Как Вы, вероятно, поняли, психология начинает как бы дробиться, дифференцироваться; не случайно этот период ее развития многие рассматривают как «скрытый кризис» — в целом, напомним, она остается на позициях ассоцианизма, но внутри нее происходят сложные процессы, подготовившие следующий этап ее развития.

Ситуацию в психологии в первой трети XX века часто называют «открытым кризисом» (это понятие предложил П. Я. Гальперин[24]); имеется в виду, что в психологии появляется множество новых направлений, предлагающих свое понимание предмета, методов, объяснительных принципов психологической науки.

Впрочем, кризис в данном случае необязательно понимать как нечто негативное — да, с одной стороны, психология утрачивает то условное единство, которым обладала, но, с другой стороны, обилие новых и несходных идей можно рассматривать и как расцвет психологии. Важно и то, что некоторые новые психологические теории рождались не из философских размышлений как таковых и не в недрах исследовательских лабораторий, а в попытках осмыслить явления, обнаруженные в практической работе, прежде всего в практике психотерапевтической помощи.

В период «открытого кризиса» сформировалось достаточно много направлений, и здесь не место их подробно рассматривать — это будет предметом обсуждения в иных курсах, с которыми Вы встретитесь в последующем изучении психологии. Однако основные из них — те, что в наибольшей степени повлияли на современную психологию — кратко осветим. Подчеркнем, что речь здесь пойдет именно о теориях — практические приложения этих направлений будут освещены в дальнейшем.

Начнем с направления, называемого психоанализ, и рассмотрим как непосредственно эту теорию, так и ее важнейшие дериваты (производные), то есть теории, исторически с психоанализом связанные, но в силу различных обстоятельств отошедшие от него. Психоанализ и теории, с ним связанные, как раз и представляют значительную часть той группы теорий, которые формировались внутри психотерапевтической практики, и это накладывает на них особый отпечаток — несмотря на то, что в основе классического психоанализа лежит естественнонаучная картина мира, методы исследования в психоанализе не подчиняются типичной схеме естественнонаучного исследования. Впрочем, по порядку.

Одним из наиболее важных для развития современной психологии направлений явился психоанализ. В первую очередь он связан с именем австрийского психолога и психиатра Зигмунда Фрейда[25] (1856—1939).

Возникнув как метод лечения неврозов, психоанализ затем превратился в психологическую теорию, а впоследствии — в одно из важных направлений философии XX в. Отметим еще раз:

• психоаналитическая теория складывалась не на базе проверки предварительно выдвинутых гипотез, как происходит в академической науке; она возникала из необходимости практической помощи страдающему человеку, и психоаналитические представления формировались как попытка объяснения того, что открывалось в терапевтической практике иногда неожиданно для самого психоаналитика.

Психоанализ основывается на идее о том, что поведение человека определяется не только и не столько его сознанием, сколько бессознательным, к которому относятся те желания, влечения, переживания, в которых человек не может себе признаться и которые поэтому либо не допускаются до сознания, либо вытесняются из него, как бы исчезают, забываются, но в реальности остаются в душевной жизни и стремятся к реализации, побуждая человека к тем или иным поступкам, проявляясь в искаженном виде.

Почему же возникает эта своеобразная цензура, запрещающая непосредственно осознаваться определенным желаниям и переживаниям? Прежде всего в силу того, что они не соответствуют тем правилам, запретам, идеалам, которые вырабатываются у человека под влиянием взаимодействия с окружением — в первую очередь взаимоотношений с родителями в детстве. Эти желания, переживания как бы аморальны, но, по З. Фрейду, они естественны для человека. Подавленные в прошлом и подавляемые ныне нереализованные желания, конфликт влечения, и запрета (внутренний конфликт) — причина тех сложностей, страданий, которые испытывает человек в психологическом плане, вплоть до невротических заболеваний. Если человек сможет осознать эти, скрытые в прошлом, желания и переживания, он в настоящем сможет хотя бы отчасти зрело управлять своим поведением. Но как же возможно это осознание, если их скрывает бессознательное? Дело в том, что бессознательные желания высокоэнергетичны. Они стремятся к реализации, отчего повышается энергетическое напряжение; стремясь к реализации, бессознательное как бы находит способы обойти цензуру. Сновидения, фантазии, оговорки и пр. — все это своеобразный язык символов, который может быть прочитан и расшифрован при помощи психоаналитика. Терапевтическая задача психоаналитика — помочь страдающему человеку понять истинную причину его страданий, скрытую в бессознательном, вспомнить те травматические переживания, которые забылись (то есть были вытеснены из сознания), перевести их в сознание при помощи интерпретации, толкования, что и делает терапевт.

Что же это за переживания, какова их природа? З. Фрейд утверждал наличие в человеке двух начал, двух влечений — стремления к жизни и стремления к смерти и разрушению. Основное место в исходной концепции Фрейда занимает эротическое влечение, связываемое им со специфической энергией, называемой либидо. Она, собственно, и движет человеком; вся жизнь, начиная с рождения, пронизана эротичностью.

Сложившуюся картину Фрейд описывает следующим образом.

В начале жизни ребенком руководит особая психическая инстанция, называемая «Оно» — его желания и влечения; «Оно» руководствуется «принципом удовольствия» и не взаимодействует с реальностью. В каком–то смысле «Оно» можно уподобить живущему внутри человека капризному ребенку, которому дела нет до того, может ли взрослый исполнить его желания. «Оно» целиком бессознательно. Однако желания должны найти себе реалистические формы удовлетворения; для этого из «Оно» (и это происходит достаточно быстро в детском развитии) выделяется структура, называемая «Я», задача которого — найти такие пути, то есть, по словам Фрейда, «Я» выступает как служанка «Оно». «Я» ориентировано на принцип реальности. Продолжая нашу метафору, «Я» можно уподобить живущему в нашей психике относительно зрелому человеку, который в той или иной степени знает мир и может в нем ориентироваться, помогая «Оно» удовлетворить свои желания; при этом, однако, часть желаний не может быть исполнена непосредственно, и «Я» — как положено взрослому — накладывает запреты или отсрочки на эти желания. Иными словами, отношения между «Оно» и «Я» двойственны: с одной стороны, «Я» помогает «Оно», с другой — оказывается инстанцией, частично подавляющей Оно, то есть человек оказывается внутренне конфликтен. Однако конфликтность еще более усугубляется, когда в период формирования нравственных чувств ребенка формируется еще одна инстанция, называемая «Сверх–Я» выступающая как система нравственных запретов и идеалов, в частности, как голос совести, подавляя влечения. («Я» и «Сверх–Я» частично бессознательны.) «Сверх–Я» — это как бы внутренний родитель (собственно, «Сверх–Я» и возникает в результате частичного неосознаваемого отождествления себя с родителями). С этого момента основной внутренний конфликт ребенка — а в дальнейшем и взрослого — это конфликт между желаниями и внутренними нравственными запретами, то есть между «Оно» и «Сверх–Я». «Я» становится своеобразным полем битвы между ними, его задача — помочь реализоваться желаниям, не обижая при этом запреты. В травматической ситуации внутреннего конфликта «Я» вырабатывает психологические защиты, особые формы бессознательной психической активности, которые позволили бы хотя бы временно облегчить конфликт, снять напряжение, а в конкретных жизненных ситуациях так исказить смысл событий и переживаний, чтобы не нанести ущерб представлениям о самом себе как соответствующем некоторому идеалу.