– А почему именно я?

– Результат социологического опроса.

– Не может быть!

– Правда, правда, – заверил Хафиис. – Конечно, это был не единственный критерий. Опрос дал много фамилий, но у нас еще были эксперты.

– У вас?

– Послушайте, Банев, мне бы не хотелось сейчас открытым текстом называть, кто такие мы. Это преждевременно. Вы окажетесь не готовы. – Он помолчал. – Вы Голему верите?

– Да.

– А Селене?

– Знаете, почему-то тоже.

– Вот и прекрасно. Они оба с нами. Может быть, этого будет пока достаточно?

– Пока достаточно, – повторил Виктор, как эхо. – И все-таки не понимаю, почему именно я?

– А помните, – сказал Хафиис, – когда у нас поменялся президент, новогоднее поздравление народу делала рок-звезда?

– Но я же не рок-звезда, – улыбнулся Виктор, – и вроде не Новый год сейчас.

– Вы почти рок-звезда, Банев. А Новый год настанет так скоро, как вы и представить себе не можете.

– Сегодня, что ли?

– Ну нет, это уж слишком. Ваше выступление планируется в завтрашнем вечернем эфире, перед информационной программой.

– Значит, завтра… Да, господин Хафиис, вот еще что! Почему это всякая сволочь из охранки считает своим долгом пожелать мне успеха в этом выступлении?

– А вот на это вы не обращайте внимания. Когда в прежние годы ваши хорошие, честные книги хвалил какой-нибудь мерзавец из придворных критиков, вы придавали этому значение?

– Придавал, – ответил Виктор коротко.

– А зря, батенька, зря. Здоровье свое надо щадить. Я вот научился в свое время не замечать ни собачьего лая, ни льстивого мурлыканья.

– У вас книги другие, – заметил Виктор.

– Да, у меня книги другие, – согласился Хафиис и снова помолчал. – А что это вы совсем не спрашиваете об оплате?

– Да просто у меня сейчас с деньгами все в порядке. И потом, после переворота, как я понимаю, мне будет предложен пост… ну, скажем, министра культуры в новом правительстве. Или я не прав?

– Вряд ли, – серьезно сказал Хафиис. – А вы хотите?

– Нет.

– Ну вот и славно. Мы просто намерены дать вам возможность писать. И издаваться. А главное – будет кому вас читать.

– Откуда же они возьмутся, эти читатели? Из космоса, что ли?

– Да нет. Они есть тут, их много. И вы это прекрасно знаете. Просто сегодня им решительно некогда читать. И незачем. А будет так, что у людей снова появятся и время, и желание читать ваши книги.

– Да вы, я смотрю, оптимист! Прямо как мой зять.

– Ну нет. Ваш зять оптимист абстрактный. А я – конкретный оптимист. Хотите выпить за конкретный оптимизм? Есть замечательный коньяк "Давидофф".

– А вы тоже будете?

– Конечно!

– Так вы же мусульманин.

– Ну уж не до такой степени, – сказал Хафиис.

Виктор уходил из мэрии, и его не покидало ощущение, что все это уже было, было однажды. Как-то немножко по-другому, но было. Впрочем, больше всего ему хотелось сейчас видеть Селену.

Он позвонил ей на дачу прямо от Тэдди:

– Селена, больше всего на свете я хочу сейчас искупаться. Ты слышишь?

– Приезжай, я встречу тебя на КПП. Во сколько ты будешь?

– Сейчас половина девятого. Я приеду в половине… нет, давай к десяти, чтобы тебе не пришлось ждать.

– О'кей, Виктор.

Он вдруг почувствовал себя молодым и сильным. Он был нужен Селене, и этим ее чумным мальчишкам, и бедуинам он был нужен, и даже спецслужбам (это, разумеется, не в новинку). Но главное – все-таки главное! – он был нужен Селене. Было очень здорово ощущать себя нужным ей.

Все еще улыбаясь, он подошел к привычному столику. Голем рассматривал маленькую рюмку коньяка, которую держал в руке. Подняв глаза на Виктора, он спросил:

– Обо всем договорились?

– С кем, с Селеной?

– Да нет, в мэрии.

– А, с этим… Там все в порядке.

– Ну и слава Богу. Садитесь, выпейте с нами, Виктор, а то мы с Квадригой совсем заскучали.

