Образы предмета, которые ассоциируются с помощью слов – вот цель человеческих устремлений, ср.: «Я спрашиваю, не живет ли в нас воспоминание о счастливой жизни? Мы не любили бы ее, если бы не знали. Мы слышали бы эти слова – и признаемся, что мы все, все стремимся к тому, что они обозначают; ведь не звук же слов доставляет нам удовольствие». Только с помощью слов можно достучаться до истинного знания. И это уже обнадеживает. Это дает человеку веру.

Томас Гоббс – английский философ, автор прагматической философской системы, в которой обосновываются точные дескриптивные методы научного познания. Противник политизации науки. По мнению Т. Гоббса, если бы какая-нибудь геометрическая истина больно ударила по интересам властьимущих, учение геометрии было бы «вытеснено сожжением всех книг по геометрии».

Т. Гоббс дает оригинальное определение свободы как отсутствия «всяких препятствий к действию, поскольку они не содержатся в природе и во внутренних качествах действующего субъекта». Данное определение наталкивает на мысль, что отсутствие свободы из-за внешних препятствий можно рассматривать как причину развития мыслящего субъекта. Однако отсутствие свободы из-за внутренних препятствий самого субъекта может стать причиной его нравственного и умственного застоя.

Как последовательный сторонник строгих, точных определений, Т. Гоббс выступает против многозначности языка, ср.: «Сталкиваясь с многозначностью слова, ум теряет силу и начинает походить на птицу в силке, которая чем больше старается вырваться, тем больше запутывается». Осознавая ограниченность человеческого разума (ср.: «Люди судят по себе не только о других людях, но и о всех других вещах») и испытывая глубокую ненависть к человеческим порокам, исходящим от скудости ума, Т. Гоббс остается верен себе: «Я буду нести свою ношу и не стану жаловаться на зависть, а лучше отомщу завистникам, идя дальше в избранном мной направлении».

Главный труд Т. Гоббса – «Левиафан» («Leviathan» – это символ огромного морского чудовища или летающего дракона в библейском предании). Философ разрабатывал учение о дефиниции как ключе к познанию истины; познание мира рассматривал как познание самого себя; считал, что мысли упорядочиваются с помощью языка и речи; относил слова к знакам вещей и чувств; указывал на причины злоупотребления речью и построения абсурдных умозаключений.

• Левиафан или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936. – 503 с.

1. Познать истину можно только с помощью дефиниций. Дефиниции уточняют значение слов и тем самым помогают выйти на правильное понимание вещи (понятие о вещи).

Томас Т. Гоббс, философ XVII века, поражает воображение читателя XXI века в первую очередь своим пристрастием к дефинициям, в которых он видит ключ к познанию истины. Прежде чем говорить о каких-то вещах, фактах, событиях, он предлагает «проверять дефиниции прежних авторов и или исправлять их, если они небрежно сформулированы, или сделать их самому заново». Таким образом, для формирования истинного знания не следует передоверяться тем значениям слов, которые приписываются им различными авторами.

Чтобы избежать ошибки, или абсурда, в собственных рассуждениях, Т. Гоббс предлагает руководствоваться дефинициями «для установления значения своих слов». Чтобы отличить одно от другого, необходимо словам (терминам) давать определения, т. е. предварительно (до начала их использования) разъяснять, что вкладывали в них другие авторы и что понимается под ними самим говорящим или пишущим на данный момент. Во избежание заблуждений из-за неправильного определения имен необходимо проверять, что эти имена на самом деле обозначают. Иначе говоря, необходимо обращаться к естественным ощущениям и представлениям. Тем самым они обогатят свой язык и станут мудрее. Для мудрых людей «слова являются лишь счетными марками, которыми они пользуются лишь для счета, для глупцов же они полноценные монеты, освященные авторитетом какого-нибудь Аристотеля, Цицерона или Фомы».

2. Чтобы познать внешний мир, нужно познать самого себя.

Определяя суть афоризма nosce te ipsum (познай самого себя) как «читай самого себя» в противовес распространенной поговорке своего времени «мудрость приобретается не чтением книг, а чтением людей», Т. Гоббс начинает свой главный труд «Левиафан» («Leviathan») с анализа человеческих ощущений, представлений и воплощения их в речи.

Ощущение, по Т. Гоббсу, это кажущийся, воображаемый признак предмета. Хотя побудительной силой или причиной воображения, фантазии человека является внешнее тело или объект, Т. Гоббс предлагает не смешивать ощущение с признаком объекта, ср.: «Объект есть одно, а воображаемый образ или признак – нечто другое». Человек видит не излучаемый телом признак и слышит не посылаемый телом звук. Умственное видение и слышание имеют иную природу.

Представление, согласно Т. Гоббсу, это «ослабленное ощущение». Соответственно, умственное усилие восстановить в памяти стертое или поблекшее со временем представление есть воспоминание. Связь представлений называется «речью в уме». Эта связь может быть «не урегулированной, не скрепленной определенным намерением». Мысли человека с такими непостоянными связями простых представлений подобны беспорядочной скачке. В них нет последовательности. Человеческие ощущения и представления воплощены в речи.

3. Мысль упорядочивается с помощью речи (регистрируются, возбуждается, сообщается, используются для общения).

Для упорядочивания мыслей человеку дана речь, состоящая из простых и связанных имен (названий). Человеческая речь предназначена для:

(1) регистрации мыслей о вещи, ее причинно-следственных связях, что связано с приобретением «технических знаний»;

(2) вызова (возбуждения) прошлых мыслей в памяти;

(3) сообщения своих мыслей (приобретенных знаний) другим людям «для взаимной пользы», например, для учения;

(4) взаимного общения, чтобы сообщать другим наши желания и намерения. Общее же предназначение речи заключается в переводе «речи в уме» (связи мыслей) в словесную речь (связь слов). [Современные психолингвисты сказали бы вслед за Л. С. Выготским что это перевод «внутренней речи во внешнюю речь». Последователи унилатеральной концепции языкового знака в лингвистике заговорили бы о «материализации мысли с помощью языка»].

4. Восстановление в памяти стертого и поблекшего, или воспоминание, осуществляется с помощью слов ("меток памяти"). Слово – знак вещи и чувства. Слово – это также имя идеи.

Т. Гоббс называет слова «метками для памяти». Это не просто предвосхищение знаковой функции слова в современном толковании. Это более глубокое понимание проблемы соотношения сознания и языка. Слова-метки помогают человеку вспомнить мысли прошлого, возобновить процесс их формирования. Это становится возможным благодаря тому, что в процессе формирования опыта мыслительные понятия были закреплены за определенными словами, т. е. представления о вещах были осознаны и обозначены с помощью этих слов. Однако слова – не только метки мыслительных понятий о вещах. Они выполняют более широкую знаковую функцию, а именно «называются знаками», поскольку обозначают также чувства человека, связанные с той или иной вещью, например, желания, опасения и др.

Метка функционирует как знак, когда ее связь с понятием становится общепризнанной и устойчивой. Однако «имена таких вещей, которые вызывают в нас известные эмоции, т. е. которые нам доставляют удовольствие или возбуждают наше неудовольствие, имеют в обиходной речи непостоянный смысл, так как одна и та же вещь не у всех людей вызывает одинаковые эмоции, а у одного и того же человека – одинаковые эмоции не во всякое время».