— Но мы же постараемся, верно? Так вот, я уже всё посчитал. Билеты будут продаваться по рублю, два концерта — шестьсот рублей. Сто пятьдесят руководство РДК забирает себе за аренду помещения и аппаратуры…

— А мы не со своей аппаратурой поедем? — спрашиваю я.

— Хм… Видите ли, ребята, дело в том, что с транспортом не получается, и нам придётся ехать в Сердобск на первом рейсовом автобусе. И обратно так же, на последнем, он отправляется с местного автовокзала в Пензу в 6 вечера. Но меня заверили, — торопливо добавил он, — что у них вполне современная аппаратура. Я в этом деле пока не особо разбираюсь, но с виду вполне новая, сам видел. Там при ДК есть свой ансамбль, играют в основном на танцах, для них в прошлом году приобрели всё необходимое, включая электромузыкальный инструмент «Вермона» производства ГДР и барабаны тоже из Германской демократической республики. Гитары, само собой, имеются, но я подумал, возможно, вам удобнее играть на своих, к которым уже привыкли. Впрочем, дело ваше.

— А во сколько первый автобус? — интересуюсь у Семёна Романовича.

— В 7.15 утра.

— Так рано?!

На лице Лены проступило страдальческое выражение. Оно и понятно, девчонке хотелось бы в единственный выходной нормально выспаться, а тут надо ни свет, ни заря тащиться на автовокзал.

— Искусство требует жертв, — сочувствующе вздохнул я. — В общем, ехать примерно полтора часа… Я так понимаю, оба наших концерта должны втиснуться в промежуток примерно с 10 утра до 17 часов вечера?

— Ну, в 9 утра у них выступление детских коллективов, это часа на два, а затем главная сцена РДК в нашем распоряжении. Так что между концертами у нас будет минимум час отдыха, мы даже успеем пообедать в местном кафе, что напротив РДК. Либо можно поесть до концерта, они работают с 10 утра. Там неплохо кормят, я сегодня у них обедал… Ну так что, едем? Если да — они завтра же начинают продажу билетов. На каждого, включая меня, в равных долях должно выйти по 90 рубликов.

Мы переглянулись в третий раз. Мне-то, если честно, вот уж нисколечко не хотелось тащиться в Сердобск на рейсовом автобусе. Даже из-за 90 рублей. Тогда как у остальных участников нашего ансамбля глаза-то загорелись, особенно у Юрки, в бюджете семьи которого, подозреваю, недавняя пьянка в «Азербайджане» проделала небольшую прореху. Для него эти 90 рублей точно лишними не будут, даже за вычетом проезда на автобусе. Валька… Он как все, тем более если инициатива исходит от единоверца. Ну это я так думаю, глядя, как они в последнее время скорешились, особенно после ресторана, где Гольдберг сидел рядом с семейством Гольцманов и всю дорогу они с Борисом Ефимовичем обсуждали что-то своё. А Ленка после того случая с мнимой болезнью готова, кажется, на всё, лишь бы не выпасть из обоймы. Да и карманные деньги разве бывают лишними? А я… Я просто не могу отказаться по той причине, что это стало бы предательством по отношению к нашему маленькому и дружному коллективу.

— Думаю, желающих отказаться от поездки нет, — отвечаю за всех и вижу в глазах ребят полное одобрение.

В субботу мы ещё раз прогнали нашу программу, влёгкую, без особого надрыва, а домой мы с Валькой ушли каждый со своей гитарой, чтобы рано утром с ними же явиться на автовокзал.

К счастью, никто не опоздал, хотя Лена пришла всего за десять минут до отправления, несмотря на то, что я ей позвонил на домашний телефон минут двадцать седьмого. Нам достался не раздолбанный «пазик», а вполне комфортный «ЛиАЗ», хотя в салоне и пованивало слегка бензином. Зато печка в этот морозный день грела так, что уже на подъезде к Колышлее половина пассажиров, включая нас, избавились от верхней одежды. Разве что старики, продолжали париться в своих телогрейках. Но они по ходу движения один за другим покидали автобус на расположенных по краям трассы остановках, выходя у своих сёл и деревень.