– Нет, нет, только одну рюмку ментоловой, и я полетел. Меня ждет женщина. Кстати, Голем. Вы не дадите мне машину?

– К сожалению, Виктор. У меня все машины в разъездах. Можно ведь доехать и на электричке.

– А вы знаете, куда я еду?

– Конечно, знаю. Разве вы еще не привыкли к этому, Виктор?

– Кажется, туже привык. За вашу проницательность, Голем!

Виктор поднял рюмку. Они чокнулись.

Квадрига пробормотал:

– Особая рота спецназа. В приграничном районе. Уничтожена полностью.

– Мрачные у него нынче фантазии, – заметил Голем. – Передавайте привет Селене. Я ее не видел сегодня.

– Обязательно, – сказал Виктор. – Можно задать вам один вопрос?

– Задать можно.

– Бедуины имеют что-нибудь против нас?

– Это смотря кого вы имеете в виду под словом "нас".

– Н-ну, – замялся Виктор, – против всех нас, против жителей города вообще.

– Конечно, нет, – уверенно сказал Голем. – Бедуины и сами – жители города.

– А против СВПВ?

– Тоже нет.

– Странно. Ну а против тайной полиции?

– Знаете, Виктор, скажу вам как врач: тайную полицию они не любят, только не надо делать из этого политических выводов. Ладно?

– Я постараюсь. А чрезвычайное положение бедуины ввели?

– Чрезвычайное положение у нас по конституции вводит президент. Виктуар, вы и так разбили свой один вопрос на три части. Я ответил. А это уже совсем новая тема. Вас же Селена ждет.

– Вы, как всегда, необычайно любезны, Голем, – проворчал Виктор. – Счастливо!

– Постойте, я только хотел объяснить. По поводу ЧП и прочей ерунды вам лучше меня расскажет Селена. Но вот что важно. Вы, я вижу, готовитесь к своей речи. Так поймите же: никакая новая информация вам теперь не поможет. Не нужна она больше. Поверьте.

– Счастливо, – повторил Виктор после паузы.

Голем, конечно же, мудр. Мудр, как библейский пророк. Но иногда совершенно не хочется ему верить. А впрочем, пророкам, как правило, никто и не верит.

Виктор не поехал на электричке, он свернул на знакомые задворки, завел, в точности как накануне, старенький разбитый микроавтобус «форд» и, с радостью обнаружив, что одна фара у него все-таки светит, поехал через весь город на Западное шоссе и дальше, в Перепелкин Лес. Было уже совершенно не важно, чья это машина. В канун приближающихся событий Виктор не побрезговал бы угнать и бэтээр.

Фары встречной машины были расставлены слишком широко – грейдер не грейдер, но уж какой-то грузовик – это точно, в крайнем случае «хаммер». В последнее время в городе появилось несколько этих супервездеходов, причем с частными номерами, – супервездеходов, продаваемых в Америке (где их и делают) только с разрешения Конгресса.

Виктор притормозил и опасливо вертанул руль вправо, одновременно нащупывая в кармане пистолет. Что здесь может быть нужно за несколько минут до комендантского часа какому-то грузовику или пижонскому «хаммеру»? Ох, не к добру это!

Но машина оказалась не «хаммером» и даже не бэтээром. Это был огромный автобус «мерседес», и единственная фара Викторова «форда» высветила яркую надпись по борту: "РЕЧНЫЕ ВОЛКИ", а еще – одинаковые лица у окон, дружно повернувшиеся в его сторону.

"Господи, куда же они едут, несчастные?" – подумал Виктор, но уже через несколько секунд напрочь забыл о спортсменах: в конусе света возник полосатый шлагбаум, будка, полицейский. Сцепление, тормоз, ручку в нейтраль.

Подъехавший с той стороны «кадиллак» был покруче давешнего «ситроена». Виктор вышел из машины, Селена тоже.

– Бросай свою колымагу здесь и садись ко мне, – сказала она.

Они не отъехали еще и ста метров от КПП, когда Селена бросила руль и накинулась на Виктора, как дикая кошка. Оба передних сиденья, повинуясь какой-то кнопке, стали медленно раскладываться, превращаясь в настоящую двуспальную кровать.

– Я люблю тебя, Вик, – шептала Селена.

– Погоди, – смеялся он, – я же больше всего на свете хотел искупаться. Я хотел искупаться до.