Правда, что-то подсказывает мне, что Бог, если и есть, то не по мою честь. А меня после смерти ждет дорога в христианский ад, на один из его кругов, где до конца жизни меня будут истязать черти.

Дверь за нашими спинами закрылась. Я медленно двинулся вперед, стараясь ступать как можно мягче, потому что уж очень громко гремел экзоскелет. Правда акустика в этом помещении специально была такой, что даже очень тихие звуки отдавались от стен и превращались в гул. А уж когда здесь был народ, и они разговаривали между собой, пусть даже и шепотом.

А уж если тут собирались на службу. Это должно быть очень красиво. Те, кто строили храмы, очевидно, знали толк в архитектуре.

— Тут что-то не так, — проговорил Чех, принюхиваясь. — Чувствуете?

Мой нос был полностью забит ладаном. Да и пусть, я и отключил замкнутый цикл дыхания в костюме, чтобы было не так тяжело, и чтобы не растрачивать зазря ресурс регенератора воздуха.

А через несколько секунд стало ясно, что именно не так, когда из-за алтаря на нас выскочил полностью покрытый костяными наростами зомби, примерно в полтора человеческих роста.

Мои товарищи тут же бросились в разные стороны. Я же не успел, потому что продолжал оглядывать интерьер помещения. Тварь врезалась в меня и отправила в полет. Перед глазами промелькнули фрески на обратной стороне куполов, а через несколько секунд я завалился на пол, врезавшись в него спиной.

А крушила уже бежал ко мне с явным намерением растоптать, размазать мою тушку о пол, как я сам проделывал с зомби несколько часов назад. Успев отреагировать, я перекатился в сторону, и его удар ушел в пустую. Здоровенная ступня, покрытая костяными наростами, врезалась в пол и оставила на плитке несколько трещин. Черт, я не уверен, что ее кувалдой бы разбить удалось, а так вот, ногой.

Подняться быстро у меня возможности не было. Был бы сам по себе, просто встал бы прыжком, но в тяжелом костюме такие выкрутасы были мне не по силам. Тем не менее, я смог встать.

Послышались хлопки выстрелов, но пули рикошетили от бронированной головы. Конечно, до мегакрушилы встреченного нами с Алей в эвакуационной зоне этой твари было далеко. Но даже пули повышенной пробиваемости ее не брали. Это значило многое.

Странно, чего ж он не ушел отсюда? Почему устроил логово именно в храме?

Пули высекали искры из головы твари, а те, что пролетали мимо, выбивали краску из стен. Это заставляло меня материться про себя. Как ни крути, но роспись тут была очень красивой, и если Казань когда-нибудь снова окажется населена, то ее можно было бы восстановить. И именно то, что мы уничтожаем красоту, не современную ее версию, которая больше напоминала шик или китч, а древнюю, истинную, привела меня в ярость.

Я выхватил из креплений на бедре топор и рванулся в сторону монстра. Врезался ему в бок всем телом, используя всю массу костюма и все возможности искусственных мышц, сервоприводов и усилителей. Тварь покачнулась, а я вбил лезвие топора ей в колено, туда, где костяных пластин было меньше всего.

Я успел усвоить, что суставы у бронированных тварей — это наиболее уязвимая часть тела. Выдернул лезвие и рубанул еще дважды, раскалывая надколенник и дробя суставные поверхности.

Повреждение коленного сустава. Нарушение подвижности конечности.

Нога крушилы подломилась, но он тут же долбанул меня рукой, открытой ладонью. Уклониться я не успел, костюм делал меня менее уязвимым к повреждениям и одновременно же менее подвижным.

И снова отправился в полет, но на этот раз я успел сгруппироваться и приземлился правильно. Распрямился, словно сжавшаяся пружина, бросился на тварь со спины и вогнал топор между пластинами черепа монстра, в единственную из небольших зон, подсвеченных красным. Покачал лезвие, выдернул, и тварь вдруг сделала неочевидный ход.

Она опрокинулась назад, прямо на меня, заваливая меня на пол. Придавила всей своей массой, не давая двигать ногами. К счастью руки оставались свободны, поэтому я снова вогнал топор ей в череп.

Тварь взревела. Впервые я слышал, как эти монстры издают звуки, раньше мне приходилось слышать только голос крысиных королей, но у тех, очевидно, был специальный орган, который позволял это делать. Рев отразился от стен храма и меня снова придавило.

Стряхнув с себя оцепенение, я перехватил топор обеими руками и вогнал его под уже расшатанную пластину обратно стороной рукояти. Рванул, что было сил, на себя, отделяя кусок брони, а потом снова ударил, погрузив рукоять в череп чуть ли не на половину длины.

Отделение пластины брони.

Повреждение теменной кости. Повреждение мозга. Превращение жизнедеятельности.

Вы убили крушилу. Получено 350 опыта. Получено 1000 кредитов.

Тварь обмякла и рухнула на меня, окончательно придавив к плитке пола. Я судорожно вдохнул. Запаха ладана больше не ощущалось, один лишь уксус.

Совместными с товарищами усилиями я смог выбраться из-под твари. Мы нашли проход на колокольню, забрались по винтовой лестнице и оказались на свежем воздухе, который показался мне чем-то волшебным.

Отсюда открывался прекрасный вид на старый город, почти одинаковые крыши домов с одной стороны, которые тянулись очень далеко. На новостройки дальше, и на противоположном берегу, откуда мы совсем недавно прибыли, и проход на который был нам закрыт.

На Кремль. На белую крепость мы смотрели снизу-вверх, и она казалась нам чем-то монументальным. Очень красиво, башни эти все, стены, крыши зданий, которые находились внутри. Посещать ее мы не торопились, мы ведь в городе совсем не с туристическими целями, но я подозревал, что рано или поздно нам придется это сделать. По одному из заданий или ивентов.

— Ну что, звоню? — спросила Ника.

Колоколов здесь было еще больше, чем в той церкви, где мы устроили шум до этого. Выглядели они совсем разными, имелись и басовые, и те, на которых отбивали мелодии. Черт его знает, как они назывались на самом деле, я не звонарь, и никогда им не был. Но красиво и интересно, ничего не скажешь.

— Звони, — сказал Чех.

Девушке явно это нравилось, и не отбирать же у нее удовольствие.

Она схватилась за веревку, привязанную к языку самого большого колокола, дернула за нее. Раздался гул, я увидел, как зомби на улицах вокруг стали поворачиваться в нашу сторону. Звук в полной тишине мертвого города разносился очень далеко, и скоро со всех окрестностей здесь соберется настоящая орда.