И не было на «Тайге» человека, который не мечтал бы оказаться вместе с камерадами-счастливцами, с теми, кто под рукой адмирала Тимохина первым узрит чудесное, невероятное, небывалое.

Сидней Бирк и Хуан Арьего, горнорабочие с прииска № 13044, паря в невесомости, сосали пятую кружку пива в кабаке «Папаша Пью». Бирк был чернокожим американцем из Бостона, Арьего происходил из Малаги, и в его жилах испанская кровь смешалась с мавританской. Владельцем прииска являлся картель «Силвер Инк», но добывали здесь не серебро, а более ценные металлы – рений, осмий и иридий. Ввоз серебра из этих отдаленных мест едва ли окупился бы, так как в самый счастливый день от тринадцать тысяч сорок четвертого до Земли было полмиллиарда километров. Название прииску дал безымянный астероид, известный лишь под номером – небесная глыба, обойти которую в любом направлении не составляло труда минут за двадцать. Разумеется, не делая резких движений, чтобы не кануть навечно в пустоту. Что касается «Папаши Пью», то его ближайшие конкуренты были на Церере, в рудничном городке Майнинг Рок и на базе Третьего флота. Это катастрофически сказывалось на цене спиртного.

– Фреду хрюкало начистили, – сообщил Арьего на франко-испано-английском диалекте. – На Мойзеса заторчал. Прямо в душе.

– В жопу Фреда, – отозвался Бирк.

– Туда он без твоих советов доберется, – заметил Арьего, отхлебнул пива через трубку и скривился. – Ну, моча! У нас в Андалусии такое…

– В жопу Андалусию!

– Почему бы и нет? – Арьего пожал плечами. – Что в ней осталось, в этой сраной Андалусии? Маслины, пальмы да туристы…

– В жопу туристов!

Они молча прикончили пятую кружку и взяли по шестой.

– Премиальные опять срезали, – произнес Арьего для поддержания беседы. – Мастер говорит…

– В жопу мастера! – рявкнул Бирк.

– Вот тут, приятель, я с тобой согласен.

Прошел час. Они допивали седьмую кружку.

Арьего уставился в окно, забранное прозрачным армированным пластиком. Окно величиной с футбольный мяч выходило наружу, и в нем кроме тьмы и пустоты виднелось полдюжины звезд. Не очень ярких.

– Трансляцию с Цереры видел? Новости? – Он присосался к кружке, опустошив ее до дна. – В Милане пара гомиков дите произвели. Клонировали, что ли… Еще «Реал» поставил клизму «Челси»… Еще какие-то пришельцы появились…

– В жопу пришельцев, – сказал Сидней Бирк. – Пива еще возьмем, Хуанито?

Пост 13 замуровали в скальную поверхность плато Тартар по самые брови, то есть до верхнего защитного купола. На Венере Тартар считался весьма приличным регионом: до вулканических зон более трех с половиной тысяч километров, атмосфера (97 % углекислого газа) сравнительно спокойная, скорость ветра в шторм не превышает 80 м/с, осадки из облачного покрова (80 % – серная кислота, остальное – соляная и плавиковая) умеренные, рельеф плоский, доступный для передвижения. Жарковато, конечно (четыреста по Цельсию), но жаловаться грех: в других местах – пятьсот.

В конструктивном отношении Пост 13 представлял собой цилиндр из прочнейшего композита диаметром двадцать два и высотой семьдесят метров, расчлененный на ярусы. Наверху, под куполом, где находились шлюз, ангар, выдвижная антенна и установка дальней связи, температура была градусов сорок, внизу, на глубине – не больше тридцати. Там, у решеток климатизатора, где веяло прохладой, прятались лаборатории, жилые каюты, кухня и салон. В салоне Майк Свиридов и Демескис играли в покер. Поль Дюрант, их третий компаньон, спал, но виртуально участвовал в игре, представленный компьютером «Фул Асс».

– Откроемся? – предложил Майк. – Стрит. Вальтовый.

У Демескиса была тройка, у компьютера – две двойки. «Фул Асс» проигрывал вчистую.

Свиридов перетасовал колоду и раздал по новой – себе, Демескису и на сканер компьютера. «Эту заменить», – мелодично прожурчал «Фул Асс», подсветив одну из карт. Свиридов заменил.