В Сердобске в прежней жизни я бывал раза три. Чуть ли не главная достопримечательность города — а населённый пункт носил именно такой статус — Михайло-Архангельский собор. Насколько я помню, закрыт был в 1937 году и передан под военный склад. По просьбе прихожан в конце Великой Отечественной собор разрешили открыть, в 1946 году он вновь был освящен. Ещё здесь на местном часовом заводе выпускают знаменитые часы с кукушкой, которые пользуются в стране огромным спросом, но их не так-то легко достать. Ещё одна достопримечательность — Сазанский подземный монастырь под Сердобском, но сейчас туда лучше не соваться, в божеский вид всё будет приведено только после развала СССР. Как говорится, не было бы счастья, на несчастье помогло. А вот Сердобской часовой завод обанкротится и закроется, не будет больше россиянам никаких часов с кукушкой.

— Подъезжаем, — отвлёк меня от раздумий голос сидевшего впереди Гольдберга.

От автовокзала до РДК пришлось топать пешком минут двадцать. Городок в общем-то не такой уж и маленький, просто на наше счастье автовокзал расположен недалеко от центра. Плакат с анонсом нашего выступления обнаружился прямо перед входом, на специальном стенде в числе прочих афиш.

Нас чуть ли не с распростёртыми объятиями встретил директор РДК — полноватый и низенький мужчина с хитрецой в глазах, чем-то смахивающий на Огурцова из «Карнавальной ночи» в исполнении Ильинского. Представился Виктором Ильичом Хованским.

— Как добрались? Не сильно замёрзли? А вы, если не ошибаюсь, Максим Варченко? Как же, как же, видел вас по телевизору, и по областному телевидению вас показывали. И почитывал вас, наша библиотека подписана на журнал «Юность»… Пойдёмте, покажу вам наш Дом культуры. Может, музей заодно посмотрите? Ну а что, торопиться пока некуда. На сцене вон, слышите, детишки поют.

К окончанию экскурсии детишки петь перестали и вообще освободили главную сцену. Мест в зале действительно было ровно 300, а билеты и впрямь продавались по рублю — всё это я выяснил, заглянув после саунд-чека в кассу. Доверяй, как говорится, но проверяй. Правда, у меня не было возможности выяснить, сколько на самом деле возьмут себе организаторы за аренду зала и всего прочего, но тут уж приходилось верить Гольдбергу на слово. Да даже если и прикарманит себе лишний полтинник, не так уж и обидно, в конце концов во всём мире менеджеры зарабатывают на порядок больше своих музыкантов. Это я тут просто решил покачать права, припугнуть немного нашего худрука, чтобы не зарывался.

На «перекусить» в кафе напротив РДК времени уже почти не оставалось, да и что-то не рискнули мы с Валькой оставлять без присмотра наши гитары. Решили, что лучше в «антракте» сбегаем, как раз и аппетит нагуляем.

В зале оказалось достаточно прохладно, поэтому после саунд-чека мои музыканты грелись в комнатушке местного ВИА, который назывался незатейливо «Сердобчане». Его участники в полном составе пришли с нами знакомиться ещё перед саунд-чеком, всё-таки нужно было кому-то показать, как обращаться с местной аппаратурой, выдать нам, так сказать, барабаны и клавишные. Лена, кстати, довольно быстро разобралась с гэдээровской двухрядной «Вермоной», и заявила, что по сравнению с нашей «Юностью» это просто как земля и небо. То есть небо — это, естественно, «Вермона». Пообещал, что со временем и у нас такая будет. А почему бы и нет? Возьму и куплю на свои, если захочу. Знать бы только, где.

— Так мы в Москву за ней по осени ездили с замдиректора РДК, — объяснил мне руководитель «Сердобчан» Гена Талантов — патлатый парень лет двадцати с небольшим. — Получилось взять только у спекулянтов за 2400. Повезло ещё, что обошлось без отчётности, иначе мы уехали бы несолоно хлебавши.

В целом, конечно, на нас местные музыканты смотрели с пиететом, ну а уж меня буквально пожирали восторженными взглядами, отчего я чувствовал себя несколько скованно. Гена предложил отметить знакомство при помощи самогона, который гнала его проживавшая в одном из сёл района бабка. Но мы скромного отказались, заявив, что перед выступлением не пьём.

— Тогда после второго вашего выступления раздавим, — радостно предложил Гена.