– Видел данные последнего бурения? Когда бур накрылся? – произнес Демескис. – Вода! Причем в верхнем слое литосферы! Конечно, пары и в следовых количествах, однако…

– Вот именно, в следовых! – Свиридов пренебрежительно фыркнул.

– Но процесс идет. – Демескис задумчиво уставился в карты.

– А чего ему не идти! – Свиридов вызвал на экран номер «Плэнетери ревю» с нужной статьей. – Вон, даже на Меркурии…

Игра служила фоном для дискуссии, которая велась уже семь месяцев, с тех пор, как они сменили прежнюю группу научной службы ОКС. Спорили из-за воды – точнее, из-за ее отсутствия. По своей величине и эволюции Венера была очень сходна с Землей, а значит, в конце периода формирования твердой коры из магматических недр выделились огромные массы газов и водяных паров. Отсюда вопрос: куда этот пар подевался? Демескис был сторонником традиционной точки зрения: из-за высокой температуры вода разложилась на водород и кислород, первый улетучился в верхнюю часть атмосферы, за счет второго окислились горные породы. Майк Свиридов полагал, что причина в ином – в планетарной катастрофе. Возможно, другое небесное тело – комета или астероид, слишком близко подошедшие, – сорвало с Венеры водяной покров и рассеяло в космосе. Если вода и сохранилась в недрах, то это лишь жалкие остатки былого изобилия.

Демескис заменил две карты, поторговался и предъявил каре девяток. У Свиридова был снова стрит, а у компьютера – ничего. Пас. Дюранту сегодня не везло, но он еще не знал об этом, мирно почивая в своей каюте.

Играли не на деньги – этот этап был пройден давно и всеми полностью отвергнут, как не отвечающий реальности. Дела, разнообразившие жизнь, были куда интереснее: победитель выбирал дискету с фильмом или обеденное меню, проигравший лез под стол или кукарекал петухом. Сегодня разыгрывали сеанс связи. По штатному расписанию он проводился каждые три дня, если не мешала буря: дежурный выдвигал антенну, посылал отчет о наблюдениях и принимал инструкции и сводку новостей. Малоприятные процедуры при сорокаградусной жаре.

Свиридов с Демескисом успели обсудить свои гипотезы и даже поцапаться из-за поломки бура, когда в салон, зевая, поднялся Поль Дюрант. К этому времени стало ясно, что компьютер матч продул. До сеанса связи оставалось семь минут с копейками – только-только развернуть антенну.

– Лезь наверх, – сказал выигравший Демескис, кивая на компьютерный экран. Потом добавил на греческом в ритме гекзаметра: – Ужасна судьба побежденных титанов! Ждут их в Тартаре страшная участь и жуткие муки! Не им сражаться в покер с олимпийцами!

– Мошенники! – прошипел Дюрант, подошел к раздаточному автомату, напился впрок и исчез в кабине лифта.

Вернулся он через полчаса, истекающий потом, багровый, усталый, с квадратными глазами.

– Ну, парни, ну… свежие вести с матушки-Земли… Пришествие!.. Прямая трансляция по всем каналам… Мон дьен! Не знаю уж, как и рассказать…

– А ты попроще, Поль, попроще, – приободрил Свиридов. – Своими словами.

И Поль рассказал.

На Земле новость тоже встретили по-разному. В сытых городах Европы, в американских и японских мегаполисах, в Австралии, в Канаде, где реки текли молоком и медом, и даже в России, не очень богатой, но слишком многолюдной и огромной для полной нищеты, к Пришествию отнеслись с энтузиазмом. Он варьировался от умеренного до бурного, переходящего в эйфорию, но в общем и целом многотысячные толпы на улицах крупных городов скорее ликовали, чем буйствовали и предавались панике. Выступления отдельных ксенофобов пресекли дубинками, водометами и умиротворяющим газом, а самых рьяных отправили в психушки, вместе с сотней-другой нью-луддитов и антиглобалистов. В Рио-де-Жанейро начался карнавал под лозунгом «Мы и Галактика»; в Диснейленде устроили выставку пришельцев – всех, каких изобрели с уэллсовских времен; в Голливуде возобновили фильмы столетней давности – «Моя мачеха – инопланетянка» и «Земные девушки доступны»; в музеях – в Лувре, Прадо, Эрмитаже – наводили лоск, рассчитывая, что их посетят небесные гости; в Чили, Бельгии и Португалии на радостях объявили амнистию; в России новый сорт пшеницы назвали «Космическая колосистая».